Суздальский варяг. Книга 1. Том 1. - Валерий Анисимов

Никодим скоро вернулся, но без Варвары.

– Не взыщи, Иван, подождать придётся. Тяжко ей… Слезы высушит и выйдет к тебе.

Варвара вошла в горницу, поклонилась. На устах улыбка, а в глазах – печаль.

– Вот пришёл попрощаться, – сказал Иван растерянно, не зная, что ещё сказать. Вдруг приблизился, взял Варвару за руку. – Собрался… Уезжаю.

Он чувствовал теплоту её руки, сердце его, казалось, вот-вот выскочит из груди.

А она залилась румянцем, опустила глаза.

– Вы поговорите пока, а я пойду, скажу дворовым, чтоб приготовили брашно, – засуетился Никодим. – На прощание опрокинем по чарке, глядишь, и дорога ровнее будет.

Никодим поспешно удалился, успев незаметно кивнуть дочери, дескать, не оплошай.

Они стояли, всё ещё держа друг друга за руки. Иван не решался отойти первым, а Варвара оставалась в робости.

– Уезжаешь… – в её голосе сквозила такая тоска и безысходность, а в глазах невыплаканная горесть, что Ивану стало не по себе.

– Люба ты моя, – прошептал он и, не удержавшись, обнял её. – Отец сказывал мне о твоей печали, – шептал он, прижав её головку к своей груди. – Ты ещё надеешься вернуть Константина? Зело любишь его?

Варвара напряглась всем телом, слегка отстранилась от Ивана, склонила голову и тихо произнесла:

– Не люб он мне. Только омраза в душе осталась. Варвара сказала это так искренне, так просто, что Иван понял: возврата не будет, даже, если Константин придёт с повинной головой и бросится ей в ноги. Она посмотрела в глаза Ивана кротким, полным любви взглядом. Какие ещё тут нужны слова! Никодим, подсматривавший за ними в щель приоткрытой двери, решительно вошёл в горницу, и застыл у порога, будто впервые увидел обнимающихся.

– Вона, как! – развел он руки в стороны.

– А вот и батюшка твой, – не выпуская Варвару из объятий, весело, чуть растерявшись, произнёс Иван. – Никодим! Неси образа! Благословляй нас!

У Никодима от счастья подкосились ноги, он обессилено опустился на лавку вместо того, чтоб броситься за иконой. Иван весь пылал от счастья, посланного Богом, не иначе! Богатой невесты он не искал, имения у него хватало. Он жаждал найти тепло и счастье в душе желанной.

– Вот ведь как случилось, Никодим, – не выпуская Варвару из объятий, сверкал очами Иван. – Уехал из села вдовцом, а возвращаюсь женатым! Нынче же засылаю сватов, а заутре поведёшь нас под венец!

– Какой ты скорый, Иван Степаныч, – засмущалась Варвара.

– А что же мне остаётся? Ждать, когда к тебе заявится Константин с повинной головой? Не-ет, теперь я тебя никому не отдам! Жизнь, Варварушка, коротка. А мне счастья надо много! Очень много! Ежели я люб тебе, чего же тянуть! И запомни: не Константин тебя бросил, а я тебя умыкнул.

– Ужель не побрезгуешь брошенкой? – с лукавинкой спросила она.

– О чём ты говоришь! Никогда! – ошалев от счастья, Иван подхватил Варвару под колени, сгреб на руки и завертелся по горнице. – Моя ты теперь! – жёг он её поцелуями, а она, охая, будто от кружения головы, всё крепче прижималась к колючей бородке.

– Погоди же, Иван Степаныч, ты мне ни вздохнуть, ни слово сказать не даёшь, а я должна тебя огорчить. Ты привык брать от жизни всё, что пожелаешь, но сейчас не тот случай. Отказать я тебе должна.

Никто ещё и никогда не видел Ивана таким удручённым. Отказ?! Кучке?! Такого ещё не бывало. Даже упрямство ростовских мужей он непременно сломит, а тут… Ничего понять не может.

– К… как, отказать? – спросил он дрожащим голосом, беспомощно разведя руками, оглядываясь и вопрошая взглядом Никодима, а тот и сам опешил, иссяк духом.

– Думаешь, Иван Степаныч, спас меня от греха великого? А ведь всё иначе получается.

– Не разумею тебя.

– Ты погоди, послушай меня, может, в последний раз, исповедуюсь перед тобою, а там – будь счастлив, поезжай в своё имение и забудь меня, брошенку. Чревоносная я. Вот правда-то, какова, – Варвара замолчала, смотря испытующе прямо в глаза Ивану.

Иван на мгновение застыл, на его лице не дрогнул ни один мускул.

– Судьба жестока, но это судьба, – бормотал невнятно под нос Никодим.

Иван взял Варвару за руку, нежно, но уверенно привлёк к себе и прильнул к её устам долгим поцелуем.

В это время появился слуга с подносом.

Никодим махнул ему рукой, дескать, уйди, не вовремя. Но Иван возразил:

Да ты что, Никодим! Радость-то, какая! Что в печи – всё на стол мечи! – крикнул он слуге. – Не могу вас пригласить к себе, ибо нет ещё у меня в Ростове дома. – Он кинулся к двери и из сеней крикнул через ограду своему слуге: – Терёшка! Распрягай!

