Мы из подводного космоса - Валерий Касатонов

Сегодня, 12 августа, трагический для всех подводников день – очередная годовщина гибели атомной подводной лодки «Курск». Это самая нелепая в новейшей истории катастрофа, самая необъяснимая здравым смыслом. Хотя любую трагедию трудно объяснить, но здесь – особый случай. Моряк знал, что официальная версия не соответствует действительности. Да, взорвалась торпеда, но, что послужило первопричиной, народу не сказали. Торпеды такого типа много лет находились на вооружении и никогда не взрывались. В случае каких-либо неполадок с торпедами каждый подводник знает, что надо делать, чтобы не случилась беда. Почему эта торпеда на «Курске» взорвалась, осталось тайной за семью печатями. Возможно, люди никогда не узнают правду. И не предпримут необходимых мер. Значит, трагедии могут в дальнейшем снова иметь место. Это раздражало опытного подводника. Из-под фуражки поблескивали его все еще молодые глаза, а крепко сжатые скулы выдавали сдерживаемое волнение…

Сам Алексей Иванович не испытывал внутренней потребности ходить в церковь помолиться. Но уважал и ценил любую религию. Он глубоко сожалел, что огромный пласт человеческой культуры, который составляет религия, прошел мимо него. Смолоду его поколение, воспитанное комсомолом и КПСС, было лишено возможности хотя бы прикоснуться к истокам христианства и православия. «Религия – опиум для народа», – вот основной лозунг того времени (со ссылкой, что это сказал Карл Маркс). Хотя, как он узнал позднее, оказывается, в первоисточнике речь идет совсем о другом: «…Религия – это вздох угнетенной твари; сердце бессердечного мира. Религия есть опиум народа». У Карла Маркса взяли последнюю часть фразы. Но он не утверждал, что религия есть наркотик, распространяемый свыше. Он утверждал, что религию создают сами люди, удовлетворяя свойственную им потребность, насущность которой не отрицал… Как всегда, наши партийные руководители перегнули палку. Вообще, Алексей Иванович считал, что в вопросе с религией большевики совершили самую большую ошибку, что в конечном итоге наравне с другими причинами привело их к краху. Народу нужна отдушина. Ведь сколько катаклизмов за время существования человечества пережили люди, какие страшные природные явления пугали и до сих пор пугают их. Не имея возможности объяснить, понять, а тем более влиять на них, люди исторически обратились к религии. Как же прав французский поэт Пьер Жан Беранже, сатирик, юморист и оптимист: «Если к правде святой мир дорогу найти не сумеет, честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой». Пока существует человечество, будет существовать и религия. В этом был глубоко убежден Алексей Иванович. Он не осуждал новых руководителей, вчерашних партийных лидеров, стоящих в церкви в первых рядах на Пасхальной или Рождественской службе. Как говорится, бог им судья. Но считал, что вера у каждого должна быть не напоказ, а внутри человека, в его душе. Общение с богом – это очень интимное дело, не для чужих глаз…

Алексей Иванович, как всегда, вначале подошел к памятному знаку, установленному возле церкви в 2005 году моряками Бреста. На камне красивым старорусским шрифтом выбито: «Морякам – участникам русско-японской войны 1904–1905 годов, их семьям с благодарностью за участие в создании храма и в память о 100-летии Цусимского сражения».

На открытие памятного знака приезжала делегация моряков из Москвы. Они высказали сожаление, что в России к 100-летнему юбилею Цусимы не установлено никаких памятных знаков, а в сухопутном Бресте такой знак уже есть. «Действительно, – с чувством гордости сказал про себя Алексей Иванович, – памятный знак стал святым местом для моряков Бреста. Они приходят сюда и в горе, и в радость. Даже молодожены стали возлагать здесь цветы. Значит, город принял памятник». Он на минуту приложил руку к головному убору, отдавая воинскую честь. Затем вошел за ограду церкви, купил две свечки и направился в храм.

Каждый год 12 августа подводники, бросившие свой якорь в Бресте, в 10 утра собирались в Свято-Николаевской церкви, построенной в 1906 году на пожертвования моряков и вдов моряков, погибших в Цусимском сражении, чтобы почтить память всех своих морских братьев, которых поглотило ненасытное море. Несколько моряков в форме, четко по-военному поздоровавшись, присоединились к нему. Все были строги и сосредоточены.

