Описание Отечественной войны в 1812 году - Александр Михайловский-Данилевский

О намерении Наполеона остановиться на зиму в Смоленске мнения различны. Некоторые уверяют, что, довольный занятием обширного пространства от Немана до Днепра, он не хотел идти далее, но имел в виду устроить лежавшие у него в тылу области таким образом, чтобы можно было извлечь из них обильные источники подкреплений и, проведя зиму в Смоленске, весной, с обновленными силами, продолжать наступление к Москве, если бы между тем мир не был заключен. Это одни догадки, ничем не доказанные. В справедливости их тем более можно усомниться, что для приведения в исполнение сих мнимых, различных предположений потребовалось бы много времени, а между тем наступила бы осень, забушевали бы вьюги и непогоды, и неприятельская армия, как корабль в зимнюю пору, была бы охвачена льдами, которые на восемь месяцев приковали бы ее к бездействию. Сверх того, продолжительное отсутствие Наполеона из Франции не было совместно с его положением. Война не прекращалась на Пиренейском полуострове и принимала для него невыгодный оборот. Данники его, Немецкие владетели и новые подданные в Италии, Голландии, даже в самой Франции, изнуряемые налогами, рекрутскими наборами и самоуправством, хотя в молчании, однако с тайным ропотом несли ярмо завоевателя. Заглушить неудовольствия, наложить печать безмолвия на негодующих могли только новые победы; бездействие, на которое обрек бы себя Наполеон в Смоленске, ослабило бы его могущество, не основанное на законном наследстве, а потому непрочное, и свеяло бы с умов очарование его неодолимости, державшее в повиновении данников его и вселявшее к нему во всей Европе безусловную покорность. Кроме восклицания, вырвавшегося у него при обозрении Лубинского поля сражения, никакой официальный поступок Наполеона в четырехдневное пребывание его в Смоленске не обнаруживает намерения его прекратить на некоторое время военные действия. Напротив, из различных повелений, отданных им в Смоленске, видно, что он ни часу не колебался идти далее внутрь России, желая быстротою движения не дать Русской армии времени умножить свои силы. Он надеялся разбить ее и занятием Москвы расстроить все наши средства обороны, предупредить вооружение народного ополчения, привесть в отчаяние Россию и принудить Императора Александра вступить в переговоры. «Нас ожидает мир, – сказал он своим приближенным, – через неделю мы заключим его. Быв так близко к цели, не о чем размышлять. Пойдем в Москву!»[233]

Предпринимая этот, так сказать, новый поход, Наполеон обратил особенное внимание на прикрытие своего непомерно длинного пути действий и сделал следующие к тому распоряжения: Князю Шварценбергу повторил приказание сколь можно более напирать на Тормасова и писал ему: «Подкрепления, идущие, как говорят, от Дуная к Тормасову, еще далеки. Вы можете проникнуть до Киева, между тем как мы двинемся на Москву. Особенно наблюдайте, чтобы стоящие против вас Русские войска не пошли на меня». «Надеюсь, – писал Наполеон Сен-Сиру, – что вы удержите Графа Витгенштейна. У вас два корпуса; следственно, вы довольно сильны воспретить ему всякое наступательное движение». Повеление Макдональду было следующего содержания: «По сю пору дела, происходившие на правом вашем крыле между Удино и Графом Витгенштейном, препятствовали вам осаждать Ригу. Теперь не заботьтесь больше об них. Настало время начать ваше важное движение на Нижней Двине. Осадный парк из Тильзита трогается на соединение с вами. Выступайте со всем корпусом к Риге и обложите ее. С нетерпением ожидаю донесения вашего о покорении ее и возможности действовать тогда на Петербург».

