Эксперт № 43 (2013) - Эксперт Эксперт

— У меня есть подсказка. Вы же инженер- строитель по первому образованию? Так вот, мы с коллегами из нашего рейтингового агентства « Эксперт РА» оцифровали составляющие разрыва в стоимости некоего типичного кредита заемщику сегмента малого и среднего бизнеса в России и Германии. Общий разрыв по итогам прошлого года составил 10 процентных пунктов — 3 процента годовых стоит кредит в Германии, 13 процентов, грубо, у нас. Самый большой разрыв — по стоимости привлеченки, мы его оценили в 4 пункта (5,5–6 процентов в России и 1,5 процента в Германии). Следующий разрыв — это операциональная эффективность. Тут разрыв небольшой, примерно половина процентного пункта. А дальше — маржа, которую мы разбили на две части. Одна часть — это премии за риски всех видов: страновые, отраслевые, индивидуальные, которые, на наш вкус, в России избыточны, — разрыв составляет 3–3,5 пункта. И наконец, разрыв в уровне безрисковой маржи, то есть ожидаемой или привычной доходности от банковского бизнеса в Германии и в России — еще 2–2,5 пункта.

Самое забавное в этой анатомии, что ни одна из этих составляющих не спущена сверху и навеки ни ЦБ, ни президентом или правительством. Все это в значительной степени рукотворные вещи. Каждый банк по отдельности, за исключением разве что Сбера, не в состоянии кардинально снизить среднюю стоимость кредита. А вот все вместе они — вполне.

— Не со всеми вашими цифрами я готов согласиться. Скажем, стоимость фондирования в нашем банке не 5,5–6, а примерно 8 процентов. Хотя, вероятно, на показатели в целом по банковской системе сильно влияет масштабная дешевая привлеченка Сбербанка. А все остальные ваши цифры вообще с трудом верифицируются, я затрудняюсь их комментировать. Можно порассуждать о достаточности маржи, но вопрос этот весьма дискуссионный…

Почему-то все считают, что банкиры — это такие жирные коты, которые дешево берут деньги у граждан…

— И жируют на народной беде…

— Если все же не пытаться искать резервы снижения ставки только за счет уменьшения банковской маржи, а нащупать другие рычаги для этого, то можно было, к примеру, заняться совершенствованием законодательной базы. Скажем, в связи с введением «Базеля III» вполне можно было бы нейтрализовать дополнительную нагрузку на капитал банков освобождением от налогов капитализируемой прибыли.

— Вы очень давно в отрасли — в этом банке уже двенадцать лет, в банковской сфере почти двадцать. Эволюция какая- то происходит в банковской системе как значимом куске хозяйственной жизни?

— На самом деле произошли принципиальные изменения. Пятнадцать лет назад регулятора вообще не было заметно, он занимался какими-то своими делами. Тот прогресс, который произошел в надзоре, я даже не знаю, каким словом это все охарактеризовать, — это уже космос, это совсем другой уровень.

А вообще, в очень неспокойное время мы живем. Все поменялось. У меня лично поменялась психология. В девяностые мы думали, как делать бизнес, все остальное было вторично. Можно картинку какую-нибудь нарисовать: банкир — цилиндр, вместо глаз — монеты. Конечная цель — деньги, мы видим их, выбираем кратчайший путь — и вперед, поехали. С течением времени путь наш стал более извилистым, да и мотивация изменилась. Сегодня я готов отказываться от сделок, не делать что-то, если это вызывает у меня разные подозрения с точки зрения рисков — репутационных, экономических, надзорных. Была эпоха первичного накопления капитала, а сейчас эпоха компромиссов. Вот и все. И я не знаю, хорошо это или плохо.

Судостроительный банк основан в Москве в 1994 году. В 1996 году был приобретен нынешними хозяевами. Основные бенефициары банка - Леонид Тюхтяев, Андрей Иванчихин (по 16,56%), Алексей Голубков, Андрей Вовченко и Ярослав Стешко (по 13,09%), Владимир Ардашев (8,28%). Доли остальных бенефициаров не превышают 5%. По состоянию на 1 октября 2013 года размер активов банка составляет 64,2 млрд рублей (входит в сотню крупнейших российских банков по этому показателю), капитал - 7,5 млрд рублей, кредитный портфель - 41,9 млрд рублей, депозиты физлиц - 14,8 млрд рублей. Банк располагает 22 офисами, в том числе 18 в Москве. Количество сотрудников - 600 человек.

Электронная слежка усиливается

Алексей Грамматчиков

Российские спецслужбы устанавливают более строгий контроль над сотовой связью и интернетом: они планируют сделать серьезный «апгрейд» существующей системы слежки за мобильными звонками и электронной перепиской. Причем за счет телеком-операторов

Фото: Jan Johannessen / Panos Pictures / Grinberg Agency

На прошлой неделе в прессу просочились данные о готовящемся приказе, в соответствии с которым к 1 июля 2014 года все телеком-провайдеры обязаны установить на свои сети оборудование для записи и хранения мобильного и интернет-трафика сроком не менее 12 часов и обеспечить спецслужбам прямой доступ к этим записям.

«ФСБ хочет накрыть колпаком весь интернет!» — начали бить тревогу пользователи. На самом деле слежка спецслужб в сети отнюдь не новость: интернет и сотовая связь в России уже давно под колпаком.

Речь идет о так называемом комплексе технических средств под названием СОРМ (Система технических средств для обеспечения функций оперативно-разыскных мероприятий). Система СОРМ-1, нацеленная на прослушивание телефонных разговоров, была разработана еще в 1996 году. Позже, в 2000-м, появилась система СОРМ-2, функция которой заключалась в «протоколировании обращений в сети интернет».

В 2005 году постановлением правительства всем российским телеком-операторам под страхом потери лицензии было предписано «согласовывать план мероприятий по внедрению СОРМ». В офисах телекоммуникационных компаний время от времени стали появляться сотрудники спецслужб, которым оператор обязан был передавать интересующий их трафик.

Но ездить в гости к операторам силовикам было неудобно. В 2008 году появился приказ Минкомсвязи, в соответствии с которым телеком-компании должны были за свой счет установить специальное оборудование, которое удаленно подключается и управляется органами ФСБ и передает им весь трафик оператора. Таким образом, сотрудники российских спецслужб вот уже пять лет, не выходя из своих кабинетов, могут видеть, кто, где и кому звонит, передает сообщение, электронное письмо. А также снимать любую информацию с этого канала связи, то есть все слушать и читать.