Девушка из цветочной лодки - Ларри Фейн

и обретения мной статуса вдовы, и голова у меня гудела от множества конфликтующих идей и задумок.

Старший священнослужитель провел для меня частную церемонию, на которой присутствовали только пара служек и плакальщики. Призрак в белых одеждах жег благовония на боковом алтаре, пока церемония не закончилась. Когда в самом конце он откинул капюшон, из-под него мне улыбнулся Чёнг Поу-чяй с вознесенными в молитве руками. Неужели вот так он решил обозначить свое внимание после сорокадневного отсутствия? Я поторопилась закончить мо< литву и уйти с платформы.

Камни и ракушки в прибрежном песке кололи мне ноги, но я не замедляла шага, когда он окликнул меня. Он поравнялся со мной, когда я пересекала ручей, отделяющий пляж от остального берега. Я развернулась и хлестнула Поу по лицу тыльной стороной ладони.

— Где ты был, ублюдок? Ты пропустил похороны — ты, его приемный сын! Знаешь, что говорят люди? — У меня так саднило горло, что было больно дышать.

Его дерзкий ответ привел меня в еще большую ярость.

— Так скажи им, что я был с Сам Пхо.

Какое отношение он имеет к этой темной богине?

— Тебе следовало быть здесь! Уважить отца!

— Он хотел бы получить ее благословение, — возразил Поу.

Я вспомнила, как Ченг Ят однажды зашел в храм Сам Пхо, младшей сестры Тхин Хау, вот только с тех пор он не вспоминал о ней ни разу.

— Всё! Мне надоело слушать о том, чего бы он хотел!

Я выскочила на каменистый берег и остановилась перевести дыхание. Снова болела спина, в висках пульсировало, ноги ныли.

— Где ты был на самом деле? — спросила я.

— Я же сказал. На острове, в храме Сам Пхо. — Он снял свою траурную накидку и набросил ее мне на плечи. Должно быть, я дрожала. — Мы с ним как-то туда ходили. Ченг Ят говорил, что его туда водил отец. Там я отслужил по нему полную поминальную службу.

— Ты провел там сорок дней?

— Девять или десять, может дольше. Иногда молился ночами, а потом днем спал. Бывало, забывал, где нахожусь.

— Почему ты не вернулся?

— Занимался делами. Кому-то надо было.

У меня перед глазами все закружилось, словно дух Ченг Ята взвился от конца мира и обрел свободу, как и обещали духовники. Поу-чяй продолжал говорить, но я слышала лишь отголоски.

—.. Вы тут все сидите и чешете языками… о луна. Вороний Остров, Цзинай-тё, я был везде… разбирался с главами триад, агентами… у платежей нет отсрочек. Я знаю, что тебе надоело об этом слышать, но он хотел бы, чтобы я все уладил.

Пока он говорил, перед глазами у меня проплывали облака, превращаясь в тучи, словно вернулся тот страшный шторм. Только не во сне, а в реальности.

Мне удалось произнести:

— Отведи меня…

Нога внезапно соскользнула с камня, и спину пронзило болью. Мелькание перед глазами тут же прекратилось.

Я пришла в себя в окружении теплого света от ламп и знакомого свежего запаха древесины: я была в своей каюте. Меня со спины обнимали руки. Одна покоилась у меня на талии, другая настоящей подушкой из мышц поддерживала шею.

Поу.

Его дыхание щекотало мне шею. Он чуть шевельнулся, и гладкий шелк его туники зашелестел о более плотную ткань моей рубахи.

Первым моим порывом было отодвинуться. Но потом я поняла, что слишком устала.

Устала от ритуалов преклонения перед богами, духами и священниками. Устала от визитеров и казначеев, от честолюбивых мужчин и множества интриг и слухов, через которые приходится пробираться, окунаясь в них с головой.

Мне была невыносима мысль о приближающейся схватке за власть, равно как и возможность ее отложить. Я была готова к любому развитию событий. Или буду готова, если только мне позволят отдохнуть.

И я решила остаться в объятиях Поу. Я уже забыла это ощущение расслабленности в теле и старалась усилием воли изгнать из головы мысли. Грудь молодого мужчины прижималась к моей спине с каждым вдохом, воздух из его легких касался моей шеи. Мне было грустно и удивительно легко в его руках. Вот только чьи это были руки — брата или друга? Как назвать единственного мужчину, которому от меня ничего не нужно, с кем меня связывал Ченг Ят и с кем я могла поделиться любой своей мыслью, не боясь остаться непонятой?

Прижавшись к нему спиной, я взяла его за руку, покоившуюся у меня на животе, и начала засыпать.

— Ты скучаешь по нему?

Сначала мне показалось, что эти слова прозвучали во сне, но постепенно я осознала, что они были частью реальности.

— Скучаю, — тихо ответила я ему.

— Я тоже, — прошептал он. — Почти всем сердцем.

— Но не всем?

— А ты?

— Я первая спросила, — напомнила я.

Мы так и лежали, не глядя друг другу в лицо, и я почувствовала, как ускорилось его дыхание. Я знала о том, как Ченг Ят поступил с его отцом: Поу был таким же заложником, что и я, пока мы оба не покорились воле капитана, каждый по своим причинам.

— Не всем. Оставшуюся часть сердца я сохранил свободной. Ты ее видела.

Когда я увижу остальные части?

— А ты уже видела их все. И сегодня тоже. Как ответственного сына.

Настала очередь моему дыханию ускориться. Я выскользнула из его рук и легла на спину, наблюдая за бликами от света лампы на потолке.

— Как ты сохраняешь сердце свободным?

Поу приподнялся на локте и оперся головой на руку.

— Интересный вопрос. Разве ты делала не то же самое с первой минуты, как тебя затащили на борт судна?

— Как-то плохо у меня получилось, не находишь? Я все еще здесь, пока мужчины спорят о том, как решить мою судьбу.

— А-Иенг, ты себя не знаешь. Ты никогда не сдаешься. Сражаешься с миром, с людьми, с самой собой. Слушаешь только саму себя и не обращаешь внимания ни на кого другого. Помнишь, ты говорила о своем женском чутье? Помнишь, как оно спасло всех нас?

Сам того не желая, он поселил мрак в моей душе.

Если бы я только прислушалась к себе, к тому самому женскому чутью… Если бы настояла на своем… О, если бы я только настояла! Я могла спасти Ченг Ята, да и всех остальных на этих обреченных судах.

Мне было сложно принять интуицию за голос бога или духов. Голос, с которым я боролась сейчас, был моим. И он грохотал во всю мощь. Вот только что он говорит? С чем именно я борюсь?

Кажется, внутренний голос советовал мне остаться тут, в