Санкт-Петербург. Автобиография - Марина Федотова

Что касается черных половин трактиров, то в них торгуют преимущественно водкой, пивом, чаем и закусками, ибо для простонародья обеды даже и в черной половине трактира не по карману.

Рестораны и трактиры отличаются друг от друга как роскошью обстановки, так и составом публики. У «Кюба», «Контана», «Лейнера», «Леженя», «Доминика» не имеется, например, органа и сюда ходят исключительно завтракать, обедать и ужинать, да еще поиграть на биллиарде.

Во всех других ресторанах и трактирах орган обязательно помещается в самой лучшей и большой комнате...

В некоторых ресторанах, особенно шикарных, прислуживают татары; но большинство трактирной прислуги – из русских, и главнейшим образом из ярославцев...

Внешний вид ресторанов и обстановка их почти во всех одинакова. При входе – швейцарская, из которой посетитель попадает в буфетную комнату, вдоль одной из стен которой расположена буфетная стойка с винами, закусками, рюмками и т. п. Затем идут общие комнаты со столами и отдельные кабинеты. В трактирах в общем зале стоит орган. На тарелках, стаканах, рюмках и на салфетках сделаны метки (инициалы содержателя ресторана или название ресторана). Ложки, ножи и вилки мельхиоровые или из польского серебра...

По свидетельству М. И. Пыляева, многие трактиры заманивали посетителей броскими вывесками (при этом лучшие трактиры «вывесок с надписями не имели вовсе»).

На Сенной была пивная лавка, на вывеске которой было изображение бутылки, из которой пиво переливалось шипучим фонтаном в стакан. Под этим рисунком была лаконичная надпись: «Эко пиво!» Над простыми трактирами рисовали мужиков, чинно сидящих вокруг стола, уставленного чайным прибором или закускою и штофиками; живописцы обращали особое внимание на фигуры людей: они заставляли их разливать и пить чай в самом грациозном положении, совсем непривычном для посетителей таких мест. На вывесках иногда людские фигуры были заменены предметами: чайный прибор, закуски и графин с водкой, – последнее изображение еще красноречивее говорило за себя... На вывесках винных погребов изображали золотые грозди винограда, а также нагих правнучат и потомков Бахуса верхом на бочках, с плющевыми венками на голове, с чашами, с кистями винограда в руках. Также рисовали прыгающих козлов, полагая, что греки этому четвероногому приписывали открытие вина.

Политический террор: убийство Александра II, 1881 год

Анонимный источник, Александр Бенуа

Во второй половине XIX столетия, особенно после отмены крепостного права (1861) и европейских революций 1868 года, в России усилилось либеральное движение, причем оно охватило широкие слои населения, в отличие от по-прежнему памятного выступления декабристов. Многие образованные люди «пошли в народ» (отсюда – «народники»), появлялись различные общественные организации; одни, как «Земля и воля», ратовали за реформы, другие прибегали к «революционному террору». В 1866 году член террористической группы «Ад» Д. В. Каракозов стрелял в Летнем саду в императора, но промахнулся; в 1878 году было совершено покушение на петербургского генерал-губернатора Ф. Ф. Трепова; боевики «Народной воли» дважды минировали железную дорогу на пути царского поезда, в 1880 году в столовой Зимнего дворца взорвалась бомба, подложенная столяром С. Н. Халтуриным, а 1 марта 1881 года императора Александра, который возвращался домой с развода войск, на набережной Екатерининского канала подстерегли «бомбисты».

В 1912 году в Штутгарте была опубликована книга «Правда о кончине Александра II. Из записок очевидца».

Уже шесть раз покушались на жизнь Александра II: из них 4 раза в последние два года. Сам Александр II до того разуверился в своем народе, что и не ожидал другой смерти, как от руки убийцы. Невольно приходится улыбнуться при воспоминании о тех мерах, коими пряталась особа монарха от народа, не выезжавшего иначе как под сильным конвоем, – когда в то же время предпринимались покушения не только на жизнь, но и на самый дворец, в коем жил монарх. Охрана очень хорошо знала, где враги монарха, и члены оной чуть ли не сами находились на стороне заговорщиков.

