Мы из подводного космоса - Валерий Касатонов

Я получил назначение командиром рулевой группы на подводную лодку «С-348» с постоянным местом базирования в бухте Ягельная губы Сайда. «Лодка находится сейчас в Полярном, на заводе в Палагубе. Поезжайте в Полярный, там в комендатуре или у патрулей узнаете, где располагается экипаж», – посоветовали мне на прощание в отделе кадров флота. И я со своим неподъемным скарбом начал движение из Североморска в северо-западном направлении, еще немного приближаясь к Северному Полюсу. Ищу бараки, где-то на окраине Полярного, где обычно проживают подводники, прибывающие на ремонт из других баз, как мне пояснил один из мичманов, пока рейсовый катер пересекал Кольский залив. Иду по дороге, справа – приличная сопка с домиками времен Петра 1, слева – озеро во льду, полностью засыпанное многометровым снегом. Прошел озеро, повернул налево в сторону каких-то складов, вижу три барака, почти занесенные снегом, и котельная с трубой, без признаков жизни. Темно, жутковато, народу нигде нет, пошел на свет, проникающий из окна одного из бараков. Подхожу. Вид у меня аховый: в снегу с головы до ног, не видно ни шапки, ни погон, ни шинели, один нос. В руках снежный ком, внутри которого мой огромный чемодан «мечта оккупанта». С трудом отыскал дверь, рванул из последних сил, и оказался в темноте.

В кубрике крутят фильм «Девушка с гитарой». К счастью, звучат последние аккорды, фильм закончился, включили свет, матросы загалдели и онемели, обнаружив в дверях «чудо» в лейтенантских погонах. Я оттаял, вид жалкий, весь мокрый, чемодан мой стоит уже в середине рукотворного озера. А мне бы лучше прилечь и заснуть. Дежурный по экипажу мичман, узнав «что к чему», отвел меня в офицерскую каморку с двухярусными койками на 6 человек. Дали кружку горячего чая и уложили спать. Остальное – завтра! Наутро первым вошел в каморку верзила старший лейтенант Тарасов. Мне шепнули – помощник командира, сейчас за старшего в экипаже. Я тут же вскочил с табуретки и, приложив руку к пустой голове от большого желания сделать все по Уставу, отрапортовал, что лейтенант Волгин прибыл для дальнейшего прохождения службы. Последовал мощный хохот молодых и здоровых глоток. А помощник Андрей Тарасов молча напялил на меня чью-то шапку. И тоже расхохотался. Эту «пустую голову» мне вспоминали много-много лет на всех встречах и застольях. Но в свою офицерскую семью приняли моментально и без каких-либо ущемлений. В этом и есть подводное братство!

Первым моим офицерским заданием было для меня что-то совершенно необычное, не вписывающееся в мои представления о флоте, чему, конечно, не учили в училище. Гулливер помощник отозвал меня в сторону и доверительно, положив свою огромную руку на мое плечо, сказал: «Видишь, лейтенант, в каких условиях мы живем. Топим печь в бараке круглосуточно, поскольку котельная давно разломана. Дрова заканчиваются. Но вот в той стороне, чуть выше нас, дровяные склады. НАДО ДОСТАТЬ ДРОВ И ПРИВЕСТИ В БАРАК». Помощник Андрей Ильич Тарасов налил мне тут же две бутылки спирта для расплаты за дрова и грузовик: «Надеюсь на тебя, Виктор. Действуй!» И я, в шоке, помчался выполнять первое «боевое задание», желая оправдать оказанное мне доверие. В молодости нет неразрешимых задач! Я быстро нашел эти склады, все-таки штурман. Дров полно, разного калибра и метража: палки, сучья, доски, обрезки, бревна, напиленные катыши и т. д. Глаза разбегаются.

Что мне надо, не знаю. Вижу, сидят две женщины. Вид рабочий, а глаза с интересом смотрят на меня. «Женщина и на дровяном складе – женщина!» Иду к ним через открытые ворота. «Ой, красавчик, здравствуй, чего тебе надо?» Молча, со значением, достаю папиросы и вместе все закуриваем. Им это импонирует. Без всяких предисловий рассказываю про наш барак и как нам холодно. Они тут же при мне начали крыть матом какого-то «бугра», что это он должен для нас дрова возить, а не продавать налево. Увидев, что я стал пунцовым от такой литературщины, они меня успокоили, пожалели. Я понял, что они бригадиры по распилке древесины. Бутылки у меня взяли с благодарностью и тут же сказали, куда идти за грузовиком, назвав шофера, его фамилию и имя. Скажешь, мол, что от нас пришел. Нашел я этот гараж, и шофер оказался рядом. Через час подкатил на машине к «моим красавицам». Подъехали под загрузочную эстакаду, меня там уже ждали. Выпорхнувшая откуда-то бригада женщин-грузчиков в считанные минуты завалили грузовик выше кабины круглыми полуметровыми распилами деревьев. То, что надо для флота. Шофер, по указанию все тех же женщин, подкатил прямо к двери барака. Вышедший помощник онемел от счастья: через каких-то пять часов, считай, полторы машины качественных ровных катышей лежали в снегу у крыльца. И всего за две бутылки «шила». Мой авторитет молодого лейтенанта – Виктора Волгина мгновенно вырос у команды подводников в десятки раз. Но, главное, я сам понял, что любая задача мне по плечу. Великая вещь – вера в свои силы! Для лейтенанта это очень важно. Преодолевая трудности, мы становимся мужчинами. Так всегда было на Руси и будет. Другого пути нет!

