Вечный бой - Альфред Ван Вогт

— Она полностью совпадает с той, которую и я себе представил, — проворчал капитан-лейтенант. — Кенлон, мы должны поймать этого парня. По правде говоря, я не думаю, что это будет уж очень опасно. Ребята принесут какие-нибудь сети, а я организую так, чтобы…

С кормы раздался громкий крик; затем выстрел; а лотом небо над рубкой потемнело. Огромные крылья, захлопавшие над головами моряков, подняли вихрь ветра. Райхарт дико закричал, а потом раздался рык капитан-лейтенанта:

— Все к оружию!

В следующий миг человек-птица оказался у них в руках. Вряд ли это можно было назвать славной победой. Он приземлился рядом с часовыми, и те скопом набросились на него с безумной яростью. Кенлон уцепился за его крыло, отчаянно стараясь удержать чудовище и не дать ему подняться в воздух.

Но странное создание даже и не пыталось это сделать.

К ним уже бежали матросы с сетями. Крылатого человека быстро скрутили и спустили в люк, а потом…

Кенлон с Райхартом остались одни. Офицер окликнул часового на палубе:

— Что случилось, Джонстон? Почему ты стрелял?

— Я увидел, что он висит у кормы, сэр.

— Что? — воскликнул Кенлон.

— Я не знаю, сколько времени он там пробыл, сэр.

Похолодев, Кенлон побежал на корму, освещая дорогу карманным фонарем. Похоже, произошло именно то, чего он так опасался. Там внизу, у самой ватерлинии прикрепленная к выпуклому боку кормы, висела точная копия первого «радиопередатчика».

Глава 3

Кенлон позвонил по телефону внутренней связи Теддерсу и попросил позвать командира. Голос Джонса-Гордона послышался в трубке минуту спустя. Кенлон доложил о своем открытии. Он говорил спокойно, стараясь голосом не выдать, насколько напряжены его нервы:

— Очевидно, сэр, эта тварь сделала, что хотела, и так как у нее не было места, чтобы приземлиться, сдалась.

На том конце провода какое-то время было тихо, затем капитан-лейтенант ответил:

— Я посылаю наверх Теддерса. А вы, Кенлон, спускайтесь в торпедный отсек. Возможно, ваше знание языков поможет нам понять, что этот парень пытается нам сказать.

В торпедном отсеке перед Кенлоном открылась мрачная картина. Крылатого человека освободили из сетей, и он, растирая затекшие конечности, спокойно разглядывал толпу моряков.

Уставившись на него, Кенлон забыл обо всем. Во всяком случае, большая часть того, о чем он думал в течение этой ночи, мигом вылетела из головы. Тогда моряк попытался себя убедить, что ничего необычного не случилось.

Однако нет, случилось. Здесь, в ярком электрическом свете, крылатый человек казался и вовсе невероятным.

Огромным усилием Кенлон взял себя в руки.

Крылатый человек был меньше ростом, чем показалось Кенлону при первом столкновении, — не больше пяти футов. Его грудная клетка выглядела деформированной. Она была узкой и выступала вперед, как грудная кость у птиц. В остальном пленник выглядел совершенно нормальным человеком.

Кенлон не видел, где крылья присоединялись к телу. Серые, с красными и голубыми полосами, в длину они были немногим больше восьми футов и, сложенные сейчас вдвое, возвышались над головой человека-птицы фута на два. Тело таинственного создания покрывал серовато-белый пух. Лицо казалось очень бледным, а взгляд больших глаз — вполне осмысленным.

Кенлон заставил себя оторваться от детального осмотра и повернулся к капитан-лейтенанту Джонсу-Гордону:

— Сэр, так как относительно тех двух приборов?

Капитан обернулся и в упор посмотрел на него.

— Вы знаете мое решение, мистер Кенлон, — отрывисто ответил Джонс-Гордон. — Тем не менее, — смягчившись добавил он, — я приказал мистеру Теддерсу расчехлить орудие и постараться сбить один из приборов. Через несколько минут мы услышим выстрелы.

Однако принятых мер явно было не достаточно. Орудие следовало подготовить раньше, как необходимую меру предосторожности, даже если бы не предполагалось немедленных действий. Решение командира запоздало, а значит… ну, так что это могло означать?

У Кенлона не было ответа на этот вопрос, и ему казалось, что придется очень долго ждать ответа.

А Джонс-Гордон тем временем продолжал говорить:

— …Мы уже обратились к нему на семи языках, и каждый раз он отвечал на языке, который никто из нас не понимает.

Кенлон не стал уточнять, что это были за языки. И так было ясно. Джонс-Гордон с грехом пополам говорил на французском и немецком, которые изучал еще в военно-морской академии, а среди команды оказались представители пяти национальностей: грек, поляк, датчанин, испанец и русский. Так что знание немецкого и французского Кенлону демонстрировать не пришлось. Оставались японский, китайский, итальянский и арабский, которыми помощник капитана неплохо владел.

Он начал с японского. Результат оказался таким же, как прежде. Крылатый человек ответил высоким тенором, очень музыкальным, ясно артикулированным, но его ответ был совершенно непонятен.

У Кенлона не оставалось времени на другие языки. Его часы показали, что несколько минут вот-вот истекут — и трехфунтовый снаряд вырвется из дула пушки.

Он вынул из кармана карандаш и записную книжку и быстро набросал контуры подводной лодки с двумя «приборами» на носу, а затем пририсовал указывающие на них стрелки.

Человек-птица взял записную книжку, взглянул на рисунки и кивнул. На губах его промелькнула улыбка, в которой сквозило что-то вроде любознательного беспокойства, однако она вызвала у Кенлона большие опасения. У него возникло ощущение, будто плененное создание насмехается над ним.

Крылатый человек потянулся к карандашу. Кенлон уступил его и стал напряженно следить, как тот быстро, искусно что-то чертит на бумаге.

Когда рисунок был готов, Джонс-Гордон взял записную книжку и, хмуро заглянув в нее, показал Кенлону. На странице теперь были две подводные лодки, и вторая, которую нарисовал крылатый человек, оказалась намного более точной копией «Морского змея», чем рисунок Кенлона.

Несмотря на сходство рисунков, Кенлон решил, что пленник пытается сообщить им о том, что где-то поблизости находится вторая подводная лодка.

Однако внимательно присмотревшись, первый помощник заметил, что к его наброску был пририсован открытый люк, а на рисунке человека-птицы этот люк был изображен закрытым.

— Сэр, — выдавил Кенлон, — он хочет, чтобы мы задраили люк.

Крылатый человек снова потянулся за записной книжкой.

Капитан-лейтенант осторожно передал ее ему, и тот быстро начал чертить карандашом.