Герой Веков - Брендон Сандерсон

В конце концов Тен-Сун подошел к входу в здание и поднялся по ступенькам, заслужив несколько удивленных взглядов. Когда он был уже у дверей, один из стражников закричал и замахнулся тупым концом копья:

– Эй ты! Тут собакам не место. Чей это пес?

– Ничей, – опускаясь на задние лапы, ответил волкодав.

От удивления стражник чуть не подпрыгнул, а Тен-Сун ощутил некое извращенное удовольствие. Он тотчас же отругал себя за это. В преддверии конца света нет времени на то, чтобы пугать каких-то там стражников. И все-таки раньше он не задумывался о том, что у собачьего тела есть и такое преимущество…

– Что… – Солдат заозирался, пытаясь понять, не разыгрывает ли его кто-нибудь.

– Я сказал, – внятно проговорил Тен-Сун, – что никому не принадлежу. Я сам себе хозяин.

Стражнику было невдомек, насколько странное заявление только что сделал сидящий перед ним пес. Тен-Сун, кандра, находился за пределами Обиталища без Договора. Насколько он мог судить, ни один его сородич за семьсот лет ничего подобного не сделал. Это оказалось на удивление… приятно.

Теперь на него пялились уже несколько человек. Подошли другие стражники и уставились на своего товарища в ожидании объяснений.

Тен-Сун рискнул:

– Меня прислал император Венчер. У меня послание вашим правителям.

К удовольствию Тен-Суна, стражники остолбенели от удивления. Первый – теперь он был дока в том, что касалось говорящих собак, – немного поколебался и поднял руку, указывая на вход в здание:

– Туда.

– Благодарю. – Тен-Сун прошел через притихшую толпу прямо в дом Стального братства.

Позади заговорили о «трюках» и «дрессировке», мимо торопливо пробежали несколько солдат. Кандра пробирался мимо людей, выстроившихся в длинные очереди; никто из них не имел ни малейшего представления о странном происшествии возле входа в здание. И наконец обнаружил…

Бриза. Тот сидел в кресле, похожем на трон, с бокалом вина в руке и о чем-то разглагольствовал, с весьма довольным видом. Он почти не изменился с тех пор, как Тен-Сун видел его в последний раз. Какой-то стражник подошел к гасильщику и что-то прошептал ему на ухо. Потом оба посмотрели на Тен-Суна. Стражник немного побледнел, а Бриз, улыбнувшись, подался вперед.

– Итак, – сказал он, постукивая тростью по мраморному полу, – ты с самого начала был кандрой или же съел кости пса, принадлежавшего Вин?

Тен-Сун сел:

– С самого начала.

– Я обратил внимание, что ты был до странности хорошо воспитан – не чета прочим волкодавам. – Он отпил из бокала. – Видимо, ты лорд Рену? Мы давно не виделись.

– Вообще-то, я не он. Я другой кандра. Это… долгая история.

Это озадачило Бриза. Он внимательно уставился на Тен-Суна, и тот ощутил укол паники. Бриз ведь гасильщик и, как все гасильщики, обладал силой, позволявшей управлять Тен-Суном. Он был частью Тайны.

«Нет, – сердито напомнил себе Тен-Сун. – Алломанты сейчас слабее, чем когда-то, в давние времена. Без дюралюминия им не справиться с кандрой, а Бриз всего лишь туманщик и не может жечь дюралюминий».

– Пьешь на работе, Бриз? – спросил он вслух.

– Ну разумеется. – Гасильщик приподнял бокал. – Какой смысл быть главным, если ты не можешь работать в комфортных условиях?

Тен-Сун фыркнул. Бриз ему и раньше особо не нравился. Впрочем, причиной вполне могло быть его предубеждение против гасильщиков. Или, не исключено, предубеждение против всего человеческого рода. Так или иначе, он не был настроен болтать о пустяках.

– Где Вин? – спросил он.

– Я думал, ты принес от нее послание? – нахмурился Бриз.

– Я солгал стражникам. На самом деле я ищу ее. У меня есть сведения, которые ей нужны. О тумане и пепле.

– Ну что ж, мой дорогой друг… э-э… в смысле, мой дорогой песик. Кажется, нам с тобой стоит пойти и поискать Сэйзеда. Он в таких вещах смыслит куда больше моего.

– …И вот, поскольку Призрак едва не умер, – продолжал террисиец, – я решил, что лучше будет, если управлять городом станет Бриз. Мы открыли другое здание, ранее принадлежавшее Стальному братству, и Бриз теперь рассматривает там петиции. У него это получается куда лучше меня. К тому же забота о горожанах с их каждодневными проблемами ему, похоже, нравится.

