Рабство и данничество у восточных славян - Игорь Фроянов

Таким образом, полюдье есть порождение родоплеменного общества.725 Оно органически входило в систему общественных связей первобытного строя, не нарушая его традиционных устоев.726 Полюдье нет никаких оснований считать следствием «окняжения» восточнославянских племен, или их завоевания.727 Полюдье возникало как общественно необходимый и общественно полезный институт, обеспечивающий нормальное функционирование власти правителя (вождя, князя), а следовательно, и социума в целом.

Нечто похожее на полюдье проглядывает в сообщении Тацита о германцах: «У [германских] племен существует обычай, чтобы все добровольно приносили вождям некоторое количество скота или земных плодов; это принимается как почетный дар, но в то же время служит для удовлетворения потребностей».728 Во франкском королевстве была распространена практика "подарков" (dona) королю. В Малых Лоршских анналах за 750 г. говорится, что подарки приносили королю "по старому обычаю". «Кроме этих регулярных "подарков" королевскому семейству приносили еще и особые дары по случаю его домашних торжеств. Так, по словам Григория Турского, при выдаче замуж сестры Хильперика, "франки приносили большие дары, кто золотом, кто серебром, кто лошадьми или одеждой и вообще кто чем мог"».729

Нечто похожее на дары древних германцев, описанные у Тацита, М. Б. Свердлов допускает применительно к славянам VI-VII вв., что вполне резонно.730 Но он видит в них лишь снабжение «продуктами князей, знати и их дружин».731 На наш взгляд, не стоит все сводить к бытовому потреблению даров. Они могли играть и сакральную роль, а также предназначаться для культовых нужд: не исключено, что какая-то часть отдаваемых правителю в качестве дара животных приносилась в жертву богам и использовалась с целью устройства ритуальных пиров.732 Да и само полюдье-объезд — ритуальное, по всему вероятию, действо, исполненное религиозного смысла. Достаточно сказать, что князь у восточных славян был наделен религиозными функциями.733 Полюдье, сопровождаемое дарами, являлось своеобразной формой общения князя со «своими людьми» (массой соплеменников), что, помимо прочего, имело и сакральное значение. Весьма примечательно свидетельство Константина Багрянородного о том, что у росов «полюдия» именуются «кружениями».734 Термин «кружения» позволяет нам войти в сферу сравнительно-исторических параллелей и поставить исследование восточнославянского полюдья на более прочную основу.

«Кружения», «хождения по кругу» являлись в древности общественной обязанностью вождей.735 Эти «кружения» и «хождения по кругу», будучи объездом «своей» территории, «засвидетельствованы в самых разных традициях, отдаленных друг от друга во времени и пространстве. Несмотря на различие эпох и мест, в которых выявлен этот обычай, в многочисленных его свидетельствах вскрываются общие архаические черты, прослеживаются пути его эволюции, связанные с эволюцией общества».736 Такого рода объезды вождями управляемой ими территории возникают в первобытном обществе и потом долго сохраняются в общественной жизни, видоизменяясь по ходу времени. Они обнаружены в жизни «многих народов Африки, у монгольских кочевников, в Микронезии, на Гаваях, на Таити, в Полинезии».737

Богата ими также история Европы раннего средневековья. Многочисленные тому примеры исследователи находят в прошлом Германии, Франции, Нидерландов, Испании, Португалии, Англии, Ирландии, Шотландии, Швеции, Дании, Норвегии, Польши, Сербии, Болгарии, Венгрии и др.738 К обычаю подобных «кружений»-объездов «восходят практиковавшиеся еще в XVIII-XIX вв. "путешествия" (раз или два в году) по своим владениям правителей Абхазии, Имеретии, во время которых они посещали подданных, пользовались их гостеприимством и получали от них подарки».739 Сходные порядки «наблюдались еще в середине XX в. в складывавшихся ("сегментичных") государствах у нилотских народов ачоли и алур на крайнем севере области Великих африканских озер». Так, «у алур князь обходил подвластные ему общины для прекращения в них беспорядков, для вызывания дождя или просто для поддержания своего престижа. В любом случае клан, во владениях которого останавливался князь, предоставлял большую часть продовольствия ему и свите. В первый день глава клана резал быка или козла, снабжал пришельцев растительной и мясной пищей и в последующие дни... ».740 К разряду названных «кружений» исследователи относят и полюдье в «ранней Киевской Руси».741 Надо полагать, что оно, как и в других странах, наряду с гостеприимством, угощением и содержанием, соединенными с жертвоприношениями богам и духам, «имело и религиозное (ритуально магическое) значение, состоявшее в том, что священный царь, обходя свои владения, уже своим присутствием, а также жертвоприношениями, различными магическими действиями и молитвами богам (духам, богу, христианским святым в условиях религиозного синкретизма) сообщал плодородие земле, скоту и людям, вносил гармонию в общественное мироздание ».742 Объезды можно также «интерпретировать как "отделение от внешнего мира" определенной территории, создание вокруг нее "барьера" от "злых сил"». Да и сама «территория страны "благодаря границе, которую проводил по ней царь, приобретала сакральный характер».743 К этому надо добавить, что вера древних людей в «сакральную природу вождя, обладавшего "удачей" или "счастьем", к которому население систематически приобщалось, была одним из условий, благоприятствовавших развитию системы кормлений и периодических разъездов государя по странам для их сборов».744

