Футуриф. Токсичная честность. - Александр Розов

— Это же Хэнк! — воскликнула Фируз, поняв, что спасена.

— Наверное, он звонил, но мы не услышали, — предположила Сэлли и, показав на кучу выбранных образцов одежды, попросила продавщицу, — мэм, посчитайте, пожалуйста.

— Да-да-да, — ответила та, и стремительно вывела сумму (по опыту зная, что появление мужчины в такой момент способно радикально уменьшить число покупок)… Но, этот мужчина не проявил тенденций к секвестру…

…Несколькими минутами позже, Хэнк, укладывая пакеты с тряпочками в гигантский багажный отсек джипа, инструкторским тоном произнес:

— Девчонки, если вы увлекаетесь уличным шоппингом, то делайте сигнал на телефоне громче. Я, между прочим, искал вас через полицию.

— Через полицию? — удивилась Сэлли.

— Да. У меня тут есть знакомые, а вы вдвоем очень выделяетесь, так что не проблема.

— Извини, — сказала Фируз.

— Я же говорю, не проблема, — повторил он, — ну, поедем забирать Франца. Он в Порт-Матурине, это здешняя столица, за бухтой, на восток по берегу.

— И что? — спросила австралийка.

— Глухо, — лаконично сообщил Хэнк, садясь за руль.

— Понятно… — она вздохнула, — …Придется брать в аренду акваланг, и нырять.

— Нет, — он качнул головой, — не придется.

— М-м… А как тогда?

— Потом расскажу, — пообещал он, и врубил трансмиссию.

На любом островке, ориентированном на туристов, локальная столица предоставляет возможности для гуляния — даже если это городок размером километр, и жителей в нем всего шесть тысяч. Приехав в такое место перед закатом, когда дневная жара начинает уступать место вечерней прохладе, вы сразу же испытываете желание отложить дела и пройтись по парадной улице, или по набережной, где вас ждут открытые дансинги, и коктейль бары, и где спонтанно возникают беззаботные тусовки. Если дел у вас нет, то решение провести вечер под открытым небом в таком городке принимается в каком-то смысле автоматически. Сначала — потому, что вот из этого кафе под цветущим деревом пахнет чем-то вкусным. Дальше — потому что после ромового коктейля, и чашки кофе с кремовой булочкой надо неплохо бы пройтись. А вскоре вы замечаете какую-нибудь компанию местных музыкантов-любителей, развлекающих публику игрой на банджо, и понимаете, что торопиться сегодня совершенно некуда…

…В данном случае, был дополнительный мотив: «показать на пленэре новые платья». Фируз, разумеется, никогда не участвовала в таких гулянках, никогда не носила платья такого фасона, никогда не танцевала на улице, и никогда не пила ромовый коктейль. В пункте о ромовом коктейле она не изменила домашним привычкам (предпочла кофе с местными специями). А во всем остальном, она не вполне осознано копировала стиль поведения своей старшей австралийской подружки. Если бы Сэлли знала, что Фируз — мусульманка, то не стала бы аргументировать выбор платья для пленэра по таким вот критериям: «Вот, смотри, Фируз, сиськи и попа у тебя не выдающиеся, зато руки-ноги просто классные — значит, выбираем так, чтобы здесь и здесь были такие артистичные свободные волны, поярче. Рукава по минимуму, а ноги открыты до середины бедра. Не сомневайся — это твой стиль. И к этому сандалии с оплеткой. Стрижка у тебя такая, как будто по большому укуру, ножом-стропорезом, извини за прямоту, но при таком стиле тряпочек это как раз будет гармонировать…».

Сейчас, в маленьком кафе-дансинге под открытым небом, Хэнк незаметно отвлекся от участия в обсуждении дальнейшего маршрута прогулки и попробовал в общих чертах разобраться в возникшей комедии положений (так это классифицировалось бы в кино-сценарии). Австралийцы принимали его и Фируз за пару эксцентричных яхтсменов из американских южных береговых штатов. Эксцентричностью можно было объяснить и оливковую кожу Хэнка (просто такая фишка body-art) и фарсидское имя Фируз (просто такой маркер любительницы компьютерной игрушки-сериала «Prince of Persia»).

Сложнее было понять, что творится в голове Фируз. Оманка неполных 17 лет, из очень достойной (по оманским понятиям) семьи Нургази, могла бы рухнуть в шок от пинков фортуны, обрушившихся на нее в этом не очень ласковом мае. При старте круиза Хэнк опасался, что так оно и будет. Девушка была похожа на дикого кролика, пойманного и запертого в клетку. Но, позже она без проблем пришла в равновесие. Как предположил (постфактум) эзотерический сектант Хуа Лун-Фен, фокус тут был в сверхкритическом количестве пинков. Будь все не настолько страшно — шок случился бы, но тут оказался перейден предел, после которого включаются те древнейшие защитные силы психики, которые ответственны за выживание. Эти силы сносят помехи, вроде цивилизованного этикета, и позволяют человеку опереться на жизненный потенциал диких предков.