«У моряка нет трудного или легкого пути, есть один – славный» – так учил нас адмирал Нахимов Павел Степанович.

Автор выражает признательность вице-адмиралу Виктору Решетову за помощь в создании новеллы.

77. Жизнь коротка

Осень в этом году пришла неожиданно. Весь сентябрь на Карельском перешейке стояла прекрасная тихая почти летняя погода. Грибники не могли нарадоваться, белые грибы несли из ближайшего леса вёдрами. Петербуржцы, приезжающие на выходные на свои элитные дачи, днём ещё пытались купаться в остывающих озёрах, а вечером неистово парились в финских саунах. Это был обязательный ритуал загородного отдыха. Но вот вчера вечером загудели корабельные сосны, арктический воздух ринулся на посёлок Сосново и к ночи обложное, тревожное небо разверзлось холодным по-настоящему осенним дождём.

Утром Владимир Васильевич, отставной моряк, капитан 1 ранга, по флотской привычке постучал по английскому барометру, украшавшему холл его коттеджа, оценивающе посмотрел в окна и понял, пришёл глубокий циклон. Бабье лето кончилось. Он оделся и вышел на улицу покормить своих полудиких кошек. Дождь надоедливой серой пеленой висел в воздухе. Рваные дождевые тучи проносились над самыми вершинами сорокаметровых сосен. Дождь то усиливался, то почти прекращался, но влага продолжала висеть в воздухе. Первые разноцветные самые слабые листья за ночь опали и красивым ковром украсили землю. В саду вокруг дома стало светлее. Листопад вступил в свои права. Пахло прелыми листьями и грибами. Кругом было сыро и тоскливо. «Унылая пора, очей очарованье…»

Владимир Васильевич поднял голову, его внимание привлёк какой-то необычный звук в небе. Он замер от увиденного. Два лебедя, красиво вытянув свои длинные шеи, летели низко, почти над самыми верхушками деревьев. Они с трудом преодолевали порывы ветра. Лебеди переговаривались и как бы поддерживали друг друга. Почему они летели одни? Почему отбились от стаи? Возможно, кто-то из них был болен. Но сильный не бросал слабого. Они скрылись за ближайшими соснами, а их тревожные голоса были слышны ещё некоторое время. Лебединая верность… Верность на всю жизнь!..

Тоска навалилась на одиноко живущего пожилого моряка. Жизнь заканчивается. Сын с невесткой в Москве. Изредка навещают отца. Зовут к себе. Но как уехать? Здесь построен дом. Современный, со всеми удобствами. Сколько вложено в него сил, энергии, здоровья. Сколько потрачено денег, не сосчитать! Но, главное, здесь похоронена его жена, Раиса Николаевна. Его единственная любимая женщина. Вот уже два года, как она ушла из жизни. Каждый месяц день её смерти Владимир Васильевич отмечает, посещая кладбище. Он кладёт цветы на могилу и долго разговаривает, общается с ней. Он уверен, что она слышит его. Иначе и быть не может. Какую красивую жизнь они прожили вместе!

Сколько приятных воспоминаний… Неслучайно Джон Стейнбек, уважаемый им писатель, в романе «Зима тревоги нашей» сказал: «Большинство людей на девяносто процентов живут в прошлом, семь – в настоящем, и, значит, для будущего остаётся только три процента». Воспоминания, воспоминания!.. Память сердца…

Иван Иванович Шишкин. Лесное кладбище

Вот они, молодые блестящие лейтенанты, собрались в ресторане «Москва» отметить окончание учёбы в высшем военно-морском инженерном училище имени Ф.Э.Дзержинского. С ними их молодые жёны. Сколько красивых тостов! Сколько благородных пожеланий послужить Родине! Впереди огромная жизнь на флоте, полная романтики и приключений. Конечно, выпили. Может даже немножко лишнего. Володя вышел с Раей в фойе выкурить сигаретку. В это время лейтенанту Валерке Троицкому показалось, что какой-то чужой, не из их компании офицер, вожделенно смотрит на его Светку. Горячий лейтенант тут же провёл «апперкот» левой в челюсть и «прямой» правой в солнечное сплетение, как учили на уроках бокса. Чужой, старший лейтенант, возмущённый таким хамским обхождением, в долгу не остался. Его тоже учили хорошие учителя. Завязался мужской разговор с применением физических оскорблений. А поскольку комендатура была рядом, на Садовой, через пять минут прибыл патруль и всех без разбора лейтенантов отвезли на гауптвахту. Даже разбираться не стали. И так ясно, что все безобразия на Флоте от лейтенантов.