При входе в церковь справа и слева на мраморных досках золотом были написаны названия кораблей и фамилии моряков-брестчан, погибших в Цусимском сражении. Доски тоже были установлены к столетию битвы. На их открытие и освещение были приглашены родственники тех моряков-героев, чьи имена были указаны на них. Этому предшествовала большая поисковая работа. Зато как радовались моряки-участники поиска, когда выяснилось, что потомки «цусимцев» и сегодня проживают в Бресте. А как были счастливы девяностолетние дочери, солидные внуки и правнуки моряков с крейсера «Аврора», броненосцев «Орел», «Граф Суворов» и «Ушаков», что нашлись благородные люди, которые через столько лет забвения вспомнили об их героических предках!

Моряки вошли под своды храма, взяли фуражки в левую руку, согнутую в локте, и каждый аккуратно зажег и поставил на огромный сверкающий серебряный подсвечник свечку «за здравие». Вскоре закончилась утренняя служба, и паства передвинулась к панихидному столику. Моряки зажгли свои свечи «за упокой» и держали их в правой руке. Это было красивое и торжественное зрелище. Начиналась панихида.

Священник отец Игорь с лицом древнегреческого воина, в торжественном облачении, вышел из царских ворот и начал заупокойное богослужение. О» совершил литию по усопшим воинам-морякам, затем развернул заранее переданный ему список личного состава атомохода «Курск». Все 118 человек. Красиво поставленным голосом он начал поименно называть каждого. Первым, как и положено на флоте, шел командир – Геннадий. Геннадий Петрович Лячин, капитан 1 ранга. Герой России – посмертно. Перед мысленным взором Алексея Ивановича проплыло печальное лицо Лячиной Ирины Юрьевны, жены командира. Он познакомился с ней недавно, на последнем съезде Международной ассоциации моряков-подводников. Там ей в торжественной обстановке вручили именной орден Ассоциации – «Жена подводника». Красивый, цвета морской волны, знак с изображением подводной лодки. На нем написаны святые для каждого подводника слова: «Ваша любовь и вера сохранила нас». Ни у какой другой военной профессии нет такого преклонения перед женщиной, как у подводников. Никто не пережил столько горя и страданий, как эти великие женщины. Они заслужили не только награду, внимание и почет. Это наши трубецкие и волконские. Им можно ставить памятники.

Священник продолжал называть имена, а Алексей Иванович видел своих товарищей, юными ушедшими из жизни. Вот, лейтенант Ваня Кирьяков. Только прибыл на Северный флот. Погиб на первом же выходе в море. На новой ракетной лодке «С-80» в 1961 году. Осиротели жена с красивым именем Изабелла и сын Волька. Вот, лейтенант Авилкин Владимир Николаевич. Взорвался на лодке «Б-37» в Полярном в 1962 году. Это была самая тяжелая трагедия, тогда погибли две лодки: «Б-37» и «С-350» и 126 человек. У лейтенанта Авилкина остались жена и два сына. Всех несчастных невозможно перечислить. Тот сгорел на «К-19», этот утонул на «Комсомольце». Отец Игорь называл имена, и казалось, им не будет конца. Невольные слезы наворачивались на глаза Алексея Ивановича. Его душа рыдала: «Ведь это были живые юноши. Молодежь, цвет нации.

Специально отобранные для службы на подводных лодках – самые здоровые, самые сильные. Какое мощное потомство могло быть от этих прекрасных мужчин! Сколько красивых детей не родилось! Сколько молодых женщин оказались не востребованы!» Алексей Иванович вслушивался в имена моряков и мысленно представлял подводников, утонувших вместе с подводными лодками; сгоревших заживо по отсекам в объемных пожарах на К-3, К-19 и К-47; погибших на боевой службе на новейших атомоходах-ракетоносцах. Не обошла печальная участь и наших земляков! Старший помощник командира капитан 2 ранга Дудко Сергей Владимирович, из города Пинска, сгорел в огненном смерче на «Курске» в 2000 году вместе с командиром и десятками других подводников. Старшина 2 статьи Марач Казимир Петрович из городка Ружаны Брестской области погиб, обеспечив ценой своей жизни всплытие горящей «К-19» в 1972 году. Этот белорусский двадцатилетний юноша похоронен в холодных водах Северной Атлантики с глубиной места пять тысяч метров.

Страшно сказать, специалисты подсчитали, что за годы холодной войны, то есть в мирное время, погибли 817 подводников, пятнадцать подводных лодок нашли свой последний причал на дне океанов. И эти цифры еще не окончательны. Поиск продолжается, потому что много аварий и трагедий было засекречено. Тяжела, очень тяжела участь подводников – этих гладиаторов двадцатого века.