Сцены частной и общественной жизни животных - Коллектив авторов

Юный Барашек робко высказывается в пользу прелестей сельской жизни: он говорит, что трава свежая, а пастух добрый, и спрашивает, нельзя ли все уладить миром?

Хряк бормочет что-то нечленораздельное; окружающие решают, что он выступает за status quo.

Старый Кабан, которого противники обвиняют в заигрывании со скотным двором, заявляет, что нужно принимать жизнь как она есть, но дожидаться удобного случая.

Гусыня гордо объявляет, что не занимается политикой.

Сорока возражает, что подобное равнодушие Гусыни окажется очень на руку тем, кто однажды вздумает ее ощипать.

Хамелеон поднимается на трибуну, чтобы заявить, что он счастлив и горд быть, как всегда, заодно со всеми.

Лис, до того лишь набрасывавший кое-какие заметки, видит, что список ораторов исчерпан, и поднимается на трибуну в ту самую минуту, когда на нее в третий раз пытается вскочить Сорока. Та разочарованно уступает ему место и удаляется, держа под крылом объемистую рукопись, которую она сочинила с одной Клушей из числа своих подружек.

Выдра предлагает понюшку табаку старому Бобру. Хряк, его сосед, в крайнем смущении закрывает глаза и всем своим видом показывает, что вот-вот чихнет

Лис говорит, что с величайшим вниманием выслушал всех ораторов; что он восхищен мощью и возвышенностью мыслей Льва; что он бесконечно уважает величие Львиного характера, но что прославленный оратор, по всей вероятности, единственный Лев во всей Ассамблее, а Ботанический сад мало похож на пустыню;

– что он не желал бы разрушать иллюзии Пса, но не может закрыть глаза на его ошейник;

Пес смущенно чешет за ухом. Какой-то остряк замечает, что уши у Пса куда короче, чем были при рождении, и осведомляется, правда ли, что нынче мода на короткие уши. (Смех в зале.)

– что он на мгновение разделил воинственный пыл Тигра и был уже готов вторить его грозному рыку, однако вспомнил, что Человек изобрел порох, а звериная нация еще не умеет пользоваться огнестрельным оружием. «Вдобавок факты доказывают, что на нашей грешной земле побеждает далеко не всегда тот, кто прав»;

– что звери еще совсем недавно освободились от оков и у многих из них скорее всего нет заграничных паспортов;

Правые в восторге. Левые молчат. Центр ничего не говорит, а думает еще меньше. Скворец замечает, что многие репутации зиждутся именно на молчании.

– что речь Соловья прекрасна, но не внесла никакой ясности;

– что хорошо бы уговориться о значении слов и что равенство, которого все требуют, есть не что иное, как материальная потребность, с которой ум никогда не смирится;

Левые протестуют.

– что желание Краба не быть рабом вполне законно, но ему следовало бы озаботиться способами распорядиться свободой. «Порой быть свободным весьма затруднительно: рабство усовершенствовалось до такой степени, что раба за воротами тюрьмы ждут одни лишь бедствия». В доказательство своих слов он напоминает о двухстах тысячах русских крестьян, которые, получив свободу, не знали, как ею распорядиться, и добровольно воротились к своим помещикам[145];

Из глаз удрученного Краба медленно вытекают две слезинки.

– что рассуждение Хряка и хорошо, и дурно тем, что ничего не меняет; то же самое можно сказать и о доктринах Кабана;

Крайне левые и крайне правые лапоплещут. Выдра предлагает понюшку табаку старому Бобру. Хряк, его сосед, в крайнем смущении закрывает глаза и всем своим видом показывает, что вот-вот чихнет.

– что чувства Барашка весьма благородны, а намерения бесконечно добры, «однако так уж устроен мир, что чрезмерная доброта не пользуется уважением»; кроме того, Лис напоминает Барашку, что добрый Пастух отвел его матушку на бойню.

Барашек с рыданием бросается на грудь взрослому Барану, а тот упрекает Лиса в безжалостной прямоте. Сцена производит на собравшихся крайне тягостное впечатление. Горлица падает в обморок; Пиявка по совету Гиппопотама пускает ей кровь. Дикий Голубь говорит как бы про себя, но достаточно громко, чтобы его услышали, что бестактность почти всегда проистекает из бессердечности.

