Вексель судьбы. Книга вторая - Юрий Шушкевич

— А я думал, что моё задержание не обошлось без женщины.

— Какой ещё женщины?

— Некая Влада. Знаете, должно быть.

— Как не знать! Ишь, Владка! А ты што - обидел её?

— Да нет. Просто ужинать с ней не поехал, а сразу сюда.

— Герой! Между прочим, ты многим рисковал: Владка очень не любит, когда ей перечат. Стало быть, ты ей приглянулся. Но ты не греши на неё, она ни при чём. Тебя под другой шумок тормознули.

— Что же это за книги такие?— поинтересовался Алексей, приободрившись.

— Да вот такие, что я с ними никак не могу разойтись, будь они неладны! Из-за них международный скандал намечается. Давай-ка так: поможешь мне с ними - и я тебе помогу. Смотри: этот Херсонский вёз их из какой-то еврейской громады, из Днепропетровска, имея на руках разрешение Минкульта на вывоз. Разрешение как разрешение, все печати на месте, только вот одна подпись оказалась поддельной - и книги мы потому завернули. Я бы давно отправил их обратно в Днепропетровск, но оттуда мне звонят и говорят, что этих книг ждут-не дождутся за границей в какой-то ихней важной синагоге. Что книги, дескать, страшно ценные, и что днепропетровские не имеют права их у себя держать. И последними словами кроют Якова, что подделал разрешение.

Акцентировав упоминание о ценности книг, генерал сделал паузу, чтобы поглубже затянуться.

— Мы, разумеется, связались с той заграничной синагогой - и получаем ответ, что, мол, ценность книг подтверждаем, но только вот этот Яков - перевозчик негодный, не имел права к ним даже прикасаться, и вообще, по ихнему мнению, собирался привезти книги не в Роттердам, как надо бы, а переправить в Берлин на антикварную ярмарку. Сечёшь, какое дело?

— Не совсем,— ответил Алексей, немного растерявшись.— В чём же тогда причина международного скандала?

— Причина в том, что днепропетровские всячески хотят книги отправить, а роттердамские - груз признают, но в таком виде не хотят принимать, иначе бы давно вопрос с поддельной подписью был бы закрыт. И при этом обе стороны хотят этого Якова твоего засадить лет на пять, не меньше. Каждый день - статьи в прессе, обращения заграничных глав к украинскому президенту. В результате все токи замыкаются на меня. А у меня тут своих дел выше крыши. Как мне быть, профессор? Или ты пока ещё не профессор?

— Да, ситуация странная,— согласился Алексей.— Мне кажется, что правда состоит в том, что книги по закону должны переехать в Роттердам. Люди в Днепропетровске это знают, оспорить - не могут, но и отдавать не хотят. Ради этого всё и было придумано.

— Гениально!— прогремел генерал, поднимаясь из кресла.— А ещё говоришь, что не еврей! Такую хитрість розгадав!

Алексей уже заметил, что когда генерал волновался, то в конце фраз переходил на украинский. “Интересный тип!— постоянно крутилось в голове.— Явно не из карьерных чекистов. На кого же тогда он похож?”

В конце концов Алексей пришёл к выводу, что генерал чрезвычайно похож на одного из лидеров украинских националистов, чьё фото он до войны увидел в газете “Известия” и по какой-то причине запомнил. Тогда все в голос говорили, что НКВД открыло на них настоящую охоту. И если всё сходится - то выходит, что сын или внук одного из тех - теперь видный украинский безопасник. Впрочем, какое ему до всего этого дело?

Продолжая свои рассуждения, Алексей не мог не отметить, что, во-первых, этот генерал действительно умён и имеет внутри себя определённый стержень, чем сегодня далеко не все могут похвастать. Ну а во-вторых - генерал, похоже, понемногу начинает проникаться к нему симпатией, и этим моментом необходимо воспользоваться.

Поэтому Алексей, ещё немного подумав, решил дополнить озвученную только что версию:

— Я улавливаю здесь ещё одну хитрость. Допускаю, что Яков мог действительно везти книги не в Роттердам, а в Берлин на ярмарку.

— Думаешь? Своего же москаля подводишь под державну сокиру?

— Но я также полагаю, что всё это придумали в Днепропетровске, а Яшу - его просто использовали втёмную. Боюсь ошибиться, но за эти книжки можно выручить не один миллион в иностранной валюте.

— Интересный поворот. И что же тогда делать?

— Тогда - чтобы загасить скандал, книги немедленно следует вернуть туда, откуда они прибыли, то есть в Днепропетровск, и установить запрет на их вывоз. Скандал сразу затихнет, ну а если его захотят продолжить - то вас это уже не коснётся.

— Разумно рассуждаешь. А с самим Херсонским что делать?

— Отпустить,— пожал плечами Алексей.

— Отпустить? И это при том, что на него уже целое дело есть?— с неожиданной злостью в голосе возмутился генерал.

— Не думаю, что он виноват. И не уверен, что он и о ярмарке что-то слышал,- скорее всего, в его задачу входило просто довезти эти книги до Берлина. А может - и ярмарки не предполагалось, так бы всё…

Похоже, генерал понял, что дальнейший “мозговой штурм” в подобном ключе может привести к самым неожиданным выводам, и Алексей пожалел, что столь глубоко ввязался в тему древних книг. Определённо нужно было менять разговор.

Генерал поднялся и подошёл к холодильнику, откуда извлёк и перенёс на стол тарелку со шматком сала и небольшой штоф горилки. Спустя секунду откуда-то появилась хлебная нарезка, а в руке у генерала блеснул острый охотничий нож, посредством которого он начал кромсать сало на тончайшие полупрозрачные ломтики.

— Водку открой,— скомандовал он Алексею.

Вытерев пальцы салфеткой, генерал наполнил две маленькие стопки, приподнял свою и произнёс:

— Ну что? За знакомство?

— Так точно,— ответил Алексей, и они выпили.

— Каков почиревок - слеза!— похвалился генерал, зажёвывая сальный ломтик.

Алексей подтвердил, что сало действительно отменное.

— А вот твой друг Херсонский так не считает,— сказал повеселевший генерал, наполняя стопки по второму кругу.— Отказывается употреблять, и всё!

— Принципиальный значит. Свинину по религии ему нельзя.

— Ну, тогда давай выпьем за принципиальность. Ты ведь тоже не так прост, как кажешься, а?

Алексей улыбнулся и молча опорожнил свою стопку.

С ходу закусив, он вызвался наполнить стопки в третий раз и счёл уместным предложить тост собственный: “Чтобы туман недоразумений улетучился, и мы бы вернулись к делам, к которым лежит душа!”

— Хороший тост,— заметил генерал, вытирая губу.— А что ты имел в виду?

— Чтобы наша сегодняшняя встреча осталась приятным воспоминанием и, может быть, залогом дружбы - почему бы и нет?

— Уйти хочешь?— генерал усмехнулся.

— Такового желания не скрываю.

— А насчёт дружбы - что ты имел в виду?

— Я имею в виду, что вы - интересный собеседник, с которым я почёл бы за честь когда-нибудь в жизни пересечься.