Псевдоним Венеры - Антон Леонтьев

Галя осмотрелась – на дне ямы было сухо, а уходившие ввысь стенки были гладкие. Забраться по таким наверх было невозможно. И все равно Галя попыталась, но тотчас полетела вниз. Она попыталась еще раз и еще, но только сломала ногти и набила ссадины.

Тогда Галя принялась кричать что было сил, надеясь на то, что ее кто-нибудь услышит и вызовет милицию. Хотя милиция, как она поняла, была заодно с Алишером Казбековичем.

Сверху, над решеткой, появилось лицо, это был один из типов Алишера Казбековича.

– Не ори! – приказал он грубо, в ответ на что Галя заголосила еще сильнее. Тогда, недолго думая, он окатил ее ледяной водой.

– Если будешь орать, то в следующий раз это будет кипяток! – сказал он и исчез. Галя поняла, что он не шутит. Если в первый раз ее доставили в особняк, похожий на дворец, то теперь запихнули в яму. Рассчитывать на милосердие таких людей явно не приходилось.

Гале хотелось есть и пить, да и в туалет тоже сходить было бы неплохо. Но никто не собирался спускать ей еду и воду или выводить на прогулку. Вечерело, а затем наступила ночь.

Девочка, прижавшись спиной к гладкой стенке колодца, уселась на землю. Ее била дрожь, и вдруг нестерпимо больно заболело ухо. Галя тихонько заплакала, понимая, что на этот раз ей никто не поможет.

Внезапно она почувствовала, как о руку что-то ударилось. Это был крошечный камешек, упавший сверху. Галя подняла голову и заметила чей-то силуэт.

– С тобой все в порядке? – раздался знакомый голос, и Галя разом воспряла духом – это был Тимур. Как же она могла забыть о нем! Ведь если ей кто и поможет, так только он!

– На, держи! – сказал он и бросил что-то вниз. Галя поймала нечто холодное, металлическое, это оказался завернутый в фольгу пирожок. Девочка впилась в него зубами. Быстро прожевав кусок, она произнесла:

– Спасибо! Ты ведь поможешь мне бежать отсюда?

– Увы, на этот раз не получится! – ответил Тимур. – Потому что сейчас они привезли тебя в дом моего дяди, которого сейчас судят в Москве. И охраняют тебя на этот раз гораздо лучше. Почему ты ушла из пещеры?

– Там были кости! – заявила Галя, и Тимур присвистнул:

– А, в углу, что ли? И ты их испугалась? Так ведь это кости древних людей! Им уже много тысяч лет!

Галя почувствовала себя круглой дурой – и как она могла вообразить, что это жертвы Тимура или его отца! Сидела бы себе сейчас в пещере, все было бы в порядке. А так…

– Тебе бежать не надо, – продолжил подросток, – потому что твой отец уже приехал в Сочи…

– Приехал, чтобы забрать меня? – встрепенулась Галя, и Тимур быстро ответил:

– Ни о чем не беспокойся, все будет в полном порядке! Только не делай глупостей и не зли Анжелу! Если сделаешь так, как надо, то скоро вернешься в Москву!

Она скоро вернется в Москву? Галя отдала бы за это все на свете. Нет, никогда больше она не будет донимать родителей просьбой поехать на море. И вдруг она подумала – а если она больше не поедете на море, то не увидит больше Тимура?

Она подняла голову, понимая, что все равно не разглядит лицо подростка, но ей было приятно осознавать, что он находится рядом – и в то же время так далеко!

– Ну что, поняла, как пытаться сбежать? – услышала она насмешливый голос Тимура. – Так тебе и надо!

Галя не поняла, отчего он вдруг так резко переменился, но затем услышала голос охранника – наверняка Тимур делал вид, что приблизился к яме с пленницей, чтобы позлить ее.

– Извини, но так надо! – услышала она его шепот, после чего силуэт исчез. Охранник заступил на свой пост, а Галя быстро дожевала пирожок.

Через некоторое время она забылась сном, а когда открыла глаза, то поняла, что уже наступило утро. Наконец-то ей спустили на веревке ведро, в котором находился глиняный кувшин с водой и засохшая булочка. В туалет ей было приказано сходить в это же самое ведро.

День тянулся бесконечно долго, и Галя все ждала появления Тимура. Но подросток так и не объявился. Наверное, для этого были свои причины, поняла Галя. И вдруг она испугалась – не хватало еще, чтобы всплыло, что именно он помог ей убежать. Нет, Тимура она никогда не выдаст! Но, как ни крути, выходило, что он был пособником преступников, одним из которых был его родной отец.

Наконец наступил вечер, а затем новая ночь. Боль в ухе усилилась, и Гале казалось, что она не может им как следует слышать. Она пыталась сообщить об этом охраннику, но он никак не отреагировал на ее слова.

