Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» - Сергей Солоух

Вчера здесь проезжал четырнадцатый маршевый батальон Семьдесят пятого полка

75-й пехотный полк йиндржихув-градский, то есть чешский. См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 385.

выдать всей команде по шесть крон в качестве особой награды за Перемышль.

Крепость Перемышль (Przemysl) была оставлена австрийцами 22 марта 1915-го и вновь отбита у русских 3 июня. Здесь нелинейная хронология романного движения близка к хронологии движения самого Гашека на восточный фронт 27 июня— 11 июля 1915-го. См. также комм., ч. 1, гл. 14, с. 211.

Согласно приказам по полку, мы едем по маршруту в Гёдёллё.

Гёдёллё (Gödölö) – город и железнодорожная станция в 30 километрах на северо-восток от Будапешта. Здесь находился великолепный парк и дворец – летняя резиденция Габсбургов. Франц Иосиф и его жена Сиси очень любили тут бывать. Собственно, по этой причине при строительстве Северной железнодорожной ветки в семидесятых годах девятнадцатого столетия первоначальный проект был изменен с тем, чтобы ветка непременно прошла через Гёдёллё и сделала таким образом путешествия императорской семьи к месту отдыха еще более приятными.

См. также комм, ниже: ч. 3, гл. 2, с. 112.

Команде полагается получить здесь по сто пятьдесят граммов швейцарского сыра.

В оригинале сыр эмментальский: dostat 15 deka ementálského sýra. Йомар Хонси (JH 2010) справедливо замечает, что название никогда не было торговой маркой и сыры этого сорта готовились во многих странах, в том числе и в Австро-Венгрии. См. также комм, здесь же: ч. 3, гл. 2, с. 97.

Мне неизвестен такой приказ для полков из Чехии.

Очевидно, что и солдаты 75-го полка остались без молочного продукта высокой жирности и питательности. См. комм, выше к этой же странице.

С. 76

Так выразился один мой товарищ, Шпатина из Згоржа

Згорж (Zhoř) – см. комм., ч. 1, гл. 11, с. 157.

Раз это произошло в Здеразе, раз в Бероуне, раз в Таборе, раз в Младой Болеславе, раз в Пршибраме.

В оригинале: Jednou nа Zderaze, jednou v Berouně, jednou v Táboře, jednou v Mladé Boleslavi, jednou v Příbrami. Перед Здеразе предлог «на», а не «в», что и понятно: это не город ближнего к Праге круга, как все прочие в списке, а улица в центре самой Праги. См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 190.

Бероун (Beroun) – промышленный город в 30 километрах на юго-запад от Праги. Стоит на впадении рек Бероунка (Berounka) и Литавка (Litavka). Через город проходит трасса Прага – Пльзень и дальше на Баварию.

Табор – см. комм., ч. 2, гл. 1, с. 261.

Млада Болеслав (Mladá Boleslav) – город в 50 километрах на северо-восток от Праги. Здесь расположены знаменитые автомобильные заводы «Шкода». Призывной округ еще одного преимущественно чешского пехотного полка – 36-го.

Пршибрам (Příbram) – третий по величине после Кладно и Млада Болеслава город в центральной Богемии. Некогда центр угольной промьппленносги. Примерно в 60 километрах на юго-запад от Праги. Бероун и Пршибрам соединяет река Литавка.

С. 77

когда его посылали за ливерными колбасками

Ливерные колбаски – в оригинале: jitrnice (za jitrnicema). См. комм., ч. 2, гл. 5, с. 464.

а дыры залеплял английским пластырем.

Английский пластырь в оригинале: englišflastrem (от немецкого Englisch Heftpiaster). Это предок современного лейкопластыря, существовавший задолго до изобретения band aid в 1920 году. Упоминается, например, в романе Бальзака (Du taffetas anglais pour les coupures – Balzac, «Ferragus», 1833). Представлял из себя полоски шелка с нанесенным на них рыбным клеем. Перед употреблением должен был смачиваться.

оттуда принесут поручику дебреценских сосисок.

Дебреценские сосиски (debrecínské párky) – острые варено-копченые колбаски с черным и сладким перцем.

Представление Швейка о столице венгерского королевства, естественно, ограничивалось представлением об особом сорте копченостей.

Не слишком изящный перевод не слишком изящного собственного авторского оборота насчет того, что образ столицы Венгрии не отделялся у Швейка от образа копченых колбасок, смешон потому, что дебреценские мягкие варено-копченые колбаски, хотя и названы по имени венгерского города, тем не менее являются традиционным продуктом собственной чешской кулинарии. Иными словами, в сходной ситуации были граждане СССР, все представления которых о Голландии, например, ограничивались вкусом советского голландского сыра.

С. 78

и по открытке, изданной комитетом по охране воинских могил в Австрии (Вена, XIX/4, ул. Канизиус).

