Путешествие на восходе солнца: 15 японских концепций жизни - Ле Йен Мэй

чрезвычайно увлекательное искусство, способное поразить любого человека до глубины души. Японские мастера выполняют тонкую художественную работу по реставрации с помощью золота. Цель реставрации – не только восстановить разбитое фарфоровое изделие, но и символически вернуть ему красоту. Вот почему это занятие не только является особой техникой реставрации, развивавшейся тысячелетиями, но и воплощает символы и жизненные метафоры. Оно несет немаловажное философское значение и часто рассматривается как своего рода психологическая терапия.

Впервые я услышала такую трактовку от Тосио: он, естественно, большой поклонник этой техники. В обыденной жизни любой непременно случайно разбивал что-то: чашку, миску, тарелку… Не стану отрицать, что я сама, разбивая посуду, разлетавшуюся на осколки и черепки, всегда инстинктивно собирала и выбрасывала их, даже если мне было жаль расставаться с разбитым предметом. Совершенно нормальная реакция, если только мы не говорим о каком-то предмете, который нам особенно дорог, – тогда мы расстраиваемся, если он разбивается. На нас влияет безумный современный мир, в котором мы все чаще думаем, что разбитый предмет обязательно нужно заменить новым. Но разве новое ценнее старого?

Под нарастающим влиянием консюмеризма, характерного для современности, мы выбрасываем и покупаем, избавляемся от одних вещей, чтобы освободить место для других, обесценивая их. Такой образ жизни сильно отличается от японской философии кинцуги – древнего мастерства, уходящего корнями в XV век, эпоху расцвета японского искусства, когда сформировалась новая эстетика, главной темой которой стала реинкарнация.

По словам Тосио, в процессе кинцуги используют особую золотую краску, к которой добавляют клей, чтобы склеить осколки разбитой керамики воедино и таким образом дать ей новую жизнь. Если взглянуть на кинцуги шире (а японцы в этом большие мастера), этот процесс применим и к нашей жизни. Кинцуги – это метафора, которую в реальной жизни можно трактовать следующим образом: душевные раны можно залечить, а свои шрамы подчеркнуть золотом, чтобы они засияли и стали источником новой силы, новой энергии.

Охарактеризуем кинцуги коротко, в двух словах: поразительная возможность. Благодаря этой древней технике золото превращается в драгоценный клейкий материал: в умелых руках, которые покоряют его и придают ему форму, золото заполняет трещины, заменяет собой недостающие части и подчеркивает недостатки, а не скрывает их, являя миру неповторимое произведение искусства.

Глядя на разбитую вдребезги миску или тарелку, можно лучше осознать хрупкую природу вещей и понять, что наш мир и наша жизнь состоят из больших и маленьких осколков. Это касается и вещей, и событий, и людей. Наша задача – удержать осколки вместе. После разрыва отношений или смерти любимого человека часто говорят: «У меня сердце разбито». Цель кинцуги как раз и состоит в том, чтобы найти силы и начать собирать себя по кусочкам. Залечите сердечные раны, наполните их золотом и разрешите им заблестеть.

Техника кинцуги, без сомнений, уникальна и не сводится к одной только реставрации. К этому методу чаще прибегают, чтобы скрыть обычные трещинки. Но иногда жизнь складывается так, что все оказывается гораздо сложнее и может потребоваться более активное вмешательство: бывает, что отсутствует целый осколок предмета. Заменить его можно, воссоздав полностью изготовленную из золота деталь, которая будет идеально подходить к остальным осколкам. Временами, правда, вместо нее в качестве замены используют кусочек фарфора, близкий к исходнику. Таким образом, предмет становится абсолютно неповторимым. Тот факт, что он был разбит и собран заново, становится неотъемлемой частью его истории, а не ошибкой, которую нужно скрыть от любопытных глаз.

Цель такой практики – научиться ценить несовершенство, ведь в итоге создается нечто уникальное. Через этот процесс разбитый предмет обретает силу, из отрицательного события, во время которого его повредили, можно извлечь пользу и энергию. В том и заключается смысл искусства кинцуги, которое также называют кинцукурой, – искусства воссоздания и украшения того, что было разбито: как предметов, так и нас самих.