Вдруг в колодец ударил яркий луч света, Галя зажмурилась. Решетчатая крышка со скрипом отошла в сторону, и на дно упала веревочная лестница. По ней быстро спустился один из подчиненных Алишера Казбековича и, схватив девочку в охапку, поднялся с ней наверх.

Там ее уже ждали – она заметила ухмыляющуюся Анжелу, а также Алишера Казбековича собственной персоной. Он посветил ей в лицо фонариком и сказал:

– Очень скоро ты окажешься дома, но только в том случае, если будешь вести себя так, как я тебе прикажу. Если нет – пеняй на себя!

Галя убедилась, что Тимура рядом не было. Один из типов завел ее руки за спину, а на лицо натянули некое подобие непроницаемого колпака из черной материи. Затем ее повели куда-то и запихнули в автомобиль. Девочке пришлось усесться на холодный пол. Одним ухом она уже ничего не слышала, а внутри его пульсировала боль, нараставшая с каждой секундой.

Автомобиль рванул с места, и Галя перестала задаваться вопросом, куда ее везут. Она чувствовала, что в фургоне она не одна. Так оно и было – она услышала голос Алишера Казбековича.

– Итак, Галя, ты ничего не помнишь – ни наших имен, ни наших лиц. Если тебя будут спрашивать о том, что с тобой произошло, то ты тоже ничего не помнишь. Где тебя держали, ты тоже не знаешь. Ты ни с кем не общалась и никого не видела. Это ясно?

Галя кивнула, а потом на всякий случай добавила:

– Да, ясно!

До ее подбородка дотронулись чьи-то пальцы – это были пальцы Алишера Казбековича.

– То, что ты умеешь держать язык за зубами, я уже давно понял. Ты ведь так и не выдала того, кто тебе помог улизнуть. Думаю, я знаю, кто это…

Галя похолодела, но имени Алишер Казбекович так и не назвал.

– Если ты назовешь хотя бы одно имя, то тебе придется очень плохо. Но не только тебе, но и всем тем, кого ты любишь. То есть твоим родителям. Вам всем придется умереть. Это тоже ясно?

Галя снова кивнула и ответила согласием.

– И, наконец, скажи своему отцу, что ничего предпринимать не следует. Потому что я ему уже сказал это, но, боюсь, что он решит по-иному, когда заполучит тебя. Одно дело, когда ему напоминают об этом преступники, а другое – его собственная, горячо любимая дочка. Надеюсь, что ты и это поняла, Галя?

Не оставалось ничего другого, как снова кивнуть. Вскоре автомобиль как следует тряхнуло, и он замер на месте. Раздались приглушенные голоса и звук раздвигающейся двери, в лицо Гале ударил холодный воздух. Потянуло запахом моря. Они находились в непосредственной близости от воды.

Кто-то вытолкал Галю из фургона, и если бы девочку не поддержали, она бы непременно упала на мокрую гальку. В шею ей уперлось что-то холодное и острое – это было лезвие ножа или кинжала.

Ее повели куда-то вперед, там, где слышался шум моря. Зубы у Гали стучали от холода, а боль в ухе превратилась в адскую. Кто-то убрал лезвие от ее шеи, а затем чьи-то руки толкнули Галю в спину, и она услышала столь долгожданное слово:

– Беги!

И она побежала, повторять дважды не пришлось. Неуклюже, спотыкаясь, с колпаком на голове и завязанными за спиной руками. Под ногами скрипела галька, а в лицо ударяли брызги холодной соленой воды.

Зацепившись за что-то ногой, Галя упала, почувствовав, что сильно ударилась щекой о большой камень. Девочка никак не могла встать, все силясь и силясь подняться, но будучи не в состоянии сделать это. И она заплакала – от бессилия, от страха, от безысходности.

Вдруг ее подхватили чьи-то руки. Галя закричала, потому что была уверена, что ее нагнали люди Алишера Казбековича. Но она услышала бесконечно родной, столь любимый голос – это был голос ее отца.

– Галечка, доченька моя, это ведь ты? Скажи мне, с тобой все в порядке?

Руки отца сорвали с нее черный колпак, и Галя увидела его испуганное лицо. Да, это был он – ее отец. Он прижал Галю к себе, причем так сильно, что она не могла дышать. Но девочка не сопротивлялась, ибо хотела, чтобы отец не разжимал объятий как можно дольше.

Дрожащими руками он снял путы с дочери, а затем подхватил девочку, которая прижалась к его небритой щеке. Да, это был не сон, а явь. Это был он, ее любимый папка. И он спас ее. Теперь она была в безопасности!

Галя подняла голову и увидела темные фигуры, стоявшие чуть поодаль. Около них находился небольшой фургон, наверняка тот самый, в котором ее привезли на побережье.

Отец, покрывая лоб дочери поцелуями, бормотал ласковые слова. Галя чувствовала его горячие слезы и, не выдержав, сама расплакалась. Она попыталась объяснить, что ей очень жаль, что она не хотела, чтобы так произошло, но отец гладил ее по голове и повторял: