Описание Отечественной войны в 1812 году - Александр Михайловский-Данилевский

Новый период войны начался – единоначалием. Главнокомандующие отдельными армиями подчинились одному лицу и заняли места второстепенные. Все действия совокупились во вновь прибывшем 67-летнем полководце. Последуем за каждым его шагом, за каждой его мыслью, ибо все распоряжения происходили от него одного. Он был враг советов и не требовал мнений посторонних. К тому же при отправлении его из Петербурга не было дано ему письменного операционного плана: Император разрешил ему действовать по собственному усмотрению. Одно строжайше воспретил Он: вступать в переговоры с Наполеоном, и приказал еще, при благополучном обороте войны, защищая нашими войсками западные губернии, поступать кротко с теми несчастными их жителями, которые в отношении к России забыли долг верноподданных. В сих чертах кто не узнает Императора Александра? Неумолим к Наполеону – милосерд к безоружным.

Осмотрев войско и местоположение, Князь Кутузов приказал отступить из Царева Займища к Гжатску. Причины отступления и другие обстоятельства изложены им в следующем, первом, донесении его от 19 Августа: «Я нашел, что многие полки от частых сражений весьма истощились, потому что только один вчерашний день прошел без военных действий. Я принял намерение недостающее число людей пополнить приведенными вчера Генералом Милорадовичем и впредь прибыть имеющими войсками, пехоты 14 587, конницы 1002 человека, так, чтобы они были распределены по полкам, потому что это войско ненадежно, состоя из рекрутов и имея большой недостаток в Штаб и Обер-Офицерах. Я предпочел отправить обратно назад Штаб-, Обер– и унтер-офицеров, а барабанщиков и всех рядовых обратить к укомплектованию старых полков, потерпевших в сражениях. Для удобнейшего укомплектования велел я из Гжатска отступить на один марш и, смотря по обстоятельствам, еще на другой, чтобы на вышеупомянутом основании присоединить к армии отправляемых из Москвы в довольном количестве ратников. К тому же местоположение при Гжатске я нашел невыгодным. Усилясь таким образом, как через укомплектование потерпевших войск, так и через приобщение к армии некоторых полков, формированных Князем Лобановым-Ростовским, и части Московской милиции, в состоянии буду для спасения Москвы отдаться на произвол сражения, которое, однако же, предпринято будет со всеми осторожностями, каких важность обстоятельств требовать может. Имеющуюся ныне с армией Смоленскую милицию и часть Московской, в готовность пришедшую, употребить я намерен таким образом, что приобщу их к регулярным войскам, не с тем, чтобы ими оные комплектовать, но чтобы их употреблять можно там было иногда к составлению с пиками 3-й шеренги, или ставить их за батальонами малыми резервами, для отвода раненых, или для сохранения ружей после убитых, для делания редутов и других полевых работ, наипаче замещать места при обозах, дабы уже там ни одного солдата держать нужды не было. При сем должно взять ту осторожность, чтобы внушить им, что их состояние оттого нимало не переменится, что они остаются временными воинами и что все, от Вашего императорского Величества им обещанное, сохранится свято; сие готов я утвердить им и присягой».

Числительная сила 1-й и 2-й армий заключалась, по строевому рапорту, представленному Князем Кутузовым при первом донесении Государю, в 95 734 человеках. В том же донесении он говорит, что, по сведениям, которые нашел он в армии, полагали у Наполеона 165 000 человек, но что, по его мнению, столько войск у неприятеля быть не может. Князь Кутузов просил также о присоединении к армии некоторых резервов, формировавшихся в низовых губерниях. В ответ Государь удостоил Князя Кутузова следующим рескриптом: «Соображаясь с присланными от вас рапортами, нахожу: 1) Что наличное число людей в армиях показывается кавалерии и пехоты 95 734 человека, поступают из корпуса Милорадовича 15 589, собранных из разных мест 2000, что и составляет 113 323 человека; сверх того не включены в рапортах находящиеся в отдельных отрядах полки, с коими уповательное число армии составлять будет 120 000 человек. 2) Мнение ваше, полагающее донесение о состоянии неприятельских сил в 165 000 увеличенным, оставляет Меня в приятной уверенности, что вышеозначенное число усердных русских воинов, под предводительством опытного и прозорливого полководца, поставит преграду дальнейшему вторжению наглого врага и, увенчав вас бессмертной славой, передаст имя ваше потомству, как избавителя Москвы, а вверенное вам воинство украсится вечными лаврами. 3) Касательно упоминаемого вами распоряжения о присоединении от Князя Лобанова-Ростовского новоформируемых полков, Я нахожу оное к исполнению невозможным, по неготовности еще сих полков, а особливо по необходимости иметь устроенное войско для образования и содержания нового рекрутского набора, по коему поступает до 180 000 рекрут, которых и предполагается содержать и образовать при сих новоформируемых полках, без чего и самый сбор рекрутов учинится невозможным. Посему Я нахожу необходимым, дабы вы формируемых Князем Лобановым и Генерал-Лейтенантом Клейнмихелем полков в армию не требовали на первый случай, а по мере приготовления рекрутов они будут немедленно доставляться во вверенные вам армии, коих усиление ныне можете произвести, помещая в оные внутренние ополчения. Московская сила, с приписанными к ней губерниями, составляет до 80 000 человек, кои, не переменяя ни своего предназначения, ни одежды, могут весьма служить в армиях, даже быв размещены при регулярных полках»[246].

Князь Кутузов известил Тормасова и Чичагова о своем прибытии к войскам и намерении принять генеральное сражение. Посланные к ним повеления были следующего содержания:

1) Тормасову: «Вы согласиться со мной изволите, что в настоящие критические для России минуты, тогда, как неприятель находится в сердце России, в предмет действий ваших не может уже входить защищение и сохранение отдаленных наших Польских провинций. Но совокупные силы 3-й армии и Дунайской должны обратиться на отвлечение сил неприятельских, устремленных против 1-й и 2-й армий. А посему, собрав к себе все силы Генерала Эртеля, у Мозыря находящиеся, и Генерала Сакена в Житомире, идти с ними вместе с вашей армией и действовать на правый фланг неприятеля. За сим Адмирал Чичагов, перешедший уже со всей армией, сего месяца 17-го числа, Днестр у Каменца, примет на себя все те обязанности, которые доселе в предмет ваших операций входили и, занимая действиями своими пункты, ныне вами оставляемые, содержа беспрерывную коммуникацию с вами, операциями своими содействовать должен всеми силами общей цели, о чем я ему с сим пишу. С сим нарочным буду я ожидать уведомления вашего о тех мерах, какие вы по сему предпринять изволите, о пунктах ваших операций, равно и сведения о состоянии настоящих сил ваших».