Папа - Павел Владимирович Манылов

Сергей Семёнович хотел было ответить, но автомобиль остановился у служебного подъезда торгового центра «Виктория», водитель поспешно вылез из машины и побежал открывать шефу дверь.

Клиника была шикарная. Таких интерьеров Семёныч ещё не видел. Регистратура походила на холл крупного банка, в котором он как-то бывал, когда пытался взять кредит на строительство гаража.

Казак жестом указал Семёнычу на диковинный аппарат, в который нужно было поставить ногу в ботинке, и через несколько секунд подошва покрывалась плёнкой, защищающей белые мраморные полы от осенней грязи.

Сам же Казаков, будучи в летних туфлях на тонкой кожаной подошве, предпочёл остаться без плёнки.

Они поднялись на один этаж в лифте и, пройдя по коридору, оказались в огромной приёмной. Поздоровавшись с секретаршей Леночкой, проследовали в кабинет Казакова, который напоминал скорее небольшой банкетный зал, чем кабинет директора медицинского центра.

Длинный стол для совещаний был соединён буквой «Т» со столом хозяина. Семёныч обратил внимание на монитор компьютера – он был больше его старенького домашнего телевизора. На столе стояла фотография старшего Казакова и маленькая статуэтка очень старого китайского дедушки, улыбающегося одними глазами и грозящего указательным пальцем.

В углу, у стеллажа с книгами стояли два глубоких кресла и небольшой журнальный столик между ними.

– Садись, дорогой. Сейчас соображу что-нибудь выпить.

Семёныч погрузился в кожаное кресло, поставив сумку на пол рядом, а Казаков, порывшись в глобусе-баре, принёс бутылку коньяка и два пузатых бокала.

– Сейчас тебя чаем ещё напою. Такого ты точно не пробовал.

Геннадий Викторович вызвал по громкой связи Леночку и велел принести кипяток.

Через три минуты девушка появилась с маленьким деревянным подносом. Она поставила на стол металлический термос, заварочный глиняный чайник, странный фарфоровый сосуд с длинной ручкой и пару микроскопических чашек.

– Давай разливай коньяк, а я сделаю чай. – Казаков протянул бутылку Семёнычу.

Тот взял, чуть отставив от дальнозорких глаз, посмотрел этикетку и разлил коньяк по бокалам. Казак колдовал над чаем: принёс деревянную доску и причудливую серебряную коробку. Из термоса сполоснул чашки и чайник, вылив кипяток прямо на доску. Маленьким деревянным совочком стал доставать из коробки какие-то корешки и почки и высыпать их в чайник.

– Ездил год назад в Пекин заказывать оборудование. – Казаков поболтал чайник с веточками, опустил туда нос и с наслаждением вдохнул. – Понюхай, – и сунул Семёнычу.

Тот вежливо ответил:

– Вкусно. И необычно.

Он привык пить обычный чай со слоном, заваривая крепко прямо в кружке, с тремя ложками сахара. Этот чай он не понял.

– Так вот, – продолжил Казаков, – местные там пьют этот чай литрами. Китайцы, которые меня принимали, на всех наших переговорах по полчаса заваривали чай. – Теперь он налил из термоса в чайник кипяток и буквально через одну минуту выплеснул в фарфоровый сосуд.

– А зачем сливаешь? Не заварился же ещё? – не выдержал Семёныч. Чай был почти белый, с чуть желтоватым оттенком. – Давай, может, жахнем? А то, я вижу, чай будет ещё нескоро.

Друзья подняли бокалы и, звонко чокнувшись, залпом выпили.

– Чай уже готов. – Казаков разлил диковинный чай по чашечкам. – Он называется «белый», поэтому кажется, что ещё не заварился.

– Завидую тебе, Гена. В Китае был. Я вот всё мечтаю в Судак на машине. – Семёныч разлил ещё коньяка и мечтательно задумался.

