Футуриф. Токсичная честность. - Александр Розов

— С удовольствием, — сказал кэптри, и уселся на один из пластиковых ящиков, кажется, заменявших стулья на этом спонтанном пикнике.

— Пиво, ром, кофе, чай? — предложила на выбор Фируз Нургази.

— Чай, если это не трудно.

— Это проще всего, — она мгновенно протянула ему кружку чая, налитого из термоса.

— Спасибо… — он слегка поклонился ей, а потом вопросительно посмотрел на Хэнка.

— Выкладывай, Фил, — сказал тот, — у меня от боцмана нет секретов по работе.

— Ладно, если так, — согласился Санчес, — ты знаешь советские торпеды Т-15?

— Впервые слышу.

— Я так и думал. Такие торпеды создавались в 1950-е годы, для самых ранних атомных субмарин проекта-627. Проект был переходным, он малоизвестен. Похожие, но сильно продвинутые субмарины на вооружении ВМФ Китая называются тип-093 «Шань». На интервале между войной в Корее и Карибским кризисом, у обоих блоков были крайне жесткие разработки первого ядерного удара. И, у Хрущева был план торпедной атаки мегаполисов нашего восточного побережья специальной торпедой Т-15, один в один похожей на ту штуку, которую ты сфотографировал сегодня.

— Надо же. А какой ТЭ заряда был у этой Т-15?

— Сто мегатонн, — ответил кэптри.

— Сто килотонн, наверное, — попытался поправить Хэнк.

— Нет, — кэптри покрутил головой, — именно сто мегатонн.

— Cluster-fuck, — озадаченно произнес «вождь акваноидов».

На несколько секунд наступила тишина. Потом, Фируз Нургази, раскладывая тунца по бумажным тарелкам, спросила:

— Это сколько примерно в понятных величинах?

— Как бы сказать? — отозвался Хэнк, — Например, это восемь тысяч Хиросимских бомб.

— Мне это не нравится, надо смыться подальше, — рассудительно заявила оманка.

— Да, — Хэнк кивнул, — знаешь, Фил, моя боцман права. Если какой-то психопат сделал римейк этой советской игрушки, то мог и зарядить. Нашему народу это не нравится.

— Скорее всего, это макет, без заряда, — уточнил Фил Санчес, — судя по твоим фото, эту торпеду отстрелили в ходе военных маневров, но у нее не сработал самоликвидатор и, выработав все топливо, она упала на дно.

— В ходе чьих маневров? Пакистанских? — спокойно спросил Хэнк, жуя кусочек тунца.

— М-м… Почему ты думаешь, что пакистанских?

— Ну, в прессе пишут, что Индия — Пакистан это как США — СССР в середине XX века.

— По здравому смыслу так, — признал Санчес, — но пока авторство не установлено, а эта история передана на контроль в штаб экстренных ситуаций из начальства Седьмого и Пятого флотов. Эту долбанную Т-15 будут поднимать. Неофициально вводится радиус безопасности сто морских миль, а мы на декаду приостанавливаем работу экспедиции.

Хэнк понимающе покивал головой.

— Я так и думал, что будут нежданные каникулы. Но, ты же не для того прилетел, чтобы рассказать мне исторический триллер про торпеду Хрущева и порадовать каникулами. Проще было по телефону сообщить о каникулах, а про торпеду не говорить вовсе.

— Да, ты прав. Но офицеры штаба экстренных ситуаций хотели бы с тобой встретиться.

— Тогда понятно. Я могу предложить вариант: остров Родригес. Для нас ветер удачный, чтобы идти на юг. Остров симпатичный, как раз на краю экспедиционной зоны. Там в Пуэнте-Гуэле есть новый отель, и несколько вполне достойных баров.

— М-м… — кэптри замялся, — …Знаешь, они хотят пригласить тебя на базу Диего-Гарсия. Отсюда недалеко, два с половиной часа вертолетом на норд-норд-ост.

— Нет! — «вождь акваноидов» сделал перечеркивающий жест ладонью, — Исключено.

— Почему?

— Потому, что цель этого визита мне непонятна. И тебе непонятна, я по глазам вижу.

— Хэнк, мне и не должна быть понятна цель, это информация не моего уровня.

— К тебе, Фил, никаких претензий. Просто передай, что я соглашусь на Диего-Гарсия в случае, если мне объяснят цель, и что я предлагаю встретиться в Пуэнте-Гуэле.

— ОК, Хэнк, это понятная позиция. Я передам.

Как ранее сообщалось, остров Родригес расположен посреди обширного кораллового мелководья. На ста квадратных километрах этого острова есть горы, речные каньоны, джунгли, и множество симпатичных поселков. Всего — 40 тысяч жителей, в основном потомков мадагаскарцев, которых 300 лет назад угнали в рабство на плантации. Одна крупная плантация находилась на севере, на берегу Устричной бухты, и постепенно превратилась в колоритный (хотя и несколько сонный) поселок Пуэнте-Гуэле.