Кинцукурой можно сравнить со специальным пластырем, который подлечивает ранку и позволяет выказать человеку уважение. Кинцуги превращает раны в отличительные черты. Это искусство основано на идее, которая выходит далеко за рамки обычной эстетики, на более возвышенных идеалах, близких к исцелению и стойкости. Оно становится отправной точкой в процессе принятия, присвоения своего прошлого, придает сил и выявляет красоту травм, физических или эмоциональных, видимых или невидимых. Оно показывает, что хрупкости не стоит бояться, ведь она связана с развитием. Болезненный опыт закаляет душу: мы не слабеем – наоборот, осознавая и усваивая его, делаемся сильнее, становимся особенными и ценными, как золото, с помощью которого восстанавливают разбитую вазу. Шрам превращается в особый отличительный знак. Повреждения и дефекты не прячут – напротив, места вмешательства, восстановления до «нормального» состояния выделяют и подчеркивают золотом, будто своеобразной драгоценной повязкой, золотой заплаткой. Такой подход призван заострить внимание на возрождении, чтобы на душе стало легче.

Философия кинцуги во многом схожа с философией ваби-саби и представлением о недолговечности всего сущего, основанным на принятии несовершенств и осознании неизбежности перемен. Действительно, в ваби-саби рассматривается несовершенная, мимолетная и непостоянная красота, и эта идея замечательно сочетается с идеей восстановления при помощи золота, свидетельства о вмешательстве.

Созерцая несовершенство всего на земле, человек приходит к принятию неизбежного хода событий. Оно становится первым основным шагом к исцелению, поэтому «травматическое» событие не обязательно нужно трактовать с отрицательной точки зрения.

У всего в земной жизни, будь оно материально или нематериально, есть начало и конец. Я представляю поток воды. Он берет начало из родника и держит путь к устью; он неотвратимо течет, становится домом для многих существ, несется по земле и камням, преодолевает километры за километрами, минует преграды, обогащаясь тем, что встречает на пути. Таков жизненный путь всего неодушевленного, но такова и жизнь людей и их чувств.

Только два события абсолютно ясны – рождение и смерть. В остальном каждый сталкивается с разными превратностями жизни, необходимыми, чтобы постичь ценность самого существования и прочувствовать ее.

Разбитое сердце может забиться вновь

Тосио с горящими глазами рассказывает, что процесс восстановления керамики при помощи техники кинцуги очень похож на процесс исцеления; подобно фарфору, мы, люди, тоже можем сломаться. Разбитое сердце, утраты, болезни, трудности, мрачные мысли – мы можем оказаться заложниками множества печальных событий, нас тяготят сложные ситуации, а внутренний свет заслоняют тени. Выйти из подобного состояния можно, только если научиться смотреть за облака, скрывающие лучи солнца. Такой подход напоминает концепцию жизнестойкости, которую в психологии описывают как особую способность человека справляться с трудностями или травмирующими событиями и преодолевать их.

Чтобы принять собственную слабость, потребуется много эмоциональных сил, придется действовать последовательно и знакомиться с собой настоящим. Именно эмоциональные силы нужны, чтобы принять вызовы и преодолеть жизненные кризисы. Благодаря им мы учимся психологической устойчивости – качеству, которое, возможно, лучше других помогает выживать и находить выход из самых сложных ситуаций. Умение вставать после каждого падения – это искусство, а разбитые коленки напоминают: чтобы по-настоящему чему-то научиться, нужно испытать все на собственной шкуре.

Хитрость в том, чтобы преодолеть и разрушить мыслительные шаблоны, которые мы сами создали. Нас не должен останавливать страх получить травму. Мы все время ходим по лезвию бритвы: с одной стороны – жизнь, с другой – выживание. Страх мешает сделать выбор. Разве это жизнь – просто выживать, таскаться по миру в ожидании кончины?

Мы гонимся за счастьем, а оно ускользает, исчезает, ведь счастье – переменчивое состояние. Это не брошка, которую можно приколоть к жакету в качестве отличительного знака; счастье преходяще, оно непостоянно, как пыль на ветру. Счастье – всего лишь краткий миг удовлетворения. Как правило, мы чувствуем собственную неполноценность, мы уверены, что нам чего-то не хватает, чего-то неопределенного, иногда даже не поддающегося описанию или логике. В результате мы переключаемся на похожую цель, чтобы не выходить из зоны комфорта. Проживая ситуации, в которых мы оказались, и обдумывая условия, в которых придется рисковать, мы становимся уязвимыми.

Каждый из нас страдает по-своему: кто-то плачет, кто-то кричит, кто-то предпочитает погрузиться в пучину своих мыслей, кто-то продолжает делать вид, что все отлично. Не существует универсальной шкалы для измерения боли: боль индивидуальна, ее степень зависит от нашего опыта и личных качеств. Одна и та же проблема