Немецкое название – Komitee für die Kriegsgräber-fürsorge in Österreich. Комитет по содержанию воинских могил в Австрии. Как указывает Йомар Хонси, находился в Вене по адресу: ул. Канизис, 10 (Canisiusgasse). Йомар также уверен, что Гашек использовал послевоенные издания Комитета, когда писал эту главу романа.

Седлецкое солдатское кладбище в Западной Галиции с памятником несчастным ополченцам. Этот монумент был создан скульптором, отвертевшимся от фронта, вольноопределяющимся старшим писарем Шольцем.

С самого начала следует указать на ошибку в переводе. В оригинале: jednoročním dobrovolníkem šikovatelem Scholcem, буквально – вольноопределяющимся фельдфебелем Шольцем. Обычно ПГБ делает «старшим писарем» фельдфебеля, заведующего канцелярией (Rechnungsfeldwebel, účetní šikovatel, см. комм., ч. 2, гл. 5, с. 483), что тоже неправильно, но имеет хотя бы какое-то объяснение, здесь же переводчик просто, видимо, не знал, что делать с абсурдным сочетанием «фельдфебель-вольноопределяющийся».

На самом деле, как пишет Ярда Шерак (JŠ 2010), скульптор Генрих Шольц (Heinrich Karl Scholz, 1880–1937) во время войны числился в ополчении (Landsturm, domobrana, см. комм., ч. 2, гл.1, с. 270) ополченцем – специалистом технической службы (domobranecký akcesista pro technické služby). Это невиданное звание и обыгрывает Гашек уже своим невероятным сочетанием.

Также нужно отметить, что, как обычно, «ополченцы» в переводе – это «самоооборонцы» оригинала: nešťastných landveráků. Вновь см. комм., ч. 2, гл.1, с. 270.

Однако главное здесь другое. Само упоминание седлецкого (правильно седлиского) военного мемориала в начале лета 1915-го – это один из ярких примеров нарушения хронологии в романе. Только, в отличие от откатов назад (см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 224 и ч. 3, гл. 2, с. 79), в данном фрагменте имеет место менее типичный для романа бросок времени вперед.

Седлиска (Siedliska) – небольшой населенный пункт южнее Тарнува (примерно 20 км по прямой); в тот момент (начало лета 1915), когда поезд со Швейком и его однополчанами прибыл в Будапешт, был только-только отбит австрийцами у русских, и, конечно, никаких памятников павшим воинам там еще не имелось. Решение о создании крупного военного мемориала под Седлиска было принято чуть позднее, строительство началось и вовсе осенью 1915 года, чтобы уже не прекращаться всю войну, бесперебойно поставлявшую все новые и новые тела. Начальником над могильником и его строителем был обер-лейтенант Зигфрид Халлер (Siegfried Haller), а скульптором – уже упоминавшийся Генрих Шольц. К концу войны парочка наработала в Седлиска целую систему из 378 красиво оформленных кладбищ с общим количеством индивидуальных могил, превысившим 60 тысяч.

С. 79

Он только что вернулся из комендатуры вокзала и держал в руках строго секретную телеграмму из штаба бригады, очень длинную, с инструкциями и указаниями, как действовать в новой ситуации, в которой очутилась Австрия 23 мая 1915 года.

Штаб телеграфировал, что Италия объявила войну Австро-Венгрии.

См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 221. Здесь в очередной раз происходит внезапный откат в прошлое в хронологической последовательности романного действия. Предположить то, что сообщение о вступлении Италии в войну было официально доведено до войск несколько недель спустя после собственного вступления (см. комм, о взятии Перемышля 3 июня: ч. 3, гл. 2, с. 75 и Львова 22-го: ч. 3, гл. 2, с. 100), можно, но никак нельзя при этом допустить, что для людей, читающих газеты, это могло оказаться новостью, достойной обсуждения. Да и Швейк вот-вот подтвердит, что временного разрыва и не было (см. комм., ч. 3, гл. 2, с. 114).

На деле, схема нового нарушения хронологии совершенно идентична схеме с единичным сбоем, который наблюдается в ч. 1, гл. 14, где все упоминаемые Лукашем в разговоре с паном Вендлером события и происшествия относятся к марту-апрелю 1915-го, но когда возникает необходимость в заключение эпизода поставить дату под письмом, действие неожиданно откатывается в декабрь 1914-го. См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 224. Точно такая же картина возникнет и теперь, все события прекрасно укладываются в рамки хронологии собственного движения Гашека на фронт – вторая половина июня 1915, за исключением вступления Италии в войну полутора месяцами ранее. Окончательно закрепляет сходство хронологического сбоя в главе 2, части 3, с точно таким же сбоем главы 14, части 1: один и тот же художественный прием – необходимость подтверждения даты, на этот раз в расписке патруля. Только теперь не Лукаш Швейка, а с полной зеркальной симметрией мести Швейк заставляет Лукаша откатиться в май 1915-го. См. комм, ниже: ч. 3, гл. 2, с. 114.