Есть что скрывать - Элизабет Джордж

движение причиняло боль. Пора вставать – и приниматься за поиски детей; но когда она посмотрела на стул, где оставила свою одежду, то увидела, что он пуст. Но рядом с кроватью стояла чашка чая. Он давно остыл, и это значит, что прошло несколько часов после того, как кто-то – скорее всего, Элис Нката – поставил его сюда. Монифа задумалась, что ей делать: оставаться в комнате, пока кто-то не придет, или позвать на помощь?

Потом она увидела в изножье кровати легкий желтый халат, в тон ночной рубашке, которую выдала ей Элис Нката. Как и ночнушка, халат оказался слишком длинным, но Монифа медленно надела его.

Рядом с дверью комнаты располагался встроенный шкаф для одежды, и Монифа открыла его. Вещей там было немного: один костюм, пара начищенных до блеска туфель, держатель с семью галстуками, четыре белые рубашки, две пары тщательно отглаженных джинсов. Все безупречно чистое. Как в универмаге.

Она закрыла шкаф, подошла к двери, открыла ее и услышала голос Элис:

– Если хочешь знать мое мнение, Бендж, то лучше всего наручники.

– Уин говорит, что главное – ее безопасность.

– Она в безопасности. Она будет со мной.

– Я не сомневаюсь, – ответил он. – Но ты говорила с Уином? Лучше поговори, прежде чем принимать решение. Он знает об этом больше нас, милая.

Это был Бенджамен Нката, с которым Монифа познакомилась вечером, когда он вернулся после смены, – муж Элис работал водителем двухэтажного лондонского автобуса. На одиннадцатом маршруте, сообщил он ей. Ему нравилась его работа, сказал он, только не этим летом. Этим летом он словно сидит в аду – так жарко в автобусе и такое отвратительное настроение даже у его давно страдающих от жары обычных пассажиров. Что же касается туристов… Они еще хуже. А туристов были толпы, потому что 11-й маршрут проходит мимо главных памятников и туристических достопримечательностей в центре Лондона. Чего он только от них не наслушался… От «И это Англия! Тут каждый день должен лить дождь!» до «В этой стране имеют представление о кондиционерах?»

Монифе он сразу понравился, этот Бенджамен Нката. Ей нравилось, как он обращается с женой и сыном. Ей нравилось, как они вместе смеялись. А особенно ей понравилось, как он спросил жену, было ли у нее время приготовить ужин. А когда Элис сказала, что приготовила курицу по-ямайски с рисом и дольками ананаса («увы, из банки»), он объявил, что курица по-ямайски – его любимое блюдо. Жена рассмеялась, а сын объяснил, что так он говорит каждый вечер, независимо от того, что она приготовила.

– Но каждый раз у нее получается лучше, чем раньше, и как только я пробую ее стряпню, то сразу решаю, что это мое любимое блюдо, – сказал Бенджамен.

– Болтун, – усмехнулась Элис и повернулась к сыну. – Учись, Бриллиант. Твой отец знает, как заморочить голову женщине.

Монифа прошла в туалет, затем посмотрела на себя в зеркало, висевшее над раковиной. Заплывший глаз открывался не до конца, веко и лоб над ним распухли, на рассеченной губе некрасивая корочка засохшей крови. Сделав что могла с помощью воды и мыла, она вышла на кухню к мужу и жене Нката.

– Ага, вот и она, – сказала Элис.

– Как вы спали, миссис Банколе? – спросил Бенджамен. – Парацетамол помог?

– Немного. – Монифа солгала, чтобы не расстраивать его. – Спасибо. Вы так добры ко мне… Я должна поблагодарить и вашего сына.

– Он ушел на работу, – сказала Элис. – И наказал нам как следует о вас заботиться.

– Сказал, чтобы вы не волновались, – прибавил Бенджамен. – Если сможете, конечно. Подозреваю, что это невозможно, но вы должны постараться, потому что я точно знаю: Уин не позволит, чтобы с вашими детьми что-то случилось.

Монифа кивнула, но тревога и страх от его слов нисколько не уменьшились. Тани обязательно вернется в квартиру – она хорошо знала своего сына. И Абео вернется, потому что не намерен никуда уходить, пока не доберется до Сими.

– Вы, наверное, ищите свою одежду? – спросила Элис. – Она там, на банкетке у пианино. Вечером я ее постирала, а утром погладила.

Монифа растерялась. Ей ни разу не приходилось встречать людей, которые обращались с навязанным им незнакомым человеком как с почетным гостем.

– Я не знаю, как выразить свою благодарность, – сказала она.

– Это не проблема, – ответил Бенджамен. – Элис сказала мне, что вы прекрасно готовите.

– Мы будем очень рады, если вы приготовите какое-нибудь африканское блюдо, Монифа, – сказала Элис, не дав ей ответить. – И я буду вам благодарна. Так что если вы составите список необходимого, Бенджамен все купит перед работой. Я договорилась, что за кафе сегодня присмотрят, потому что хочу смотреть, как вы готовите, и записывать.

Монифа понимала, что Элис Нката получила указание от сына не спускать с нее глаз, чтобы Монифа оставалась в Брикстоне. У нее были добрые намерения – как и у ее мужа и сына. Но Монифа не представляла, как кто-то из них сможет удержать ее в Брикстоне, если она узнает, где ее дети. «Ладно, пусть попробуют», – решила она.

Вестминстер Центр Лондона

Меньше всего Линли хотел в очередной раз услышать записанный на автоответчик голос Дейдры: «Тысяча извинений. В данный момент я не могу ответить на ваш звонок. Пожалуйста, оставьте сообщение». Это он уже слышал накануне вечером и предположил, что в зоопарке кому-то из крупных животных потребовалась срочная помощь. Но утром, в такой ранний час?.. Беспокойство его усилилось до такой степени, что он решил поехать в Белсайз-Парк. Но после некоторых размышлений – пока вытирал пар с зеркала в ванной и брился – отказался от этой идеи. Если она вернулась из зоопарка поздно и легла спать, выключив телефон, то вряд ли обрадуется, увидев его на пороге.

И все же… В жизни Дейдры что-то происходит. Она сама на это намекала, и Томас видел это по выражению ее лица и развороту плеч. «Расскажет, когда будет готова», – решил он. Разумеется, тут же возникал вопрос: когда она будет готова? Ответ ему был известен – не скоро, – но радости он не вызывал.

В любом случае Линли оставил ей сообщение.

– Похоже, мы оба поздно вернулись домой. Позвони, когда сможешь. Если почему-то… – Он передумал, потому что знал ее реакцию на предложение помочь. – …ты не сможешь ответить, я приеду, когда освобожусь.

Потом он позавтракал, и поскольку в следующий раз поест, скорее всего, поздно вечером – тем, что оставит ему разогретым Чарли Дентон, – постарался, чтобы завтрак был плотным. Увидев в «Гардиан» статью о расследовании Скотленд-Ярдом внезапной смерти сотрудника столичной полиции – сержанта Тео Бонтемпи, – Линли вполголоса выругался, потому что это короткое сообщение может вызвать целый поток статей, а также требование сэра Дэвида Хиллиера отчитаться о ходе расследования. Меньше всего ему хотелось