Помимо ритуально-магического содержания в «кружениях» (объездах) выявляется и социальный аспект, проявляющийся «прежде всего в восприятии "объезда" как способа приобретения территории (владения), подтверждение прав на нее» со стороны вождя.745 Речь, разумеется, идет не о праве собственности на землю, а о праве властвования над определенной территорией и ее населением.

В «кружениях-полюдиях» исследователи выделяют экономическое содержание, заключающееся в продолжительном, относительно регулярном, регламентируе мом обычаем «изъятии прибавочного продукта у организованных в общины мелких производителей при личном участии глав ранних государств».746

Наконец, следует сказать о символическом значении института полюдья, причем многообразном: «от архаической символики кругового движения и аналогии с видимым движением небесных светил вокруг земного пространства (поскольку священный царь уподоблялся небесным светилам) до знака признания царя олицетворением социума (этносоциального организма, этнополитической общности)».747 В частности, круговое движение полюдья, «объезд» территории правителем происходили по солнцу, были связаны с курсом солнца (с востока на запад).748

Таким образом, в наиболее полном, развитом виде полюдье являло собой «центральный момент функционирования зарождающейся государственности, в котором сочетаются экономические, социальные, политические, судебные, коммуникативные, символические и религиозные функции царей».749 По-видимому, эти достаточно многообразные функции царей (вождей) возникли не сразу. Исторически одни из них предшествовали другим. К числу первоначальных надо отнести, по нашему мнению, коммуникативные, символические и религиозные функции, которые со временем дополнялись функциями социальными, экономическими, политическими и пр.

Самое раннее известие, относимое исследователями к восточнославянскому полюдью и характеризующее его в плане коммуникативном и религиозно-символическом, встречается в сочинении арабского энциклопедиста Ибн Русте, написанном в начале X в.750 Ученый араб рассказывает, как славянский царь ежегодно объезжает своих людей. «И если у кого из них есть дочь, то царь берет себе по одному из ее платьев в год, а если сын, то также берет по одному из платьев в год. У кого же нет ни сына, ни дочери, то дает по одному из платьев жены или рабыни в год».751

Б. А. Рыбаков вслед за Ф. Вестбергом, В. Ф. Минорским и Т. Левицким связал это известие Ибн Русте с вятичами752 и принял его за указание на эксплуатацию царем местного населения в форме дани, или полюдья.753 Отождествление дани с полюдьем не приближает к решению проблемы, но только запутывает ее, ведя историка ложным путем. Не лучше обстоят дела и с тезисом об эксплуатации вятичей. Но Б. А. Рыбаков на этом не останавливается и продолжает привносить домыслы в рассказ восточного автора. Он пишет: «В описаниях полюдья у вятичей некоторые недоумения вызывает то, что "царь" взимает дань "платьями". Б. Н. Заходер пояснил, что соответствующее слово могло обозначать вообще "подарок", "подношение", но в данном случае едва ли его можно толковать так расширительно: подарок должен был бы идти от самого подданного, от главы семьи, а здесь дань перечислена по нисходящим ступеням: платье дочери; платье сына; платье жены; платье рабыни. ...можно думать, что дань платьями подразумевала или реальную меховую одежду, что мало вероятно, или же некоторое количество выделанного меха, потребное для изготовления какого-то условного вида одежды». А дальше следуют уже простые цифровые прикидки «Беличья шкурка равна по площади 200-400 кв. см.; на изготовление одежды из беличьего меха требуется около 3 кв. м меха, что в среднем соответствует примерно 100 беличьим шкуркам. Это количество резко расходится с тем, что сообщает летопись о взимании дани пушниной: одна шкурка с одного "дыма" — двора. "Одежда", упоминаемая Ибн Русте (если она меховая), такова, что требует сбора белок с целой сотни "дымов"».