Маленький отель с пиццерией «Везувий» появился тут меньше месяца назад. Как ни странно, создали этот бизнес добропорядочные пожилые местные жители, которые до последнего времени считались очень небогатыми (чтобы не сказать — нищими). Но, по мановению хвоста золотой рыбки (такая версия), вдруг нашлись у них давным-давно пропавшие дети. Много детей: взрослых, богатых, убедительных. Убедительных в том смысле, что местные власти, увидев их, сразу же убедились что дети — настоящие, а не какие-то фиктивные (случаются ведь фиктивные усыновления и удочерения, с целью получить гражданство)… О подробностях разговора «нашедшихся детей» с властями ходили всякие слухи. Например, что разговор был, почему-то, ночью, и что на утро у «отцов острова» вид был бледный, но довольный. А на острове (в общем-то, бедном) прибавилось не только граждан, но и наличных денег. Причем сильно прибавилось…

…Как отмечал по аналогичному поводу знаменитый Аль Капоне: «Добрым словом и револьвером можно добиться большего, чем одним добрым словом».

Но, вернемся к текущей дате — 28 мая.

Когда «Сталкер» вошел в Устричную бухту, у причала отеля-пиццерии стояли четыре кораблика. Три прогулочных катера, и крейсерский швертбот — в полтора раза меньше «Сталкера», иначе говоря — 8 метров. Хэнк немедленно прокомментировал:

— Мини-отель «Везувий» еще не раскручен, но можно поднять его популярность.

— Как? — спросила Фируз.

— Ну, например, создать миф, как говорит в таких случаях великий шаман Элам.

— Ты сказал: шаман?

— Да. Я сказал: шаман. Или, может, он практикующий философ. Ну, пойдем, перекусим. Кухня тут итальянская колониальная, с уклоном в сторону морепродуктов.

…Официант (он же бармен, он же дежурный менеджер) не придал никакого значения нетипичному для homo sapiens оливковому цвету кожи Хэнка.

— Сэр, мэм, добро пожаловать. Ваш бунгало готов. А в зале только что сделана пицца с макрелью, сыром и авокадо. Рекомендую кушать прямо сейчас.

— Мы так и поступим, — заверил Хэнк, — неплохо бы к пицце еще кофе и салата…

— Ну, разумеется, — ответил официант-бармен-менеджер, — вы устраивайтесь, а я вам все принесу, очень скоро.

Зал в отеле-пиццерии был симпатичный, в стиле сельских деревянных домов. Ничем не закрытые стропила проходили прямо над головой, и с них свисали на нитках бронзовые колокольчики (видимо для вызова официанта).

— Мне тут нравится! — сказала Фируз, когда они устроились за столиком между залом и открытой верандой.

— Я же говорил: хорошее место, — ответил Хэнк, и добавил, — тебе не кажется, что вот та парочка нас разглядывает?

— Они разглядывают тебя, — поправила юная оманка, — наверное, из-за цвета.

— Похоже, — согласился бывший лейтенант разведки США, а ныне — вождь акваноидов.

Упомянутая парочка — парень и девушка, обычные молодые европеоиды, радикально загорелые а, судя по стилю одежды — яхтсмены, заметили, что их интерес обнаружен. Переглянувшись, они синхронно встали и подошли к «наблюдаемым».

— Привет! — жизнерадостно начала девушка, — Я — Сэлли, а это — Франц. Мы из Перта, Австралия. Извините, что мы глазели, просто такой классный body-art! Это ведь под акваноида, точно?

— Можно сказать и так, — уклончиво ответил Хэнк, — ну, если вы так интересуетесь, то можете пересесть за наш столик. Я — Хэнк, а она — Фируз. Мы формально здешние, но технически бываем на Маврикии редко.

— Классно! — объявил Франц, — Сейчас мы пересядем. А тот 40-футовый крейсер — ваш?

— Да, наш.

— О! Совсем классно! А у нас тоже швертбот. Вот тот, 30-футовый.

— Только без шверта, — добавила Сэлли, — представляете: мы прозевали шверт.

— Это как? — не понял Хэнк.

— Сэлли, — сказал Франц, — давай сначала пересядем, а потом расскажем.

История оказалась в чем-то комедийная, но в чем-то драматическая.

Франц и Сэлли без проблем прошли на своем швертботе по имени «Скат» больше трех тысяч миль по океану, а здесь, в миле от причала, шверт внезапно выпал из слота, и потонул. По «закону бутерброда», это было в фарватере, где глубина полста метров. В результате, шверт лежит на дне, и надо либо найти новый шверт здесь на острове, либо арендовать акваланг, нырнуть, и поднять старый шверт.