Можно было бы облегченно вздохнуть, но было еще нечто, о чем сказала Марти Логбе, выкроив несколько минут во время дикого фестиваля на субмарине «Садко Бета». Без предисловий, в жестком зулусском стиле, Марти наехала на экс-лейтенанта разведки, обвинив его в том, что он цинично игнорирует очевидный сексуальный интерес очень хорошей девушки, и что с точки зрения всех богов Африки и Лемурии, это — свинство. Точнее — грандиозное, оккультное свинство, грозящее тяжким повреждением кармы.

Хэнк возразил было, что Марти — бакалавр физики, а не психологии, и запросто могла ошибиться в идентификации отношения Фируз. В ответ Марти Логбе молча похлопала ладонью сначала по его затылку, а потом по настилу палубы. Тогда Хэнк признал, что интерес Фируз к нему есть, но это не взрослое влечение, а полудетская влюбленность, направленная на «раскрученную персону, известную, как Хэнк Завоеватель». Марти высмеяла эту версию, как абсурдную с позиции биологии, и снова напомнила о карме. Крыть было нечем, и Хэнк сдался. Но, с тех пор так ничего и не сделал практически…

…Основательный толчок кулаком в плечо выдернул его из философской медитации.

— Шкипер, ты случайно не заснул, а?

— Нет, Фируз, я не заснул, я задумался, — веско ответил он, подумав, что юная оманка с изумительной быстротой освоила манеры боцмана (как таковые манеры понимались у акваноидов южно-африканского бантоидного происхождения).

— А о чем? — поинтересовалась она.

— В основном, о карме и биологии. Можно, сказать, это личное.

— А-а, — произнесла Фируз, выдержала уважительную паузу, и спросила, — а ты можешь научить меня танцевать? Ведь, тут все танцуют, а я, как не пойми кто.

— Ну… — отозвался Хэнк, наблюдая телесное самовыражение публики на площадке под мелодии афро «сверхновой волны», — …Я слабо танцую. Инструктор из меня никакой.

— Нормально, — возразила она, — мне же не для балета, а для тут. Давай, шкипер. Карма с биологией могут подождать, я тебе точно говорю.

— Ну, если ты так говоришь… — Хэнк встал со скамейки и потянулся, — …то, попробуем научиться базовым фигурам. На самом деле, надо просто попадать в ритм, и не пинать партнера, в остальном полагаясь на интуицию. Я это так понимаю. Как говорил один продвинутый ниггер, с которым мы были в разведшколе: сверхновая волна афро — это специально для тех засранцев, которым лень учиться дольше пяти минут.

— Ты реально здорово объясняешь, — оценила юная оманка, — а давай попробуем. Если я случайно тебя пну, ты ведь не очень обидишься, правда?

— Если случайно, то не очень, — подтвердил Хэнк, — ладно, пойдем, попробуем.

Через некоторое время, Сэлли и Франц (танцевавшие, кстати, превосходно) обратили внимание на «необычную ритмическую технику» своих новых друзей. После минуты наблюдения, Франц высказался:

— Обалдеть! Они выпили-то чуть-чуть…

— Вот-вот, — согласилась Сэлли, и уточнила, — а Фируз, вообще только кофе пила.

— Я и говорю, — продолжил Франц, — выпили всего ничего, а зажигают, будто приняли полпинты рома, и еще пыхнули травки, чтоб уж точно поперло.

— Да, прет их не по-детски, — подтвердила Сэлли.

— Я и говорю, — снова сказал Франц, и заговорщическим тоном предложил, — слушай, а может, стрельнем у Хэнка ключи от джипа, отъедем дальше по дикому пляжу, и это… Представь, какой траходром получится, если там разложить сидения?

— О! — Сэлли тряхнула головой, — Завлекает! Только не слишком ли нагло?

— Брось! — Франц хлопнул ее между лопаток, — Они свои ребята, это сразу видно!

Ожидания симпатичной австралийской парочки полностью подтвердились, и они тихо укатили на джипе вдаль по темному клину песка между кустарником и берегом. А что касается Фируз и Хэнка, то их танцевальная практика продлилась еще около получаса, после чего возникла конструктивная идея пройтись по окрестностям, например — вдоль маленькой речки, или ручья, серебрившегося в свете восходящей луны. Для людей, так много времени проведших в открытом море и на маленьких песчаных отмелях, речной ландшафт выглядит привлекательнее, чем морской пляж. Тропинка, ведущая вверх по течению, вывела их за пределы освещенной части городка, а затем завершилась очень необычным тупиком у невысокого крутого склона, с которого ручей скатывался в виде водопада — почти игрушечного, как в каком-нибудь городском парке.