Беседа о молитве - Константин

— Ну, это в храме. А келейно?

— Келейно — это уже каждый должен поступать по требованию своей совести (и в совете с духовником). Если совесть понуждает: «Что же ты молишься только о своих близких? Господь-то промышляет о всем мире», — молиться можно. Но, конечно, смиренно, познавая свое ничтожество и недостоинство.

А если, скажем, человек пытается подвизаться, и у него уже появились какие-то чувства (плач о своих грехах, более внимательная молитва), но если при этом он не сумел пребыть в смиренномудрии и самоосуждении, а незаметно уклонился в самомнение и самоцен[15], то враг непременно уловит его гордыми мыслями о себе. Тогда вполне могут придти помыслы: «О, мне уже надо молиться о всем мире!»

Внушение это надо тщательно исследовать, ибо очень большое значение имеет побудительная причина — первый помысел, когда он засеялся. Если это побуждение пришло хотя бы с малейшим тщеславием или духом превозношения, что «я уже чего-то достиг, потому я теперь уже могу молиться о всем мире», — нужно знать: диавол на этом запнет, будет бить, будет «мутить», и, в конце концов, втолкнет в какую-нибудь яму. Потеряет такой человек и молитву, и слезы, и все прочее. Поэтому на сугубую келейную молитву за мир необходимо испрашивать благословения духовника, т. к. бывали случаи, когда брались молиться о мире, а потом падали.

— А как можно молиться за всех людей, чтобы это была краткая, но действенная молитва?

— Если кто имеет желание вознести молитву за всех, кто в этом нуждается, то по этому поводу могу привести один поучительный пример из жизни моего духовного брата Д.

Д. говорил, что когда он был еще в миру и только-только начинал молиться Господу, то думал: как можно молиться за ближних? За своих близких — это понятно. А как можно молиться за весь мир? В какой форме? Как это угодно Богу? «Я, — говорит, — начал просить Господа: „Господи, вразуми, помоги“. И вот однажды пришел в храм, стою, молюсь. Служба еще не началась. В это время заходит старушка — такая благоговейная — и прикладывается к иконам. Делает поклон у иконы и говорит: „Помяни, Господи, всех, милости Твоея чающих и Тя призывающих!“ Я послушал-послушал и думаю: какие глубокие слова!»

И действительно — насколько мудро и всеохватывающе это малое прошение: «Помяни, Господи, всех, милости Твоея чающих и Тя призывающих»! Ведь от Господа чают милости все — ну, может быть, кроме тех, кто уже имеет богопротивление и богоборчество в какой-то сознательной форме, более исступленной и безумной. А остальные люди, хотя даже и атеисты, и коммунисты по воспитанию, и прочие заблудшие души — они все-таки внутри себя чают какой-то милости от Бога и временами колеблются при мысли: «Если Бог все-таки есть, то как бы Он помиловал и меня — и здесь, и в вечности, если она все-таки будет». И именно таким прошением — «помяни, Господи, всех тех, кто находится в заблуждении, но все-таки внутри, в своей душе чает какой-то милости от Тебя» — охватываются миллионы и даже миллиарды людей. А, получая Божию милость, они уже начинают приближаться к Богу.

Второй фразой — «и Тя призывающих» — охватываются люди, которые уже познали, что Бог есть, и Его как-то призывают: в большей или в меньшей степени, чаще или реже, в Церкви или даже вне Церкви…

— Как это «вне Церкви»?!

— Хотя такие люди еще и не воцерковились, но все-таки они уже обращаются к Богу. И потому есть надежда, что если они будут искренне к Нему стремиться, то Господь не оставит их ходить во тьме неведения, вне спасительной ограды Церкви, но рано или поздно вразумит и выведет на путь спасения[16].

Таким образом, сим кратким молитвенным прошением охватывается почти весь мир.

Можно ли (и как) молиться за всех, о ком просят?

— Ходят большие разногласия по поводу: молиться или не молиться о людях, которые просят молитвенной помощи за себя и за своих близких? Некоторые отговаривают друг друга от такой молитвы на том основании, что якобы «мы слишком немощны, а нападения слишком сильны», и рассказывают, какие искушения им после этого были. Ведь обычно просят молиться за кого? Один отступил от Церкви, другой — наркоман, третий — алкоголик… И у всех такая скорбь! Люди рассказывают, и скорбишь вместе с ними, а вот помолиться… Иногда начнешь, но боишься, потому что у тебя свои какие-то страсти, свои немощи, свое несовершенство. И не знаешь, как правильно поступить…

— Вся беда в том, что мы забыли, что во всех случаях жизни мы должны руководиться Христовыми заповедями, должны уподобляться Христу. Потому и возникают у нас такие недоумения, смущения, запинания.

