Оружие победы - Василий Грабин

И еще одно обстоятельство облегчало работу завода по выпуску пушек УСВ. Сотрудничество конструктора и технолога, которые по многим командным деталям УСВ начинали работу одновременно с началом проектирования, не ограничивалось только стенами опытного цеха, да и не могло ограничиться. Конструктор и технолог не могли, например, до конца решить все проблемы формообразования литых деталей без консультаций с производственниками. И потому, когда пушка УСВ была принята на вооружение, во многих цехах, особенно в литейном и в термическом, уже было все подготовлено к работе над УСВ. К тому же половина деталей нового орудия не потребовала никаких изменений. А производство этих деталей было уже, худо-бедно, налажено. Постепенно поступала с других заводов оснастка, заказанная в 1936 году. Ее по мере поступления осваивали.

Облегчало положение и то, что производственные мощности механосборочных цехов по сравнению с заводской программой выпуска пушек были по тому времени большими, а профессиональное мастерство станочников, наладчиков и слесарей стало таким, что ас Волгин не так уж возвышался над своими коллегами, как несколько лет назад. Примечательно, что станочники и слесари росли как высококвалифицированные умельцы-универсалы. Они могли делать и делали самые сложные детали с минимальной оснасткой.

Завод начал осваивать УСВ. Был и брак, отступления от чертежей, были и случаи возврата продукции военной приемкой; орудие иногда не выдерживало контрольной стрельбы. Приходилось возвращать его на завод, доделывать, а потом вновь предъявлять аппарату ГАУ.

Все зависит от точки зрения. Можно сказать, что это очень плохо, когда пушку не принимают с первого раза. Но если вспомнить, что при производстве пушки Ф-22 случалось, что орудие принимали только с восемнадцатого раза, то нынешнее положение можно было рассматривать как более или менее нормальное. Так и оценивалось положение на заводе, пока не грянул, как снег на голову, приказ об увеличении производства по расширенной мобилизационной программе.

Это было прямым следствием международных событий: 30 ноября 1939 года началась война с белофиннами.

Не думаю, что именно для боевых операций на линии Маннергейма потребовалось резко увеличить выпуск УСВ. Скорее, это стало проверкой мобилизационной готовности завода. Но это дела не меняло.

Аппарат управления завода сработал быстро: все цехи получили новые увеличенные задания. Оперативнее всех отреагировали заготовительные цехи: выпуск заготовок стал заметно наращиваться. И в совершенном прорыве оказалась механосборка. Здесь не только не возрос выпуск пушек, но появился поразивший всех обратный эффект: производительность цехов начала даже падать. Этого не мог ожидать никто. Не помогали «кнут и пряник» дирекции, не улучшали положения категорические приказы наркомата. Механосборочные цехи просили добавить оборудования и людей — дирекция этого не могла сделать. Завод лихорадило, как никогда.

Вот это и был тот момент, когда полностью сказались все недостатки в организации производства. Иначе и быть не могло. Где были в сложившихся условиях основные резервы нашей механосборки, как и всего старого завода? При одинаковом оборудовании — только в профессиональном уровне рабочих. А его не повысишь резко, скачком. Люди работали так, как могли работать. Когда же началось «давай-давай!», и вовсе пошло на спад: в цехе нервничали, допускали больше ошибок. Отсюда — не подъем, а даже некоторый спад в производстве.

Переход на мобилизационную программу вызвал много шума и суеты, а толку не было никакого. К счастью, война с белофиннами быстро закончилась, на Карельском перешейке обошлись и без дополнительного количества пушек УСВ. Казалось бы, дирекция и наркомат получили хороший урок, ошибки будут устранены. Но этого не случилось. Закончилась война, и тут же прекратился шум на заводе. Как раньше, так и теперь УСВ продолжали делать по старинке, кустарно.

Недолго пушка УСВ шла в производстве — один только 1940 год. В 1941 году заказчик — Главное артиллерийское управление — не заключил договор с заводом о продолжении поставок УСВ. Почему? Это было нам непонятно. Возникали разные предположения. Только одной мысли мы не допускали, что дивизионных пушек уже сделано столько, сколько потребуется во время войны. Желая внести ясность, мы обратились в высшие инстанции с просьбой указать причины прекращения производства пушек Ф-22 УСВ. Нам ответили, что мобилизационный план выполнен полностью.

Что ж, военным виднее — они сами определяют потребности армии в пушках. И раз они говорят, что мобилизационный план выполнен, значит, так оно и есть. Но правильно ли был составлен мобилизационный план?

Начало Великой Отечественной войны показало, что это было далеко не так: нехватка дивизионных пушек была очень острой. Поэтому, хотя к 1941 году выпуск пушек УСВ был прекращен, в начале войны они вновь были поставлены на валовое производство.

5

Итак, наше КБ достаточно успешно справилось с первой частью задачи, которую мы поставили перед собой в апреле 1938 года: значительно сократить сроки создания проекта пушки и опытного образца. Но мы задавались целью не только сократить сроки проектирования и создания опытного образца, но и сроки освоения пушки в валовом производстве. Добиться этого нам не удалось. Однако, сколь ни долго иной раз продолжается ошибочная практика, и ей приходит конец. Пришлось все-таки начать работать по-новому: в 1940 году завод впервые за всю свою историю запустил орудие в производство по большой, высокопроизводительной технологии. Правда, это было орудие не нашего КБ. Это создало целый ряд дополнительных трудностей.

122-миллиметровая гаубица, изготовление которой было получено нашему заводу параллельно с производством пушки УСВ, имела заводской индекс М-30. Она была создана конструкторским бюро под руководством Ф.Ф.Петрова. Сроки выпуска, как и всегда, были жесткими, но на этот раз дирекция завода решилась на то, чтобы в течение первых пяти-шести месяцев разрабатывать технологию и изготавливать оснастку. В сущности, пошли на срыв полугодовой программы, установленной наркоматом. Решение было смелым и чреватым неприятностями. Но без этого неприятности могли быть гораздо большими, так как при кустарной технологии обязательно сорвалась бы вся годовая программа. Производительная технология гарантировала выполнение годового плана, и потому в спешном порядке пришлось исправлять ошибки прошлых лет. В частности, возрождать технологический отдел завода, в свое время распущенный «за ненадобностью».