Лис оправдывает себя тем, что, как это ни печально, правда колет глаза; он утверждает, что сам бы с радостью сделался адептом сентиментальной политики, но есть такие недуги, которые слабый правитель исцелить не способен, а Макиавелли в книге «Государь» учит, что жестокость бывает благотворной и милосердной.

Наконец, он отвечает Хамелеону, что универсального Животного не существует. У каждого Зверя свое дело в жизни, но, поскольку дело жизни Хамелеона – поддерживать всех, он, Лис, надеется, что Хамелеон не обойдет своей поддержкой и его.

Павиан наставляет свой лорнет на Хамелеона и обменивается с ним улыбками.

Затем, призвав в свидетели всю Ассамблею, Лис говорит, что можно считать доказанным: мир невозможен, война неосуществима, а свобода недостижима, однако же все согласны в одном: нужно что-то делать.

Всеобщее одобрение.

Лис говорит, что зло существует, а значит, нужно по крайней мере попытаться вступить с ним борьбу;

– что он предлагает почтенному собранию пойти по новому пути;

Ассамблея трепещет от любопытства.

– что единственная борьба, которая еще не была начата, единственная разумная и законная борьба, в которой можно одержать прекраснейшие из побед, – это борьба умов;

– что невозможно, чтобы в этой борьбе, где у сильного бессильный бывает виноват отнюдь не всегда[146], где единственным допустимым оружием служат ум, сердце и сознание собственной правоты, Животные не победили своих угнетателей – Людей;

– что ум ведет к победе…

Да, подтверждает Попугаиха, как все дороги ведут в Рим.

– что у идей есть лапы и крылья, они ходят и летают;

– что нужно прибегнуть к печати, самой грозной силе сегодняшнего дня, нужно начертать общую картину звериного удела, звериных естественных потребностей, обрисовать нравы и обычаи каждой разновидности и создать на основании фактов, собранных беспристрастно и серьезно, великую историю звериного рода и его благородных деяний в частной и общественной жизни, в рабстве и на свободе.

С помощью печати Лафонтен, единственный из Людей, о котором к чести его можно сказать, что он был оплакан всеми Зверями, тот самый Лафонтен, о чьей смерти мы сегодня скорбим особенно сильно, сделал для каждого Зверя больше, чем все победители Александра, Шапура и Таррагоны вместе взятые, и даже больше, чем три сотни Лисиц, которые вместе с Самсоном и ослиной челюстью истребили филистимлян[147].

Частные разговоры и всеобщее воодушевление заглушили этот протест

Осел гордо поднимает голову. При имени Лафонтена все звери встают и почтительно кланяются. Иные из них предлагают перенести его прах в Ботанический сад[148].

Натуралисты полагали, что главное – взвесить кровь Животных, пересчитать их позвонки и постараться объяснить их благороднейшие склонности посредством физического устройства.

Только сами Животные, уже четыре тысячи лет страждущие под гнетом Человека, способны рассказать о неведомых горестях своей жизни, о своем безграничном мужестве и редких радостях.

Оратор не скрывает своего волнения, и оно передается Ассамблее.

Помолчав несколько мгновений, Лис прибавляет очень решительно:

– что только с помощью печати госпожи Сороки, Гусыни, Утки, Курицы и Клуши – все те, кто в любом другом бою был бы обречен на поражение, – заклюют любого противника, ибо смогут с толком использовать не только свои острые клювы, но и свои прославленные перья;

– что не в стенах представительного собрания надлежит этим дамам предъявлять те по меньшей мере странные претензии, какими они попытались поделиться в этих стенах; по мнению подавляющего большинства, у дам, занимающихся политикой, точно у древних амазонок, становится одним изъяном больше и одной прелестью меньше[149]; итак, пусть по-прежнему остаются украшением лесов и птичников и готовятся в часы, свободные от семейственных забот, поделиться своими соображениями в той публикации, о какой идет речь; самое же главное заключается вот в чем:

он, Лис, имеет честь поставить на обсуждение господ представителей звериной нации три нижеследующие статьи.

Статья первая. Открывается неограниченный кредит для публикации народной, национальной и иллюстрированной истории великого звериного рода.

Кредит будет предоставлен министерством народного просвещения. Левый депутат вносит поправку с требованием предоставлять отчет об использовании предоставленных средств. Крот возражает; он любит покров тайны; он говорит, что не следует проливать свет куда попало. Собравшиеся находят это соображение весьма справедливым и отклоняют поправку.