Футуриф. Токсичная честность. - Александр Розов

— Конец цивилизации, — констатировал Хэнк.

— По-моему, тут классно! — объявила Фируз и, присев на корточки на краю маленького круглого пруда под игрушечным водопадом, плеснула себе в лицо пригоршню воды, — а интересно, тут можно купаться?

— Хм… Зависит от того, что на дне, — с этими словами Хэнк направил луч фонаря в воду. Ничего особенного там не обнаружилось. Глубина пруда была около метра, и дно было покрыто смесью песка с мелкой галькой. Никаких посторонних объектов, вроде битых бутылок и ржавых жестянок там не лежало, а вода выглядела кристально-чистой.

Фируз, обрадованная этим открытием, тут же стянула с себя платье, а после короткого раздумья, сняла все остальное, и плюхнулась в воду.

— О-о! Вообще классно! Тут можно просто лежать и смотреть на луну. Попробуй!

— Интересная мысль, — ответил Хэнк, разделся и тоже плюхнулся в пруд. Вода оказалась даже теплее, чем в море — видимо, она нагрелась от скал, за день раскаленных солнцем.

— Правда, хорошо? — спросила Фируз.

— Да, приятный уголок.

— Вот! А ты говорил: конец цивилизации.

— Это и приятно, — пошутил он.

— Цивилизация, — эхом отозвалась юная оманка, — я в школе сдавала английский по Рею Брэдбери. Я сама выбрала. Там рассказы как раз про конец цивилизации. Ты читал?

— Да. Мы с ним в каком-то смысле земляки. Правда, он родился где-то в Иллинойсе, но потом, в основном, жил в Лос-Анжелесе. Даже есть его дом с мемориальной доской.

— Видишь, Хэнк! Мы читали одинаковые книжки. Это здорово! Знаешь, почему?

— Ну… — протянул он.

— …Потому, — объявила она, — что мы чем-то похожи, и, может, где-то записано, что мы должны были встретиться. Я хочу в это верить, а ты?

Тут бывший лейтенант разведки США озадаченно задумался. На данный момент своей жизни, он вообще ни во что не верил, кроме чисто практических вещей. Но, сказать это романтически настроенной юниорке было бы… Как минимум, неправильно. Так что он ответил:

— Мне во многое хотелось бы поверить.

— И мне тоже! — сказала Фируз, — Мне хочется поверить, что если я возьму тебя за руку… примерно так… То что-то произойдет. Что-то очень хорошее.

— Ну, наверное… — начал он, чувствуя, как ее пальцы обхватывают его запястье, и тут Фируз, перевернувшись в воде, протянула вторую руку, и коснулась ладонью его губ.

— Ничего не говори, ладно? Просто…

…Просто.

Можно сказать, что это просто.

Если пренебречь определенной спецификой обстановки. Например, тем, что пруд под водопадом в кустарниковой роще на краю поселка ночью — не самое лучшее место для сексуального дебюта юной девушки из мусульманской патриархальной семьи.

С другой стороны, для девушки-боцмана это (возможно) как раз лучшее место. А если какой-нибудь умник-сексолог будет спорить с последним тезисом, то рекомендуется с ледяным спокойствием поинтересоваться: представительна ли исследованная выборка сексуальных дебютов девушек-боцманов? Можно ли взглянуть на первичную таблицу экспериментов с оценками качества дебютов, и оценить достоверность результатов?

Ящик пива против ржавой скрепки — этот псевдо-ученый будет в нокауте.

29 мая. Утро. Север острова Родригес. Пуэнте-Гуэле. Отель-пиццерия «Везувий»

Локальный вождь, или (в терминах ООН) «авторитетный полевой командир» племени акваноидов-нйодзу, известный, как Хэнк Завоеватель, проснулся за час до полудня. Это произошло в спальне домика-бунгало. Было бы даже странно, если бы после гулянки на полночи в Порт-Матурине это произошло бы раньше. Так вот, Хэнк пару раз моргнул, и посмотрел на потолок. У интерьерного дизайнера, видимо, была извращенная фантазия: потолок представлял собой зеркало. Точнее, зеркальную поверхность из декоративной металлизированной пленки. Благодаря этой инновации, субъект, спящий на спине, мог после пробуждения посмотреть на себя со стороны. Хэнк посмотрел, и сказал себе:

«Вот, ты жлоб! Зеленый, толстый, развалился, как бегемот в луже, посреди атрибутов партизанской жизни: справа — пистолет-пулемет, слева — не вполне совершеннолетняя женская персона смешанной арабо-негроидной расы. Докатился, блин…».

Посмотрев на все это немного в другом ракурсе, он внес несколько поправок.

«Не такой уж я толстый, а по меркам потребителей Макдоналдса я даже стройный».

«Пистолет-пулемет нужен под рукой, если ты слегка в контрах со спецслужбами».

«Женская персона младше 18-ти, но не малолетняя, а биологически взрослая для…».