Господь сказал: «Просящему у тебе — дай» (Мф. 5:42). Поэтому если даже мы и сознаем себя крайне ничтожными, крайне падшими, крайне немощными, но если уж, действительно, нас кто-то просит: «Помолись за меня!», — нужно сказать: «Господь Бог да помилует нас обоих». Это значит, что мы не ставим себя выше его (что мы вроде бы лучше его). А «помяни, Господи…» можно и вслух, можно и молча (про себя) сказать. Можно помолиться так: «Господи, помоги рабу Твоему… (или рабе Твоей…) и святыми его молитвами и меня окаянного помилуй!» Вот и все — в этом нет ничего из ряда вон выходящего. Хотя бы даже так сказать — мысленно или вслух, но нельзя вовсе отринуть этого прошения, потому что мы не знаем скорби и веры просящего.

В данном случае мы должны поступить по заповеди: «Просящему у тебя — дай» (Мф. 5:42). Ведь, по слову Священного Писания, какой мерой будем мерить мы сами, такой возмерят и нам[17]. Если мы не ответим сердечным состраданием на скорбь нашего ближнего, не возопием ко Господу хотя бы краткой молитвой, то когда у нас случится скорбь, и мы будем кого-то о чем-то просить, нас тоже не послушают.

Так что это нужно запомнить раз и навсегда. А уже браться кого-то «тянуть», вымаливать — это совсем другое дело. Чтобы начать вымаливать конкретного человека с конкретной страстью (например, со страстью неверия или пьянства) — для этого нужно взять благословение у духовника, который нас знает и может дать совет, как нам подобает поступить в данном случае и как мы должны молиться. Тогда уже будет покрывать благодать благословения на это дело.

Нужно еще сказать, что очень большая проблема в этом отношении возникает у нас от неправильного образа мыслей. Мы обычно думаем, что мы кого-то вымаливаем. А ведь не мы вымаливаем этого человека, но Господь его спасает, как и нас. Распявшись за всех, Господь взял на Себя грехи всего мира — начиная от Адама и кончая последним человеком, который будет жить на Земле. Грехи всего мира уже искуплены Кровию Христовой. И потому не мы вымаливаем, не мы вытаскиваем, не мы этому человеку помогаем, а Христос помогает, извлекает его изо рва страстей и спасает. Мы же только — как соучастники Христовы в деле извлечения этой души. И если мы испытываем какое-то бесовское наваждение, то это по причине, что Господь дает нам немножко ощутить это соучастие. И в этом — проявление нашей любви ко Христу и к человеку.

Мы же этого не понимаем и не хотим ничего такого понести, и потому как бы отделяемся от Тела Христова (ибо Церковь есть мистическое Тело Христово: Христос — глава, а мы все — члены). Христос ради любви к роду человеческому взял на Себя грехи всего мира, понес всю их тяжесть, а мы не хотим понести даже и малого. Хотя это — лишь ничтожное обозначение той тяжести… Очень редко Господь попускает нам это… А если и попускает чуть-чуть, то для того, чтобы мы поняли, что и мы должны принять участие в Христовых трудах по избавлению этой души от ада преисподнего. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих», — сказал Господь (Ин. 15:13). Потому не должно нам ужасаться искушений от бесов или людей — но смиряться, терпеть и молиться, познавая свою немощь и сочувствуя ближним.

Однако, говоря об этом, нужно отметить, что часто такие искушения отнюдь не бывают связаны с молитвой за кого-то. Зачастую мы сами себя искушаем: сами впадаем в какие-то страсти, а думаем, что это произошло потому, что мы за кого-то помолились — вот в чем дело. И это будет 95 % от всех таких случаев[18].

Но иногда, действительно, такое бывает. Особенно, когда идет однообразная жизнь в обычном порядке, и вдруг видишь, чувствуешь, что появилась какая-то брань особого рода. Тогда уже идешь, исповедуешься и спрашиваешь: «Как мне быть? Продолжать ли мне молиться за этого человека или оставить на время?» Но это не значит, что оставить совсем. Просто Господь показывает в данном случае: по твоей немощи, для твоего смирения, тебе надо знать, что ты еще сам подобострастен этому человеку. Хотя ты и молишься за него для избавления его от какой-то страсти, но, тем не менее, ты сам немощен и должен понять, что и его, и тебя спасает и несет на Своих плечах только Христос. А не то, что «я сам твердо стою, потому могу вытащить и другого». Нет, никто из нас не устоит, если не будет с нами благодати Святого Духа, если не поможет нам Подвигоположник Христос, Который победил диавола и все его козни.