Давно не было у Ивана такого душевного и радостного застолья. Без гостей, без лишних хлопот, сидели за размеренной беседой будущие тесть с зятем.

У Варвары душа полнилась радостью, ведь такой груз с души сняла! Одно только теперь тревожило: сейчас Иван горячится, а остынет – опомнится. Что тогда? Она внутренне вздрогнула от этой мысли. Сидела, не встревая в мужской разговор. Потом тихо встала и хотела удалиться незаметно – нужно побыть наедине со своим счастьем. Не верилось, не сон ли это?

– Куда же ты, Варварушка? – остановил её Иван. – Стол без хозяйки – скудость и тоска. Ты становишься моей половиной, а без хозяйки я в рот куска не возьму.

– Зело ты скор, Иван Степаныч, – игриво ответила она. – Я ещё тебе сапоги не сняла, а уже своей половиной нарекаешь. Ты сначала меня хоть невестой назови. Вы тут разговор о приданом вести собираетесь, не полагается мне вас слушать.

– С приданым-то разберёмся как-нибудь, отца твоего не обижу, а для меня – ты сама есть приданое. Отныне ты хозяйка имения Кучкова. Выбирай себе приданое, какое захочешь, да в придачу меня не забудь взять, – Иван был по-прежнему задорен. – А теперь о деле. До конца Успеньева поста полторы седмицы. После этого – и под венец. Хочу, чтобы венчал нас владыка. Отгуляем свадьбу, и сразу все едем в моё село. У тебя, Никодим, тиун надёжный? Хозяйство на кого оставишь? А то я своего поставлю.

Тиун есть, да все они одинаковы плуты. Но мне-то почто ехать? Вы молодые…

– Варвару я теперь от себя никуда не отпущу. Ужель ты тут один будешь жить? Ведь с тоски помрёшь. Словом, готовиться будем.

– Ну и скор ты, Иван, ох, скор! – отчаянно качал головой Никодим. – И о земле Ростовской, яко князь попещение являешь, и семьей в одночасье обзавёлся! Всё горит возле тебя.

– Ты, Никодим, у меня в имении ещё не бывал, вот посмотришь: будет по душе – живи, сколько хочешь. Заскучаешь по своему дому – вернёшься. Благо, имение моё от Ростова не за горами, всего-то два стана. Будет время, наторю дорогу, и за два дня добираться будем. Так ли, Варварушка, я мыслю? Согласна ли ты со мною?

– Мне ли перечить, – она покорно опустила глаза. – Но уж коли спрашиваешь, то есть у меня одна просьба.

– Всё исполню, что в моей воле. Говори.

– У тебя в селе храм есть, может, там и обвенчаемся?

Иван пристально посмотрел на Варвару, задумался.

– Что ж, это добрая мысль. Только вот одна незадача – попа у меня нет. Был молодой, здоровый детинушка в рясе, да скосила его чёрная смерть. А владыка, вот уже, сколько времени обещает попа прислать. Требы дьякон исполняет. М-да-а, я-то хотел венчаться в соборном храме, чтобы на весь Ростов свадьба гремела. Ну что ж, ежели так желаешь, быть по-твоему. Попа найдём. Уговорю самого владыку ехать с нами. Ежели попа не прислал до сих пор, так пусть сам и венчает. Надеюсь, и Бута с Марфой не откажутся приехать. Пригласим всех, кто не откажет в чести быть у меня на свадьбе, места всем хватит.

На следующий же день Иван сам побывал у многих ростовских мужей, всех приглашал на свадьбу в своё имение. Владыку и уговаривать не пришлось. Несмотря на недомогание, он сразу же согласился венчать молодых и даже нашёл попа в кучковский храм. Ростов, конечно, полнился слухами, судачили на торжище, во всех дворах. Иван и не сомневался, ехать или не ехать к Бориславу. В глубине души, однако, свербело: не наскочить бы на скандал.

На дворе Борислава уже и хозяева, и слуги, всяк посвоему судачили о свадьбе Кучки. Борислав вежливо принял гостя и, вопреки ожиданиям Ивана, не отказал в чести быть у него на свадьбе. Константин стоял в сторонке, удивлённо хлопая глазами, смешно оттопырив губы. Иван гадал: возьмёт ли Борислав с собой сына, и хватит ли ума у Константина не быть посмешищем на свадьбе умыкнутой у него невесты? Впрочем, она ещё и не была названа его невестой.

А Варвару вдруг охватила непонятная нервозность. Она опомнилась, стыдясь своей решимости выйти за Ивана. Оставаясь наедине с отцом, не переставала плакать. Утешения отца не помогали.

– Что же будет, батюшка? Ведь дитя родится как бы не по сроку, для людей он будет блудничищ.

– Не тужи, Варвара, и не думай о людях. Главное, чтоб с Иваном у тебя было счастье.

– Как же мне не думать об этом? Иван Степаныч может не вынести людских пересудов.

– Ты смотри, перед попом на исповеди не раскройся. Затаи в себе глубоко сию тайну, она не для людей. Пусть думают, что дитя от Ивана. Слышишь?