Сказки Ледяного спокойствия - Алексей Смирнов

- Так, так, - закивал Фрейд, усаживаясь поближе к Илье. Знаками он велел привести лошадь.

- Лошадь делала Lumpf? - строго спросил доктор Фрейд.

- Чего? - не поняла глупая баба.

- Насрала лошадь? - грубо перевел ей толмач.

- Ой, батюшка, насрала целую кучу, - всплеснула руками та. - У Ильюшенки-то ножки и отнялись.

- Gut, - молвил Фрейд, когда в комнату ввели лошадь, которая немедленно сделала Lumpf. - Сейчас наступит катарсис и инсайт.

Илья на печи задрожал, затрясся и вдруг начал подниматься, думая приладиться к лошади.

- Ого! - по-немецки заметил Фрейд своим спутникам. - Пациент отождествляет лошадь с отцом и думает осуществить над ней акт, одновременно карательный и препятствующий Lumpf'y.

Илья меж тем оприходовал лошадь и кое-как взгромоздился ей на спину.

- Ножки-то еще не ахти, - подал голос Адлер. - Ему будет мало лошади! У него развился чудовищный комплекс неполноценности. Он устремится к совершенству и будет нуждаться в более крупном объекте...

- И здесь, - вступил в разговор среди общего плача радости и восторга доктор Юнг, - мы задействуем коллективное бессознательное.

Он пошептался с толмачом и объяснил товарищам:

- Ну вот, местный демон - трехголовое чудовище под названием Змей Горыныч - вполне подойдет для наших терапевтических целей и удовлетворит больного многими способами, вникать в которые я не стану.

- На Змея Горыныча пойдешь, Русь выручать, - зарычал толмач, обращаясь к Илье. - Чтобы во все дыры его, понятно?

Илья захрипел в предвкушении, его истеричные ноги наливались силой.

- Вот что, Зигмунд, - зашептал на ухо Фрейду Адлер. - Я тут нашел еще двоих, с выраженными комплексами. Не дать ли их ему в провожатые, для самореализации?

- Да, пожалуй, - согласился доктор Фрейд. - Тем более, что Lumpf, отец, лошадь и Змей Горыныч - все это предрасполагает к гомосексуализму. Я думаю, они обретут себя.

- И явят тройственный архетип для потомков, который еще посоперничает с Божественной Троицей, - добавил доктор Юнг.

На том и порешили.

Три богатыря, при полной амуниции, поехали на восток истязать коллективное бессознательное.

А три других богатыря пешком побрели на запад.

42. Молодильные яблоки

Один некий средних лет и среднего, местного масштаба, Царь поистаскался и ощутил в себе слабость чресел. А было у него три сына: два поумнее третьего. И вот он распоряжается:

- Прослышал я, что в нашей аптеке, что через третью улицу, вовсю торгуют молодильными яблоками. Называются "Виагра". Кто первым купит и принесет отведать - отзолочу.

Поклонились сыны. Побрились, надушились, постреляли, как велела традиция, по лягушкам. Загрузились в тачку и покатили в аптеку. Но не доехали, потому что случился по пути роскошный, на их вкус, кабак.

Один младший сын отказался туда идти.

- Там всякая плесень шарится, - объяснил. - Я лучше в аптеку. Не хочу помоиться.

А братьям со вчерашнего дюже худо, и плесень в радость, и помои не впадлу.

- Бери, - говорят, - тачку, поезжай и покупай.

По дороге неумный брат неудачно вписался в поворот и поцеловался с одним отъявленным Серым Волком в цепях и татуировках. Волк ездил на приличествующем этому животному БМВ. Ну, сначала "Ты попал!...", а потом разобрались на месте. И даже расцеловались, и расстались лучшими друзьями, потому что младшему брату хватило бабла на ремонт волчьего БМВ плюс компенсация за испуг.

- Ты запиши мою мобилу, - сказал Серый Волк. - Я тебе пригожусь.

Доехал меньшой брат до аптеки, а там про Виагру и не слышали. Дело было в глубинке. Купил Гербалайф и настойку боярышника. Сел за руль, вернулся в кабак за братьями. А те уже сильно захорошели, и зависть их взяла при виде братниных покупок.

Тут как раз одна плесень, с которой они уже побратались, опустившийся человек по фамилии Тофанов, говорит:

- Плесните ему мертвой воды. У меня внизу метиловый спирт есть. Сначала ослепнет, а потом и вовсе копыта откинет. Поставит кеды, двинет кони и склеит ласты.

Ударили по рукам. Младшего брата оставили бездыханным, а сами прихватили молодильные лекарства, сели в тачку ("Помял где-то, чмо") и полетели к Царю, как на крыльях. Младший только одно и успел: прохрипеть халдею номер волчьего мобильника. А халдея сразу стало плющить, потому что Серый Волк пас не только их гнилой шалман, но и всю округу.

Серый Волк не успел далеко уехать и мигом примчался. Обнаружил своего лучшего друга еле живым. Быстро Волк догадался, в чем тут дело. Плесень сожрал с говном, а халдея послал за живой водой: сорокаградусной. Опытный Волк знал, что именно так лечат смертельно опасные метиловые отравления. Испытал на своей шкуре.

