Бремя империи - Александр Маркьянов

— Держи дверь!

— Есть!

Учится понемногу. Хотя тут научишься — тот, кто не учится уже на улице, изрешеченный пулями лежит. Война учит быстро. И жестоко.

Площадка между первым и вторым этажом. На такие вот площадки обычно из дома изгоняли курильщиков. Вот, точно — на перилах висит небольшая, заполненная окурками пепельница. На втором этаже три глухие двери выходят на небольшую площадку, одна из них выбита. В квартире никого нет — иначе бы уже выскочили на шум.

Выглянул во дворик с площадки между первым и вторым этажами, окинул его взглядом, пытаясь определить, нет ли опасности. Темень — хоть глаз выколи, освещения больше нет нигде, на улицах подсветка есть хотя бы от костров, пожаров и трассирующих пуль, а тут вообще ничего. Небольшой тихий уютный внутренний дворик, скамейки, несколько припаркованных машин. Припаркованные машины — это хорошо, да ведь времени возиться с тем чтобы завести нету. Дорога каждая секунда. Самое главное — почти невидимые в темноте выходы из дворика, целых два. Это еще несколько секунд форы для нас, пока преследователи будут думать, в какой из них мы проскочили, мы уже…

Первая оконная рама с застрявшими в ней острыми осколками стекла вылетела со второго пинка, вторая — с первого…

— Пошли! За мной!

Прыгаю в темный колодец двора, остро, каждой клеткой тела чувствуя свою уязвимость в этот момент. Если в одном из окон сидит автоматчик — он не мог обратить внимание на вылетающие во дворик остатки оконных рам. Сейчас любой оконный проем может заговорить огнем — охнуть не успеешь.

Тихо. Наверное, лимит неприятностей на этот час исчерпан.

— За мной! Тихо! Маску одень!

Мы — всего лишь боевики, у нас такое же оружие, такое же одеяние, такие же маски на лицах. Мы — одни из вас, мы свои.

Одним броском через двор добегаем до крайнего от стены выхода — просто черного проема в стене. Надеваем маски, сбавляем шаг. Господи, кто сделал эту дурацкую, из какого то дешевого синтетического материала маску? Кожу лица просто жжет, отвлекаешься от всего. Явно в Индии сделана, САСШ и Великобритания превратили Индию в дешевый сборочный цех для продукции, возводя фабрики и заводы с потогонной системой труда и платя работникам сущий мизер. Их дешевые и погано, даже хуже чем в Китае сделанные товары можно было встретить на любом прилавке в САСШ или Великобритании. В нашей стране их не закупали, предпочитали Китай, там хоть японские управляющие за качеством худо-бедно следят и себя не позорят. Так эти твари нам свое барахло теперь вот в таком виде завезли. Нет, это просто невозможно. Снять бы эту гадость — да нельзя…

Когда идешь по разгромленной улице мятежного города — это воспринимается намного острее. Это как будто ты вошел в бассейн, а там кроме тебя еще парочка акул. И вот ты плывешь и думаешь про себя — интересно, а вон та акула, она когда завтракала? А если тот, кто все это устроил, решит поразвлечься и выльет в воду ведро кровавых ошметков с бойни? Просто так, потому что скучно стало.

Улица — не знаю даже названия, одна из улиц, не большая и не маленькая, средняя. Вон там, у еще не сгоревших лавок орудуют мародеры. Вон там, на повороте стоит какой-то грузовик с выбитыми стеклами кабины и с него что-то раздают — понятно, что. Вон навстречу нам идет группа боевиков — небрежно заброшенные на плечо ремни автоматов, у одного в руках какой-то сверток, еще у одного — почему то в руках сабля. Глаза в прорези масок — как дульные срезы стволов, они беспощадны и бездонны, как будто сам сатана взирает на нас. Но мы — свои, мы — одни из них.

Стреляют слева — там стадион и здание министерства. Полномасштабную разведку вокруг него я не проводил, местность не изучал, но знаю. Дорога, стадион и прямо к нему примыкает здание министерства. Если наши заняли стадион — это хорошо. Там можно держать оборону, причем очень долго. Стадион от домов, которые могут послужить прибежищем для снайперов и гранатометчиков, отделает около четырехсот метров — потому что около стадиона расположены стоянки для автомобилей. Достаточно, для того, чтобы держать террористов на расстоянии. Если же стадион в руках боевиков, то все — с него можно даже гранату до окон министерства добросить. Судя по тому, что там стрельба идет, стадион все-таки наш.

Надо пробираться туда. Скверно то, что нет ножа, он бы сейчас пригодился как бесшумное оружие. О глушителе и не говорю.

