Беседа о молитве - Константин

Мне кажется, если это говорил настоящий подвижник, то он мог сказать так по своему смиренномудрию. Подвижник обычно упражняется в самоукорении, если правильно подвизается. И потому он, находясь в этом делании, не видит его сам в себе и не вменяет его себе в добродетель. И когда его кто-то спрашивает, то он говорит вот такую фразу, для того чтобы смирить свою душу, и не показать перед ближними, что он имеет какое-то делание.

Но может быть, конечно, и другой вариант… может и «вывих» какой-то быть — нужно смотреть, кто это говорит.

«Создается впечатление, что даже желание трезвения — уже дерзость». Ну, это мнение, можно сказать, — «смех сквозь слезы». Какая дерзость? Это жизнь! Трезвение — это христианская жизнь. Я еще раз говорю, что в трезвении есть разные степени: одно дело — когда человек воспринимает приближающийся помысел «по запаху». Помысел еще не изобразился в уме и сердце, а душа уже чувствует его приближение и распознает, какой «заряд» он в себе несет. Или это злопамятность, или сладострастие, или многостяжание, или что иное…

Тому, кто упражняется в более-менее высоких степенях трезвения, даже не нужно принимать помысла: он чувствует его «по запаху», определяет и отталкивает. Другой же, с низшим деланием, видит зверей приближающихся и влезает на дерево (как сказано у преподобного Иоанна Лествичника), спасаясь таким образом от страстных помыслов. А мы, простые христиане, хотя бы должны исполнять то, что требует от нас наша совесть. Вот наше трезвение. В этом трезвении — вся христианская жизнь. И ставить такой вопрос, что «это дерзость» просто глупо.

Как сохранить душевный мир и живую молитву в условиях современной суеты

— Но как можно сохранить душевный мир и живую молитву в условиях современной суеты?

— «Проклятье века — это спешка», — сказал один из современных поэтов. И, действительно, эта «спешка» сегодня всех весьма и весьма мучит: диавол гоняет нас от мысли к мысли, от желания к желанию, от одного дела к другому, — каждого по-своему на его месте.

Помню, какой для меня был наглядный, поучительный пример — отец Виталий[29]. Он делал все степенно, медленно, спокойно, мирно, рассудительно и, конечно же, верно. Вот эту мирность всем нам необходимо приобретать, потому что, как сказал преподобный Серафим Саровский, «стяжи мир и около тебя спасутся тысячи».

Вот этот мир нам просто необходим, ибо Господь пребывает только в мирном сердце. А когда сердце в смятении, возмущении и наполнено не тем, чем нужно — не памятью Божией, а памятью суетных забот, попечений и развлечений, тогда человек теряет Господа (чтобы не сказать — изгоняет). Господь удаляется, человек мятется и попадает в еще большие сети и козни вражии.

Бывают, правда, люди с естественной медлительностью, но это совсем другое дело. Для духовной жизни нужна ведь не сама медлительность, а духовная степенность и рассудительность — как бы мысленная такая бдительность: «Господи, как в этом деле мне поступить? Господи, а в этом как? Господи, а вот это что? Господи, а здесь что сказать? Господи, как я должен с этим человеком общаться?.. а с этим?» — т. е. постоянная внутренняя работа. И хотя этот навык приобретается не сразу, к нему мы должны стремиться (а то ведь многие даже не знают, к чему мы должны стремиться и чем мы должны заниматься внутри себя).

В этом должен упражняться каждый христианин, хотящий спастись, а не только монахи (как некоторые думают), ибо в этом делании проявляется начало покаяния, исправления, начало совлечения всего ветхого человека со всеми деяниями его и облечение в нового — по образу Христа.

Господь сказал: «Призови Мя в день скорби твоея и изму тя, и прославиши Мя» (Пс. 49:15). И когда мы обращаемся к Богу во всяком нашем недоумении, во всяком смущении, во всяком, даже самом незначительном, деле — Господь промышляет и все устраивает во благо. Мы же, будучи и в суете, не теряем Богообщения.

В наше время всеобщей суетности и многопопечительности это делание, мне кажется, одно из самых нужных и самых спасительных для человека.

— Но как быть, если наши повседневные дела все-таки ввергают нас в суету?

— Это происходит потому, что мы исполняем их неправильно, т. е. с богозабвением. Ведь любое житейское дело или послушание надо нести ради Бога, пред Богом и в Боге.