А Царь тем временем ногами топочет. От стакана боярышника его, язвенника, скрутило в бараний рог, а от Гербалайфа он просрался. Заперся в месте, куда ходил пешком, и заладил одно, кричит:

- Подавайте мне Виагру молодильную! И сынка моего младшенького - где он, не вижу?

- Мы ему не сторожа, - отвечают эти каины.

А младший брат тут как тут, живехонький, только перед глазами туман, и попахивает от этого брата. Серый Волк его под руку держит, не бросает в беде.

- В чем, спрашивает, проблема? Виагра нужна? И только-то? Сейчас прозвоним братву и нарисуем...

Вынул мобильник, позвонил. И через час, чартерным рейсом, доставили Виагру в полном составе, весь ансамбль. Девки все молодые, крепкие, с претензиями да амбициями.

Царь аж подпрыгнул.

А Волк, глядя на младшего брата, рассуждает:

- Хорошо бы еще молочка...

Царь услышал, вспомнил еще одну сказку и стребовал целый чан кипящего молока. Все прямо рты разинули, когда он туда полез омолодиться перед приемом Виагры. Даже побрезговали вынимать.

Зато все братья моментально замирились, закорефанились с Серым Волком, который их поставил бригадирами, и занялись уже заскучавшей Виагрой. И так разошлись, что пригласили еще и другие ансамбли, даже мужские, и отдельных исполнителей, которые были рады-радешеньки такому пониманию их творческого искусства. Я там был, но меня не пустили.

43. Мурина Тетрадь

- Детей! Гоните их в шею отсюда, этих детей! Что здесь у них? Ну, ясно...

Сержант остановился.

Хоботом и линзами он уставился на Чудо-Дерево, с которого юные сталкеры ободрали последние туфельки и калошки, по сто рентген в каждой.

Потом затопотал ногами, заорал:

- Кто-нибудь приведет мне этого Тянитолкая? Кто-нибудь разыщет мне этого психа- ветеринара? И Тараканище?

Из-под резиновой маски сержанта нет-нет, да и выбивалась густая борода.

- Им же велели сидеть дома. А он их обучает занимательной ботанике и зоологии...

Ближе к полигону сержант с хоботом сумел ухватить за подол Муру.

- Это я, Мурочка, Бармалей, ты меня не бойся, - забормотал он. - Меня даже крокодил выплюнул - пожалел. Это твоя тетрадка? Что это у тебя за чудовище нарисовано?

Мура всхлипнула:

- Это Бяка-Закаляка ужасная...

- Отлично, Мурочка. И где ты ее видела?

- Вон там... - Мура указала на густой подлесок в полукилометре от берега.

- Вот и замечательно... Степанов! Тетрадь - в дезинфекцию, остальное и остальных - туда же... Всем выдать йод и по чарке водки... Отделение! Стройся! К подлеску, короткими перебежками!... Прочесываем на предмет... Степанов, покажи им еще раз тетрадь... Стрелять очередями, особо не целиться... По этой вот штуке... и по всему прочему... Бегом марш!

44. Мутные Пруды

- Крошка Енот, сходи к пруду, налови рыбки, - попросила мама.

Крошка Енот захватил с собой все, что положено рыбаку, и отправился к пруду. Уже стемнело, в пруду отражалась луна.

Енот закрепил удочку в специальной рогульке, уютно пристроился рядом, развел костерок. Хлебнул из фляжки, забил косяк - хорошо! Рыба не клевала, и Крошка подошел заглянуть в пруд и выяснить, в чем дело. Из пруда на него таращилась дикая, перекошенная харя.

- Ай! - заверещал Крошка Енот и, позабыв об удочке, помчался домой.. Он поминутно спотыкался и падал; ему мерещилось, что Сидящий в Пруду его вот-вот схватит.

- Обкурился до чертей, - встретила его мама. - Кто же там может быть? Подумай сам, дурачок! Вернись за удочкой, загляни еще раз и улыбнись ему! Тебе-то уже давно с ним пора подружиться!

- А он меня не утащит? - боязливо прошептал Крошка Енот.

- Может, если за луной полезешь, - согласилась мама. - Запомни: там, в пруду, нет ни сыра, ни дыни. Там только луна.

Шарахаясь от каждой тени, Енот поплелся обратно.

Рожа была на месте. Крошка через силу растянул губы в улыбке, и незнакомец поделился с ним той же гримасой.

Тут подоспела Обезьяна.

- Чего дрейфишь, - сказала она. - Я, когда обсаженная, да еще и вздринчу, вообще глазам не верю.

- А ты сейчас такая? - спросил Крошка Енот, не веря глазам.

- Именно такая, - закивала Обезьяна и протянула ему косяк. - Давай улыбнемся вместе.

И они дружно улыбнулись своим рожам, которые пруд отразил настолько же равнодушно, сколь и луну, которая тоже там, недосягаемая, неизвестно чем занималась.