Сэйзед сидел в кресле – на столе перед ним лежали раскрытая папка и стопка исписанных листов бумаги. По какой-то непонятной причине террисиец показался Тен-Суну сильно изменившимся. Хранитель был в том же одеянии, и на руках у него виднелись те же самые ферухимические браслеты. Однако чего-то не хватало.

Но это, как выяснилось, оказалось самой незначительной из проблем Тен-Суна.

– Фадрекс? – переспросил он.

Они находились в одной из небольших комнат в здании Стального братства. По всей видимости, здесь когда-то жил один из поручителей. Теперь всю обстановку заменяли стол и несколько стульев. Аскетичное убранство мало чем отличалось от традиций Стального братства.

– Да, – подтвердил Сэйзед. – Они с императором надеялись отыскать там еще одно хранилище.

Тен-Сун потупился. Чтобы добраться до Фадрекса, нужно было пересечь половину империи. Даже Благословение Силы не позволило бы сделать это раньше чем через несколько недель. Ему предстояло долгое-долгое путешествие.

– Могу ли я узнать, зачем тебе понадобилась леди Вин, кандра?

Тен-Сун помедлил. Он ощущал себя немного странно, разговаривая сначала с Бризом, а теперь с Сэйзедом. За этими людьми он наблюдал много месяцев, когда притворялся собакой. Они не знали, кто он такой, а ему казалось, что он их знает достаточно хорошо.

К примеру, ему было известно, что Сэйзед опасен. Террисиец ведь хранитель – один из тех, кого Тен-Сун и его собратья старательно избегали. Хранители вечно выискивали повсюду слухи, легенды и сказки. А кандра обладали множеством секретов. Если бы хранители когда-нибудь обнаружили богатейшую культуру кандра, последствия могли оказаться катастрофическими. Они бы начали все изучать, задавать вопросы, записывать…

Тен-Сун уже открыл рот, чтобы сказать «не ваше дело», но что-то его остановило.

Разве ему не требовался помощник в том, что касалось культуры кандра? Помощник, которого интересовали бы религии и который, возможно, был бы сведущ в теологии? Тот, кому известны легенды о Герое Веков? Если не считать Вин, то из всей компании ее друзей только Сэйзед по-настоящему подходил на эту роль.

– Это связано с Героем Веков, – осторожно проговорил Тен-Сун. – И с приближением конца света.

– А-а. – Сэйзед поднялся. – Я распоряжусь, чтобы тебе собрали еды в дорогу. Ты отправишься тотчас же? Или задержишься, чтобы отдохнуть?

«Что?!» – опешил Тен-Сун.

Террисиец даже не вздрогнул при упоминании о религиозных вопросах. Это было совсем на него не похоже.

Сэйзед продолжал говорить о пустяках, словно не замечая, что Тен-Сун затронул один из величайших секретов эпохи.

«Никогда я не научусь понимать людей», – качая головой, подумал кандра.

Чтобы создать тюрьму для Разрушителя, Охранитель, по сути, пожертвовал своим сознанием – можно даже сказать, своим разумом. И, освободившись, Разрушитель начал преследовать и давить то немногое, что осталось от его противника. Интересно, думал ли Разрушитель, насколько странным был поступок Охранителя, который отказался от собственной силы, позволил ей рассеяться по миру, предоставил людям возможность собирать ее крупицы и использовать их на свой лад.

Охранитель пошел на это, как мне кажется, из благородства, по расчету и от отчаяния. Он знал, что не может победить Разрушителя. Он отдал слишком большую часть себя и, кроме того, являлся воплощением покоя и стабильности. Он не мог ни уничтожать, ни даже защищать. Это противоречило его природе. Вот почему понадобилась тюрьма.

Но человечество Разрушитель и Охранитель создавали вместе – и часть души Охранителя была дана людям, чтобы наделить их разумом и честью. Чтобы мир выжил, Охранитель стал зависим от тех, кого создал. Он доверился людям.

Интересно, как он относился к тому, что люди раз за разом его подводили.

60

Вин считала, что лучший способ обмануть кого-либо – предоставить ему желаемое. Или, по крайней мере, ожидаемое. Чем дольше этот кто-то будет считать, что находится на шаг впереди, тем дольше он не будет оглядываться, чтобы проверить, не упустил ли нечто важное на своем пути.

Йомен постарался, придумывая темницу для рожденной туманом. Любой металл, использованный для изготовления кушетки или удобств, что находились в камере, был бесполезен для алломанта. Серебро преобладало, но даже его оказалось совсем не много. Лишь несколько болтов, которые Вин ногтями выкрутила из кушетки.

Ей приносили жирную безвкусную кашу в деревянных мисках, деревянные ложки. Обязанности стражников выполняли туманные убийцы, вооруженные посохами и не имевшие при себе ничего металлического. Стены в камере были каменные, а мощная деревянная дверь, закрывавшаяся на серебряный засов, висела на серебряных петлях.