Описание Отечественной войны в 1812 году - Александр Михайловский-Данилевский

Единогласное определение Комитета было не что иное, как отголосок общего мнения всего Государства о Кутузове. Он командовал тогда Петербургским Ополчением, занимался им от всей души, присутствовал при приеме ратников, вооружении и обмундировании их, делал им лично наставления и увещания. Глядя на него, когда он с важностью заседал в Казенной Палате и Комитетах Ополчения и входил во все подробности формирования бородатых воинов, можно было подумать, что он никогда не стоял на высоких ступенях почестей и славы, не бывал послом Екатерины и Павла, не предводительствовал армиями и степень начальника земского ополчения почитал целью своего самолюбия. А между тем, как простой зритель, он издалека смотрел на борьбу народов, на повсеместное отступление армий, с которыми полвека делил на ратном поле труды, славу, неудачи, все случайности переменчивого счастья на войне. Но по мере того как Наполеон подавался вперед и перед ним все уступало, взоры России устремлялись на Кутузова; его имя было у всех на языке, из глубины сердца призывали ето на защиту родины. Он получал безымянные письма, в которых изъявляли прискорбие о бездействии его. За несколько дней перед его назначением Император возвел его в Княжеское достоинство, и сия награда была вообще принята предвестницей того, что скоро откроется полководцу поприще, на котором Отечество жаждало видеть его.

8 Августа, после обеда, Государь велел Кутузову приехать на Каменный Остров и объявил ему, что назначает его в Главнокомандующие над всеми армиями и ополчениями. Кутузов, как он сам в тот вечер рассказывал в тесном кругу своих родных, «принял повеление из уст Императора с христианским смирением, как призвание свыше». «Я не оробел, – говорил он, – и с помощью Божией надеюсь успеть, но, слушая Государя, я был растроган новым назначением моим». В тот же день Князь Кутузов удостоен следующим рескриптом.

«Князь Михаил Илларионович! Настоящее положение военных обстоятельств Наших действующих армий хотя и предшествуемо было начальными успехами, но последствия оных не открывают еще той быстротой деятельности, с каковой надлежало бы действовать на поражение неприятеля. Соображая сии последствия и извлекая истинные тому причины, Я нахожу нужным назначение над всеми действующими армиями одного общего Главнокомандующего, которого избрание, сверх воинских дарований, основывалось бы и на самом старшинстве. Известные военные достоинства ваши, любовь к Отечеству и неоднократные опыты отличных ваших подвигов приобретают вам истинное право на сию Мою доверенность. Избирая вас для сего важного дела, Я прошу Всемогущего Бога да благословить деяния ваши к славе Российского оружия, и да оправдает тем счастливые надежды, которые Отечество на вас возлагает».

Ко всем Главнокомандующим: Тормасову, Князю Багратиону, Барклаю-де-Толли и Чичагову отправлены следующие, одинакового содержания рескрипты:

«Разные важные неудобства, происшедшие после соединений двух армий, возлагают на Меня необходимую обязанность назначить одного над всеми оными Главного Начальника. Я избрал для сего Генерала от Инфантерии Князя Кутузова, которому и подчиняю все четыре армии. Вследствие чего предписываю вам со вверенной вам армией состоять в точной его команде. Я уверен, что любовь ваша к Отечеству и усердие к службе откроют вам и при сем случае путь к новым заслугам, которые Мне весьма приятно будет отличать подлежащими наградами».

Исполнились надежды, давно питаемые Россией и о коих упомянуто также в Высочайшем рескрипте Кутузову. Надежды не были тщетны. В четыре месяца Кутузов одержал совершеннейшее торжество, о каком летописи когда-либо упоминали, промчал славу Российского оружия в отдаленнейшие пределы света и приуготовил избавление Европы. Возведение его на степень главного предводителя праздновала Россия с такою радостью, какой она еще не ощущала со времени вторжения неприятелей. Никогда голос Империи не был столь единодушен и решителен. Достоинство, признаваемое в полководце целым народом, не есть фимиам лести: это излияние чувств 50 миллионов человек к представителю их славы. Поколение 1812 года выросло, возмужало в громкое, волшебное царствование Екатерины; от вождя времен Ее ждало оно побед и заранее венчало бессмертием того, о ком Державин в пророческом духе вещал: «Смерть сквозь главу его промчалась, Но жизнь его цела осталась: Сам Бог его на подвиг блюл!»[240]

На другой день после назначения Князя Кутузова Император отправился в Або для свидания с Наследным Шведским Принцем. При начале войны писал к нему Государь о желании Своем лично с ним познакомиться, но обстоятельства до тех пор не дозволяли Его Величеству совершить Своего намерения. Императора сопровождали Графы Румянцев и Аракчеев, Генерал-Адъютант Кутузов и Флигель-Адъютант Чернышев. 12 Августа, в 6 часов после обеда, прибыл Император в Або, остановился в доме Бремера, на большой площади, и был встречен Генерал-Губернатором, Сенатом и чиновниками разных управлений. Радостные клики гремели повсюду и возобновлялись при каждом появлении Государя в окнах. По два дня город был иллюминова[241]. Празднеств никаких не было. Государь сказал депутации граждан, что «по смутным обстоятельствам не считает совместным принять приглашение на приготовленный городом бал». На следующее утро Его Величество был на разводе, в Сенате, в походном лазарете и ездил на дрожках по городу и за заставу. Три дня Император ожидал Принца и часто прогуливался один по морскому берегу. 15-го, в 7 часов вечера, прибыл Наследный Принц на фрегате «Яррамасе». У Шлосса он сел на Русский катер и плыл вверх по реке к назначенному для Его Высочества дому Ландсгевдинга.

Цель свидания Государя с Наследным Принцем состояла в укреплении союза России с Швецией. Личное знакомство и дружба Монархов суть самые надежные поруки доброго между ними согласия и прочности существующих между ними договоров. Сим правилом руководствовался Император Александр во все Свое царствование, и постоянно с полным успехом, чему, конечно, способствовали Его обворожительные свойства, убедительное красноречие и правота дела, которая была всегда на Его стороне. Через два дня, 18 Августа, подписали в Або договор, долженствовавший распространить условия союза с Швецией, заключенного 24 Марта. Главные статьи договора были следующие: 1) Россия обязывалась выставить 35 000 человек, вместо 15, или 20 000, назначенных в трактате 24 Марта, для высадки в Германию и покорения Норвегии. Из числа 35 000 прибыть на берега Шонии 25 000 в конце Сентября, а если можно и скорее; остальные же 10 000 в Ноябре. 2) Немедленно по прибытии 25 000 Русских в Шонию обязывалась Швеция открыть военные действия высадкой в Зеландию и на Датские острова. 3) Если Датский Король не уступит добровольно Норвегию, не согласится присоединить своих войск к Русским и Шведским и, следственно, надобно будет вооруженной рукой напасть на Зеландию, то Россия все права свои на завоевание сей области уступает Швеции. 4) В случае заключения с Наполеоном мира, на основании которого пределы России распространились бы до Вислы, Швеция обязывалась признать такое расширение наших границ. 5) Россия давала Швеции в заем 1 500 000 рублей, частью деньгами, частью мукой и зерновым хлебом, с обязательством получить обратно сию сумму через 16 месяцев после присоединения Норвегии к Швеции.