…Тем временем, упомянутая персона тоже проснулась, и, как мячик перекатилась на широкий торс «авторитетного полевого командира». Прежде чем он успел сделать ей замечание, что прыжки на живых людей по утрам не могут считаться цивилизованной бытовой практикой, она перехватила инициативу еще не начавшегося разговора.

— Знаешь, Хэнк, я читала в Интернете, что надо делать девушке утром после секса. Там везде сказано, что мужчина хочет утром еще раз рассмотреть любимую девушку, и ей лучше не одеваться, и не закутываться, иначе ему будет обидно. Это правда?

— Правда в том, — сказал он, — что для всего персонала есть утренний распорядок: подъем — личная гигиена — физзарядка — завтрак. Это относится к любимым девушкам тоже. Об одежде: учитывая, что задачи нашего экипажа в данный интервал времени являются гражданскими, форма одежды — произвольная. Отсутствие одежды является вариантом произвольной формы одежды. Как поняла, боцман?

— Иногда, — ответила Фируз, — ты говоришь, как в кинокомедиях про флот янки!

— Кто на флоте служил, тот над комедиями не смеется. Марш мыться, боцман! — с этими словами бывший лейтенант спецназа поднял девушку, поставил на ноги, и аккуратным шлепком по попе направил в сторону ванной. Фируз послушалась, и только на финише обернулась на секунду, игриво показала Хэнку язык, после чего скрылась за дверью.

Он многозначительно хмыкнул и подумал: «а ведь хорошая девчонка, жаль ее: влипла в политику, попала в темную компанию, в смысле, ко мне, и что теперь с ней будет?».

Не теряя мысль, он встал с кровати и пошел в крошечную гостевую комнату мансарды бунгало, где была душевая кабинка. Там, моясь, он посмотрел на это в другом ракурсе.

«Если бы не политический казус, то девушку отдали бы в жены какому-нибудь шейху, дегенерату в физическом, интеллектуальном и эмоциональном смысле. На таком фоне зеленый вождь акваноидов выглядит выигрышно. В теории, можно представить, что на горизонте появился бы, например (условно), граф Люксембург, и полюбил бы Фируз с первого взгляда (и она его тоже). Маловероятный вариант, но вдруг ей так повезет».

Фантазия про графа развеселила Хэнка, он вылез из душевой кабинки, обернул на себе полотенце на манер древнеримской тоги, вскинул руку в приветствии и с выражением продекламировал, как в школьном театре:

— Вы знаете, граф, что мой боцман для меня — как семья. Но я не буду противиться воле Афродиты, и становиться поперек пути истинной любви! Увозите ее в Люксембург, да хранят вас боги! Будьте счастливы. Ниппон банзай!

— Эй, Хэнк, — осторожно окликнула Фируз, стоя на середине лестнице и высунув голову через люк в мансарду, — ты разговариваешь с кем-то по телефону?

— Я выполняю упражнение по дипломатической риторике. А что?

— Просто, я хочу сказать: мы обещали ребятам-австралийцам поднять со дна их шверт.

— Мы это сделаем после завтрака, — ответил он.

— А-а… Хэнк, ведь тогда мы спалимся.

— Как ты сказала?

— Мы спалимся, — повторила Фируз, — так всегда говорят в шпионских фильмах.

— Стоп, боцман! Так говорят в случае провала агента-нелегала.

— Да, — она кивнула, — ведь пока что австралийцы думают, что у тебя просто body-art…

— Еще раз стоп, — сказал он, — ты рассуждаешь так, будто акваноиды, это какие-нибудь нелегальные мигранты. А в действительности мы считаемся коренным народом этого региона, исконными лемурийцами, и это подтверждено комиссией ООН по вопросам папуасов и негритосов, не помню, как эта херня точно называется.

— Мы? — переспросила она.

— Ну… — Хэнк скорректировал тезис, — …Точнее, я. Не важно. И вот что: наверное, ты помнишь, что вчера мы решили поднять популярность отеля-пиццерии «Везувий».

— Ага! — подхватила Фируз, — Нам надо создать миф, как говорит великий шаман Элам!

После полудня. Судоходный коридор на коралловой банке в миле от Пуэнте-Гуэле.

Маленький самоходный понтон с лебедкой — отличное изобретение для подъема со дна яхтенных аксессуаров, утопленных неосмотрительными туристами. Такой дивайс был недорого арендован австралийской парочкой от полудня до вечера. Правда, они очень смутно представляли себе, как их новые друзья-янки намерены поднять шверт (нижний стабилизирующий плавник швертбота — штуку весом полцентнера). Сейчас сверху был отлично виден этот ярко-желтый предмет — как сектор, вырезанный из круга два метра радиусом. Он лежал на глубине полста метров. Цеплять крюком-кошкой, спущенным с поверхности на тросе — нереально. Надо нырять, и привязывать. Как тут без акваланга?