Робин, закрой глаза - Наталья Минская

Или это не мужчина, а подросток? Робин не смогла бы точно определить его возраст: мятая майка, взъерошенные волосы, озорная улыбка, смутно знакомая. Последний штрих образа – повязка на левом глазу. Крысолов тоже носит повязку, но выглядит от этого ещё страшнее: как будто его покалечил кровожадный монстр. А мужчина (или подросток?), создавалось впечатление, нацепил повязку просто так – чтобы повеселиться или познакомиться с девушкой, рассказав пугающую, но уморительную историю.

«Сколько я их разглядываю? – поймала себя на мысли Робин. – Наверное, это неприлично!» И перевела взгляд на свои ботинки, которые были малы ей на два размера: пришлось обуть старые.

– Доброе утро, Робин, – тепло поздоровалась красивая женщина. – Не волнуйся, мы друзья. Меня зовут Мэрил, этот молодой человек – Ромул, а мужчина – Альберт. Мы хотим тебя кое-куда пригласить, но сначала просто поговорим.

– Доброе утро. Да, конечно. Мне нужно рассказать о себе? – спросила Робин.

– То, что ты расскажешь, мы и так знаем, – резко оборвал её Альберт.

– А мне вот интересно, правда у тебя 78 200 сольдов? – Ромул облокотился на локти и подался вперёд. Возможно, одним глазом сложнее рассматривать собеседника, тем более при тусклом освещении бара. Но смотрел он прямо в глаза Робин.

– Да, почти так. 78 260 с последним дежурством и контрольной. Но 30 000 достались мне от родителей. Я только 48 260 сольдов сама заработала, – опустив голову, чтобы скрыть довольную улыбку, ответила Робин.

Ромул присвистнул.

– Ромул, здесь две дамы, ведите себя прилично, – Мэрил посмотрела на него строго, а потом ласково на девочку. – Робин, ты вчера была в Сакринстоне. Тебе понравилось?

– Конечно, это лучший город на земле! – Робин знала, как отвечать на такие вопросы.

Почему-то взрослые не поддержали её восторженными репликами. Напротив, они втроём задумались и принялись разглядывать звёзды на потолке. Робин занялась тем же.

Альберт, не поворачивая к ней головы, сказал:

– Робин, ты… умеешь хранить секреты.

– От кого? – удивилась Робин. Мужчина резко повернулся к ней.

– От Рыцаря Солнца.

Робин собралась ответить, что «у гражданина Республики нет секретов от Рыцаря Солнца», но Мэрил вкрадчиво, как бы подсказывая, добавила:

– Скажи, ты написала родителям про собаку в голубятне твоего дедушки?

Вопрос был настолько внезапен, что Робин тут же ответила:

– Нет.

– Значит, умеешь, – отчего-то весело подмигнув, сказал Ромул.

Мэрил встала. Мужчины поднялись за ней. Потолок почти касался их голов.

– Робин, – мягко сказала Мэрил, – мы ни в чём тебя не обвиняем. Завтра твоя жизнь изменится. Поверь, перемены сделают тебя ближе к родителям.

Робин кивнула.

– Мне можно идти?

– А может, – Ромул обошёл стол и сел на его край, но под взглядом Мэрил тут же вскочил, – у тебя есть вопросы к нам?

– Да, если можно, просто я… никак не пойму… – замялась Робин.

– Смелее, Робин! – подбодрила Мэрил.

– Из какой вы организации? – выпалила девочка. Мэрил посмотрела на Альберта, но тот, видимо, не собирался отвечать на глупые вопросы маленькой девочки. Тогда Мэрил повернулась к Ромулу. Они кивнули друг другу. «Как маленькие дети, которые задумали шалость», – мелькнуло в голове Робин.

– Рубикам! – вдруг почти крикнул Ромул, вызвав гулкое эхо. – Наша организация называется Рубикам.

И снова Робин поймала себя на мысли, что уже видела эту улыбку.

После столь странного разговора, где во второй раз она услышала слово Рубикам, Робин захотелось остаться одной. Или, на что она втайне надеялась, – поговорить с Робом наедине. Ведь этим утром была его очередь кормить Бублика. Девочка, несмотря на тесную обувь, побежала к голубятне. Но в каморке Робин нашла только допивающего молоко Бублика и записку на столе:

«Я уезжаю на лето. Я найду способ перевезти Бублика в безопасное место. Пока ухаживай за ним и жди сигнала. Сожги письмо. Роб».