Зимой 1881 года полиция узнала, что готовится новое покушение на жизнь Александра II, и все в Петербурге ожидали его со дня на день. И не только в Петербурге все были как-то особенно настроены, в ожидании предстоящей грозы, но и в Москве, этом азиатском центре России, где к Александру II уже давно не питали никакой любви и преданности. <...>

Замечательно однако, что покушение совершено было – к великому несчастью оно было успешно – в тот день, когда монарх вез с собою выработанную программу конституции, которою он имел в виду осчастливить свой народ и завершить все свои реформы.

Эта мера могла бы, может быть, изгладить все ошибки иностранной политики Александра II – и дворянство могло ожидать неожиданной потери всех результатов своих дурных посевов, народ мог бы опять вернуться к своему монарху и возлюбить его – необходимо было, чтобы что-нибудь совершилось – и оно совершилось. <...>

По воскресеньям Александр II делал смотр определенной части своей гвардии в Михайловском манеже. Это были так называемые разводы. Они носили торжественный характер и составляли особое празднество для молодых офицеров конницы гвардии, из коих избиралось определенное число в качестве ординарцев, для доклада монарху. Послы иностранных держав присутствовали на этих разводах, и государь не раз заговаривал с тем или другим представителем иностранной державы. Раз даже – это было в 1879 году – он на этом разводе очень возбужденно упрекал французского посла за то, что Франция отказывается выдать России известного нигилиста Гартманна. <...>

Молодые ординарцы заказывали себе на этот день новые парадные формы – Александр II, как известно, был очень зорок на самые малейшие неправильности формы, – а иные из них подковывали своих лошадей серебрянными подковами.

Только в самых исключительных случаях Александр II пропускал этот развод.

В такие воскресенья весь Петербург был на ногах, желая полюбоваться великолепными формами знатных особ, а главным образом лицезреть монарха. <...>

Вот уже прошло несколько воскресных дней, как император не является на эти разводы. Не раз уже – в самый последний момент – становилось известным, что монарх не изволит прибыть, – и развод откладывался. Петербург изумлялся и не верил слухам о нездоровье монарха, ибо его не раз видели в недоступной народу части Летнего сада под руку с княгиней Юрьевской.

Опять воскресенье, сегодня 1 марта. Опять весь Петербург на ногах. В манеже все готово. Офицеры съехались. Всем известно, что монарх сегодня наверное прибудет на развод. Хотя к параду тронулся лейб-гвардии батальон саперов, не особенно любимая Александром II часть войск, однако ни для кого не подлежало сомнению появление государя на его любимом празднестве. Да, он даже приказал на этот раз снять траур с придворных экипажей, несмотря на то, что не прошло еще года со времени смерти его супруги – императрицы Марии Александровны...

Между тем во дворце разыгрались следующие сцены.

Утром 1 марта явился с докладом к государю всесильный граф Лорис-Меликов. Принятый по обыкновению весьма милостиво монархом, граф просил царя отложить смотр ввиду того, что полиция имеет в руках самые верные сведения о предстоящем в сегодняшний день покушении на его жизнь. Вчера в субботу был даже арестован один из главных вожаков нигилистов – Желябов.

«Тем лучше, – ответил государь, – арест вожака дает мне возможность не изменять моего решения. Я еду на смотр. Я не желал бы, чтобы мой народ счел меня трусом».

Сколько граф ни старался поколебать решение Александра II – все безуспешно.

Но граф очень хорошо знал, а может быть, и предчувствовал предстоящее несчастие: он велел доложить о себе княгине Юрьевской, имевшей большое влияние на своего супруга.

Слезам и просьбам женщины удалось достигнуть от монарха более благоприятных результатов, чем всемогущему министру. Александр II уступил. Княгиня с торжеством передала ожидавшему ответа Меликову результат ее ходатайства. Сейчас же был дан приказ об отмене смотра.

Жизнь монарха, казалось, на этот раз была спасена. Но кто колеблется и нерешителен, тому не везет. Еще хуже тому, кто подлежит влиянию женщин. Какому-то непредвиденному стечению обстоятельств угодно было, чтобы в то же утро, сейчас по уходе Лорис-Меликова, доложили государю о приезде великой княгини Александры Иосифовны, нежно любившей своего царского деверя. Явилась ли она случайно или была она подослана, так как узнали об отмене смотра, а ее влияние на Александра II всем было известно?