– А что мечтать-то, Серёжа? – Казаков, не чокаясь, выпил коньяк и, взяв в руки чашечку чая, сел в кресло. – Надо делом заниматься правильным. И всё будет. И Судак, и Китай, и всё остальное.

– Или на Алтай. Врачом. В экспедицию. – Семёныч пропустил фразу Геннадия мимо ушей, выпил свой коньяк и пригубил чай. – На самолёте до Горно-Алтайска. Вечером заселиться на базу, попариться в бане, съесть тарелку лагмана с рюмкой водки и сразу спать. А рано утром, часов в пять, спуститься к Катуни. Зайти в ледяную воду, умыться, потом растереться жёстким полотенцем, сесть на большой валун и слушать шум реки, ждать, когда солнце окончательно поднимется и согреет посёлок.

– Семёныч, тебе сколько лет? Что ты всё как пацан? – Казаков разлил остатки коньяка по бокалам и вылил кипяток в чайник. – Вот выйдем на пенсию и вместе будем на рыбалки ездить да помидоры на огороде выращивать.

– Да не нужен мне этот огород даром, я тебе о другом совсем говорю, – раздосадовался Семёныч.

– Во-о-от, правильно. Никаких огородов. Давай сейчас выпьем, и я тебе скажу правильную вещь. – Казаков чуть захмелел и стал говорить громче. – Старик, давай за тебя. Сколько лет мы не виделись?

– Лет двенадцать.

Они чокнулись, выпили коньяк и обнялись.

– Серёга, давай ко мне, а? Хорош киснуть на своей скорой.

– Куда к тебе?

– Ко мне в клинику. – Казаков постучал себя кулаком по груди. – Врачом. Главным, конечно, пока не могу, но через пару лет вполне.

– Не знаю. – Семёныч смутился и опять пожал плечами. – Каким врачом? У тебя тут кардиология есть?

– Да каким хочешь. Подожди, я тебе сейчас покажу.

Казаков встал с кресла и подошёл к компьютеру. После некоторых манипуляций зашумел принтер, и из него вышло несколько листов.

– Вот, смотри. – Казаков протянул Семёнычу распечатанную презентацию. – За этим – ближайшее будущее. Это гораздо круче, чем стоматология.

– А мне-то что здесь делать? – Сергей Семёнович, насколько это было возможно после водки и коньяка, рассматривал листы.

Это была цветная презентация медицинских услуг. Современная лазерная установка предполагала излечение от множества болезней. Процедура «плазмаферез» обещала мгновенное омоложение. Далее приводились цитаты из лекций профессоров медицины, которые Семёнычу были неизвестны, и отзывы от благодарных пациентов.

– Ты посмотри последнюю страницу. – Казаков так и не смог дождаться, пока Семёныч сам дочитает до конца.

Сергей Семёнович вытащил последний лист – прайс-лист услуг, которые предлагала клиника. Бегло взглянув на цены, он присвистнул и поднял глаза на Геннадия.

– Да, старик, сейчас это тема. И, что самое главное, мы пока первые это делаем, поэтому конкуренции нет. Мы можем назначать любую цену.

– А общая медицина? Кардиология у вас есть?

– Конечно, есть. Все направления. Стоматология, естественно, тоже. Просто я тебе говорю о том, где мы зарабатываем по полной. Мы недавно о-очень серьёзно вложились в оборудование, и теперь нужно как можно скорее это все отбить.

– Ген, я не понял. Ты в кардиологию меня зовёшь?

– Да что ты заладил всё: кардиология, кардиология! – Казаков раскраснелся после выпитого коньяка и активно жестикулировал. – Будешь терапевтом или кем хочешь. Помимо оклада, который будет в три раза выше, чем у тебя на скорой, с каждой процедуры, которую ты сможешь продать пациенту, будешь получать десять процентов. Ты прайс видел? Вот, теперь посчитай.

Сергей Семёнович задумался. Никогда до сих пор