Робин несколько раз перечитала письмо, подняла влажные глаза и беспомощно огляделась. Занятия в школе закончились, впереди тоскливое пыльное лето с чередой дежурств и просмотром скучных телепередач. Эта маленькая комната в голубятне так похожа на её мир – мрачный, пустой, обитый поролоном. И если отсюда забрать Бублика, то совсем никакой радости не останется. Девочка разозлилась на себя за все глупые, постыдные мысли прошлых дней. За привязанность к запрещённому животному, за надежду на дружбу с Робом, за поиск родителей в Сакринстоне, за растерянность в баре «Лунатик». Робин остро нуждалась в совете здравого человека – и она отправилась в школу. Обычно какое-то время от начала каникул учителя ещё работают.

Дверь в кабинет мистера Вурста оказалась не запертой. Робин так волновалась, что забыла постучаться. Учитель что-то писал и не сразу заметил девочку.

– Кхм, мистер…

Учитель резко закрыл тетрадь, убрал в стол и поднял голову. В его глазах загорелись и потухли недобрые огоньки. Губы разъехались в улыбке.

– Робин, милая, лето – время отдыха, а ты приходишь в школу…

– Мистер Вурст, мне надо с вами посоветоваться, – затараторила Робин, боясь, что ей не хватит смелости сказать. – Я хочу знать, чем занимается организация под названием Рубикам.

Мистер Вурст поспешно осмотрел кабинет, задержавшись на дверной ручке. Затем он медленно встал, обогнул стол и оказался прямо напротив девочки.

– Робин, дорогая, – сказал учитель приветливо, но жёстко. – Запомни, если ты хочешь когда-нибудь увидеть родителей и надеешься подарить нормальную жизнь своим детям, держись как можно дальше от организации под названием Рубикам.

– А чем там занимаются? Мы такую не проходили. – Робин хотелось знать больше.

Мистер Вурст сел на стол. «Прямо как Ромул», – подумала девочка.

– Робин, ты лучшая ученица, надежда нашей клетки, – в его словах чувствовалась не гордость, но раздражение. – Так и оставайся таковой! Через год ты будешь на другом краю страны. Почаще вспоминай вчерашний день и забудь о Рубикаме.

Робин поняла, что ничего учитель ей не расскажет. Да и зачем ей знать то, чего не следует?

– Спасибо, мистер Вурст, – поблагодарила она. – Я побегу, у меня дежурство.

– Вот это хорошо, вот это правильно, – приговаривал учитель, провожая девочку, чтобы запереть за ней дверь. Робин вышла из школы и подставила лицо солнечным лучам. Ей было хорошо и спокойно. Мистер Вурст напомнил, что у неё есть цель. Самая потрясающая цель. Подумаешь, одно лето, одна осень, одна зима и одна весна, когда вся оставшаяся её жизнь пройдёт в другом, прекрасном мире. И, если соберётся, то она станет ближе к мечте на тридцать сольдов.

Девочка в коралловом платье бодро шагала к остановке трамвая и думала: «Спасибо Рыцарю Солнца за ясные, как этот день, дороги, которые он создал для нас».

Дневник Роба 2 июня 99 года О. О. Р. Р. С.

На все графы большими буквами

ЗАВТРАРУБИКАМЗАВТРАРУБИКАМЗАВТРАРУБИКАМ

Глава 6

Дождь и крысы

Поздно вечером, после восьми часов дежурства в госпитале в тесных башмаках, путь от трамвая до квартиры стал для Робин настоящей пыткой.

«Такое наказание во сто крат лучше, чем обнуление сольдов, терпи и радуйся, Робин Локсли», – подумала девочка и демонстративно отвернулась от покосившейся вывески «Лунатика».

На кухонном столе Робин ждали два письма. Она прочитала первое, от дедушки:

«Робин, солнышко, надеюсь, встреча прошла хорошо. Что бы ты ни решила, я тебя люблю. Я на заводе. Щенка покормил. Представляю, как ты устала. Завтра у тебя будет новая обувь. Картошка на плите».

Вот откуда дедушке всё известно? И как он умеет так мягко и просто писать о тех вещах, которые для Робин сложны и запутанны, как огромные клубки колючей проволоки на стене города?

Как прошла встреча? Как такая встреча вообще может пройти хорошо?! И да, она и сама чувствовала, что что-то должна решить. Но что конкретно, никак не вырисовывалось в голове. Робин было страшно: вдруг эта та самая проверка, про которую писали родители? А она и про щенка ляпнула, и к Вурсту со странными вопросами приставала. Она даже про ботинки так боялась кому-то признаться, что готова терпеть боль в пальцах хоть целый год. И да, она настолько устала, что забыла про Бублика. Или, может, ей не хотелось повторения утренней щемящей боли в груди от осознания своего одиночества. Дедушка покормил и щенка, и Робин, которая ни за что не стала бы готовить себе что-то так поздно.

Второе письмо скрывал ярко-зелёный конверт. На сургучной печати вместо привычного солнечного герба Рыцаря Солнца выделялись две заглавные буквы:

«Р» и «К», переливаясь синим и оранжевым. Робин коснулся тонкий аромат свечей и хвои.