Виктору дано повеление перейти через Неман и вступить в Россию. Его назначение состояло в охранении дорог от Вильны к Смоленску, через Могилев и Минск, и сообщении с главной Французской армией. Он имел поручение наблюдать за тем, чтобы какие-либо из наших войск не ускользнули от бдительности Сен-Сира и Князя Шварценберга и не пробрались в тыл Наполеона. В данном ему повелении сказано: «Когда Макдональд овладеет Ригой, можете и вы соединенно с Сен-Сиром угрожать Петербургу, в то время как мы будем в Москве. Но если бы Сен-Сир претерпел поражение, то подкрепите его на Двине. Выключая сего случая, не теряйте из вида дороги от Смоленска до Москвы: она должна быть постоянным предметом ваших попечений». Сверх того Наполеон приказал Виктору составлять резерв главной армии, выступавшей к Москве, и писал ему: «Если дорога от Смоленска до моей главной квартиры будет пресечена Русскими, то вам должно тотчас же очистить ее и, в случае нужды, даже идти к нам. Может быть, я не найду мира там, где ищу его; но тогда, опираясь на ваш резерв, я буду в состоянии отступить с безопасностью и не торопясь». Резервная армия Ожеро, в 50 000 человек, стоявшая на Одере, так и не получила приказание подвинуться ближе к границам России. Одна его дивизия, Луазона, была уже в Кенигсберге, другая в Данциге, 3-я пошла в Ковно, 4-я в Варшаву, остальные две расположились между Вислой и Одером. Войскам, бывшим в Гамбурге, и тем, которые под командой Монсея стояли на Эльбе, приказано приблизиться к Одеру. Первые батальоны когорт национальной гвардии получили повеление идти из Франции к крепостям на Рейне и Эльбе. Наконец, в дополнение сего огромного ополчения, объявлен во Франции новый рекрутский набор. Распоряжения Наполеона в Смоленске представляют развитие самого обширного военного предприятия, какого никогда еще не бывало. Не успев до Смоленска победить Русских теми войсками, с коими Наполеон перешел через Неман, он отряжает Князя Шварценберга к Киеву, Макдональду велит взять Ригу и потом совокупно с Сен-Сиром угрожать Петербургу; ставит в Белоруссии Виктора; на всем протяжении Европы, уступами, подвигает за собою резервы, а сам ломится к Москве, прямо в сердце России. Разослав повеления, выехал он, 11 Августа, из Смоленска к армии.

Уже накануне авангард его, два дня не тревоживший Русской армии, подошел к Соловьеву, когда мосты были сняты и последние казаки переходили вброд через Днепр. Французы бросились преследовать Донцов, но Платов удержал неприятеля батареями с левого берега Днепра. Французы приблизились в силах к реке, выдвинули батареи и под их прикрытием начали строить мосты. Платов отступил к Михалевке, где, после полудня 10 Августа, завязалось жаркое арьергардное дело, продолжавшееся до вечера. Неприятель был удержан. Следующий день прошел без кровопролития. Русские укрепляли позицию при Умольи, а Наполеон подвигал из Смоленска все корпуса своей главной армии. Даву, Ней, Жюно, гвардия и резервная кавалерия шли столбовой дорогой, Понятовский правее, Вице-Король от Духовщины к Дорогобужу. Движение Вице-Короля, угрожавшее обходом нашему правому крылу, побудило Барклая-де-Толли не принимать сражения в Умольи. Ночью, с 11 на 12 Августа, обе наши армии отступили к Дорогобужу, где Барклай-де-Толли и Князь Багратион провели все утро в обозрении местности. Она найдена слишком тесной. Начали исправлять недостатки позиции и укреплять ее. Намерение ожидать неприятеля и здесь вскоре отменено, когда получены донесения, что Французы начинают обходить фланги. Два дня армии продолжали отступление и 14-го остановились при Семлеве. Ночью, 13-го, по отступлении казаков, Мюрат вошел в Дорогобуж, опустелый, но несожженный. Французы бросились отыскивать съестные припасы и ничего не нашли в погребах и амбарах: все было вывезено жителями. Из мщения Французы зажгли Дорогобуж. Поелику неприятель не сильно теснил арьергард, войскам дано было отдохновение. Начальника Инженеров Трузсона и Генерал-Квартирмейстера Толя послали в Вязьму с приказанием: «отыскать и укрепить такую позицию, где 20– или 25-тысячный корпус мог бы держаться против неприятеля, между тем как, имея сей город в своей власти, армии могли бы в то же время действовать наступательно»[234]. В укрепленном лагере при Вязьме намеревались оставить Милорадовича, который должен был вскорости прибыть туда[235]. Итак, на сей раз Вязьма была назначена местом, где думали дать отпор. Барклай-де-Толли доносил Государю: «Кажется, теперь настала минута, где война может принять благоприятнейший вид, потому что неприятель, невзирая на его усилия соединить все силы, даже корпус Понятовского, который оставил Рогачев, Могилев и все пространство, им занимаемое, чтобы сблизиться с Наполеоном, слабеет на каждом шагу, по мере того как подается вперед, и в каждом сражении с нами. Напротив того, наши войска полкрепляются резервом, который Милорадович ведет к Вязьме. Теперь мое намерение поставить у этого города в позиции 20 или 25 000 человек и так ее укрепить, чтобы этот корпус был в состоянии удерживать превосходного неприятеля, чтобы с большей уверенностью можно было действовать наступательно. Этому до сих пор препятствовали важные причины: главнейшая та, что, доколе обе армии не были подкреплены резервами, они составляли почти единственную силу России против превосходного и хитрого неприятеля. Следовательно, надобно по возможности сохранять армии и не подвергать их поражению, чтобы действовать вопреки намерению неприятеля, который соединил все свои силы для решительного сражения. Дольше мы имели счастье достигать нашей цели, не теряя неприятеля из вида. Мы его удерживали на каждом шагу и, вероятно, этим принудим его разделить его силы. Итак, вот минута, где наше наступление должно начаться»[236].