— Как это «ради Бога»?

— Мы должны молиться внутренне: «Господи, Ты видишь, что это послушание для меня неудобоисполнимо. Но ради Тебя, бывшего послушным Отцу даже до смерти крестной, я приступаю к нему: Ты только пошли благодать Твою в помощь мне, ибо без Тебя я буду творить одно лишь зло — зло под личиной добра».

Ведь если человек подумал: «Я сделаю!» — благодать отступает, и он делает ошибки, портит дело, расстраивается, ропщет на дело, ропщет на начальство, на своих сотрудников, ропщет еще на кого-то или что-то, но только не ропщет на свою самонадеянность, что он подумал: «Я это сделаю». Может быть, только в чувстве сердца прошло это движение, человек его и не заметил, но дело он начинает портить. Оно его уже отягощает, он начинает роптать на всех и вся, он — в раздражении. И если его ругают, что испортил дело, он впадает в уныние, расслабление, апатию, и может дойти до большого расстройства в жизни: «Как мне это уже надоело!.. Надо что-то изменить…», — и т. д. А фактически, все очень просто — он питает свою страсть самонадеянности, за которой идет целая цепь последующих грехов.

Если же поступать благоразумно, то должно было прежде всякого дела сказать: «Господи, я такой немощный и грешный, такой ослепленный…» — укорить себя истинно пред Господом. «Но хотя я такой грешный, пошли Твою благодать в помощь мне для исполнения этого дела!»

Человек смиряется, и Господь подает ему благодать Святого Духа. И он делает дело тихо, мирно, спокойно. Если даже он и ошибся, испортил что-то, или его укорили, то ему при этом легко смириться, потому что он знает: «Я такой на самом деле».

— А что значит «пред Богом»?

— Если мы верим словам Господним: «Без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15:5), то, творя всякое дело, мы должны чаще обращать око своего ума к Богу примерно с такой молитвой: «Господи, Ты знаешь, какие последствия будут от этого дела. И поскольку я человек омраченный, то Ты Сам вразуми, научи и помоги мне исполнить это дело так, как Тебе угодно».

Таким образом, мы навыкаем памяти Божией. А если ее приобретаем, значит, вступаем в живое Богообщение — чувствуем, что к нам близок Господь, и мы близки к Нему. И тогда наше дело совершается в Боге. А это уже — залог спасения.

— Откуда возникает суетливость в поведении?

— Это — одна из многих непримечаемых нами страстей, как сказал апостол: «Ничего не делают, а суетятся» (2 Фес. 3:11). Много дел мы делаем неполезных и даже душевредных. Но, как говорит народная пословица, «каждый баран за свои ножки висит»…

— Но что же делать практически, чтобы не впадать в суету во всех наших житейских делах и попечениях?

— Есть много различных способов избавления от этой страсти, это зависит от образа жизни каждого человека. Но если говорить вообще, самое главное — должно иметь веру, что Господь печется о нас, и нам, фактически, не о чем заботиться. Нам нужно заботиться только о том, чтобы в каждом конкретном случае побеждать свои страсти (исполняя ту или иную заповедь), искренне каяться в совершенных грехах и смиряться пред Богом и пред людьми. И хотя бы раз в день читать сколько-нибудь Святых Отцов и рассуждать о себе, в каком состоянии мы находимся.

Второе — нужно, чтобы мы имели память Божию и обращались к Нему во всяком, даже незначительном, житейском деле. Если мы это будем иметь, то потихоньку будем остепеняться: будем сохранять мир души, и житейские дела наши будут устраиваться.

Помню такой наглядный пример. Когда я был у отца Виталия, приехали к нему его духовные чада — матушки. Побыли некоторое время, и вот им уже нужно уезжать. Собираются, батюшка провожает. Мать Мария (батюшкина послушница) торопит: «Отец Виталий, быстрее, они уже опаздывают на поезд! Осталось полчаса!» Но он спокойно продолжает читать молитвы о путешествующих. Она: «Отец Виталий, они уже опаздывают! Ты слышишь?!» Он абсолютно не реагирует, продолжает читать молитвы, оканчивает, дает приложиться к иконе, к кресту. Матушка: «Ну, все! Теперь они точно опоздали!»

А за ними должен был приехать один благодетель на машине и отвезти их на вокзал, но его почему-то нет — или опоздал, или забыл, или что-то случилось. Надо на метро бежать. Быстрее-быстрее — побежали…