Ни слова не говоря сворачиваю в проулок. До позиций боевиков лучше вообще добираться дворами и проулками, осторожно и будучи постоянно наготове. Пуля — она, знаете ли, дура…

Сворачиваю в подъезд ближайшего дома — в первый. Обычно в первом или последнем подъезде делают люк на крышу. Осмотреться надо, может даже удастся по крышам пройти.

Дверь в подъезд — стальная, надежная — конечно же выбита. Первый этаж. Второй…

Видимо, все-таки какие-то опознавательные знаки у боевиков есть, а может американский автомат привлек их внимание. На площадке между третьим и четвертым этажом стояли трое, один из них курил, а двое просто стояли. Та же одежда что и у нас, лица замотаны клетчатыми арабскими платками. И один из них, увидев меня, видимо сильно удивился — не испугался — а именно удивился. И задал вопрос…

— What's happened?

— Nothing special, I'm…

Дистанция для удара была уже достаточной, и я, не договорив, ударил — коленом в пах, со всей силы, всем телом подаваясь вперед. Запрещенный в спорте прием, за него сразу дисквалификация, но на войне запрещенных приемов и неспортивного поведения не бывает, так нас наставлял инструктор по РБ. Делайте все, чтобы победить.

Под моим коленом что-то лопнуло, британец даже не завизжал, заскулил на высокой, пронзительной ноте. Продолжая движение и пользуясь элементом внезапности, я выбросил левую руку с растопыренными пальцами в глаза повернувшемуся ко мне второму. Мизинец ткнулся во что-то горячее, мокрое, поддающееся под пальцами — и дикий вой ударил по ушам.

Двое…

Третий успел — понимая, что не успеет ни с автоматом, ни с пистолетом, он выбросил вперед руку с мгновенно выхваченным клинком, ударил широким, маховым движением. Но расстояние между нами уже было слишком маленьким, первым же шагом я сократил его до критического и подставил под удар предплечье — ставить блок было некогда. Третьего же я ударил со всей силы в горло, сжатым до боли в пальцах кулаком, целясь в адамово яблоко. Снова попал — захрипев, британец начал оседать по стене, выпучив глаза. Сломана гортань, скорее всего и трахея повреждена — с этим не живут, умрет от удушья через минуту.

Развернулся — один из британцев согнулся в болевом шоке, схватившись руками за лицо, между пальцев сочилось что-то черное. Ножа чтобы добить у меня не было, поэтому я просто подбил под колени, свалив на землю. Примерился, наклонился, взял голову в захват — и со всей силы крутанул ее как большой, тяжелый штурвал парусного корабля. Что-то хрустнуло, британец обмяк. Спустился на пару ступенек вниз, так же добил и третьего…

Б-р-р-р-у-у-а-а-а-а-а-а-а-а…

Ротмистра вывернуло там же, где он стоял — на площадке третьего этажа, он согнулся, выхаркивая из желудка свой непереваренный до конца обед. Он даже не смог прикрыть меня, он не добил третьего — хотя тот свалился почти что к его ногам. Он просто в ужасе смотрел на то, что происходило — и не выдержал.

А все-таки удачно сделал. Шесть секунд — и трое мертвы, голыми руками, без ножа, без удавки…

Не обращая внимания на избавляющегося от съеденного ранее Голощекова, я принялся обыскивать тех, кого убил. Конечно, еще надо было ножевым заняться, но там — пустяк, царапина. Трофеи — просто прекрасные трофеи. У двоих — те же самые «MASADA», только у одного еще и с цевьем под наш стандарт и подствольным гранатометом ГП-30 нашего образца. И гранаты тоже имеются — шесть штук, еще четыре пустых подсумка на разгрузке. Да и сама разгрузка — тоже трофей ценный. В ней — восемь обойм к автомату, еще один пистолет, тоже Кольт, нож, рация. Бронежилет опять-таки имеется. Великолепно.

У второго — германская полуавтоматическая винтовка Эрма калибра 7,92 с двадцатидюймовым стволом, с ПБС и приличной германской же оптикой. И ночник имеется к этой винтовке, вон в отдельном кармашке разгрузки лежит. Тоже гранаты, нож, пистолет, бронежилет легкий и удобный. Пистолет мне уже лишний и так два, а вот обоймы заберем, они лишние никак не будут.

Ну? Что я говорил? Разживемся трофеями — вот и разжились! Теперь бы еще напарником нормальным где разжиться — да видать не судьба.

Закончив обшаривать трупы, повесил автомат с подствольником на спину, застегнул застежки моей новой разгрузки. Спустился на пролет вниз, к избавившемуся от своего обеда ротмистру Голощекову. Его лицо мертвенно-бедным пятном выделялось в темноте парадного…

— Все просек?

— Да… Так точно…