Хроника смертельного лета - Юлия Терехова

Взгляд Олега зацепил небольшой предмет на полу. Мобильник Орлова! Должно быть, выпал из кармана, когда тот насиловал Катрин. А ведь это шанс. Отличный шанс. Первый гвоздь в гроб урода. Олег поднял мобильник с пола и потыкал в него – как же Орлов предсказуем! Какой еще мог быть пароль, кроме как собственный день рождения! Но странно – номера Полины в записной книжке не оказалось. Неважно. Может, это и к лучшему. Олег выключил свет и покинул кухню. Он не стал ждать, когда Анна выйдет из кабинета. Пусть наслаждаются моментом – этого он тоже так не оставит.

В ожидании утра Олег не сомкнул глаз. Полина спала, раскинувшись на диване, а он сидел в кресле, думал и ждал. Он порылся в сумочке Полины. Нашел ее телефон – безвкусный Vertu, усыпанный розовыми стразами. Несколько несложных манипуляций – и он выяснил ее номер. Перед тем, как попрощаться с Анной, Олег сунулся было в ванну – хотелось ополоснуть лицо холодной водой, чтобы немного привести себя в чувство. Как назло, кому-то понадобилось мыться. Значит, спят не все. Хотя, скорее всего, этот кто-то, приняв ванну, либо пойдет дальше дрыхнуть, либо смотается по делам. Ясно одно – это не Орлов и не Антон, так как в их комнатах есть душевые кабины. Олег покинул квартиру, хлопнув погромче дверью. Поймал частника, дома переоделся и собрал все, что ему нужно. Он взял ключи от машины Аликс, оставленной ею у него под окнами. Все это заняло меньше часа.

И вот наступил момент истины. Без десяти семь он вновь стоял перед квартирой Антона. Набрал номер Полины с орловского мобильника. Ответит или нет? Или оскорбленное самолюбие все же возьмет верх? Тупая блондинка! Она ответила через мгновение: «Любимый? Ты где?». Хриплым шепотом он произнес: «Я знаю, ты еще у Антона, радость моя. Очень тихо подойди к двери и отопри. Хочу с тобой поговорить». Замок щелкнул, как ему показалось, через мгновение. Полина, в одних трусиках, соблазнительно улыбаясь, открыла ему дверь. «Вот ведь шлюха!» – с омерзением подумал он. Лицо ее, однако, вытянулось. «Что?..» – воскликнула она, но Олег мягко закрыл ей рот ладонью:

– Тихо, милая, тихо! Я тебе сейчас все объясню. Я ездил к нему и говорил с ним. У меня для тебя хорошие новости.

Она с надеждой вскинула на него наивные глаза:

– Правда? Он жалеет, что бросил меня?

– Пойдем в комнату, – Олег теснил ее в гостиную. – Я заслужил благодарность?

Полина потерлась обнаженной грудью о его футболку:

– А где твой смокинг?

– Превратился в тыкву, – откликнулся он, обнимая ее за плечи и увлекая за собой. Он толкнул девушку к дивану. Полина с легким вскриком упала на смятые простыни и уселась, по-турецки скрестив длинные стройные ноги. Олег же подошел к китайскому столику. Интересно, что из всего – подарок Катрин? Галстук? Да, скорее всего. Действительно, отличный галстук. Жаль, Ланскому его не носить. А это? Он углядел на том же столике упаковку с дисками. Ого, кто, интересно, так постарался? И для кого? Что ж, «Травиата» – прекрасный реквием по проститутке…

– Ну, что он сказал? – с нетерпением спросила Полина.

– Так не годится, – Олег с улыбкой разглядывал ее. Интересно все же, что привлекло Орлова в этой безмозглой белобрысой дуре, готовой раздвигать ноги перед любым, кто предложит адекватную цену? Деньги. Бриллианты. Услуги по реанимации дохлой лошади – ее отношений с Орловым. – Итак, сначала – благодарность.

– Ну хорошо, – Полина, однако, чуть наморщила носик. – Надеюсь, все останется между нами? Если Андрей хочет вернуться… А Аликс я не скажу, не волнуйся.

– Конечно, не скажешь, – Олег вставил диск в музыкальный центр.

Первые такты трагичной прелюдии зазвучали в гостиной, и удивленная Полина на мгновение прислушалась.

– Музыка? – спросила она. – Ты любишь заниматься сексом под музыку? Вот под такую тощищу? Ничего повеселей нет?

– Сейчас тебе будет весело, – холодно усмехнулся он, подходя к дивану, – не хочешь примерить? – он помахал галстуком у нее перед носом.

– Ты хочешь меня связать? – Полина выглядела озадаченно. – Что ж, я не возражаю. Но ты же понимаешь… за отдельную плату.

– Разумеется, – Олег уже не улыбался. Он сделал резкий выпад вперед, словно кобра, и Полина не успела понять, каким образом ее руки оказались связаны за спиной тем самым галстуком.

– Ты что делаешь? – взвизгнула она.

– Молчи, – приказал он, – твои услуги будут оплачены.

– Я не хочу, – резко отодвинулась она, – отпусти меня сейчас же!

– Нет, – отрубил он, – а будешь орать, я тебя задушу.

Полина обомлела.

– Ты меня – что?..

– Задушу.

– Ты, наверно, шутишь? – ей стало страшно.

– Нет, – он наступил коленом ей на грудь. Что-то хрустнуло под его ногой – как в заводной игрушке. Она вскрикнула от боли, и он поморщился.

– Ты меня достала, шлюха, – он потянулся к сумке, вынул из нее рулон скотча, оторвал кусок и заклеил ей рот.

– Недурно, – снова улыбнулся он, – так гораздо лучше.

Когда он насиловал ее, не чувствовал ровным счетом ничего – ни гнева, ни желания, только отвращение к ней, к Орлову, к Анне, к Катрин, да и к себе тоже. Ночью он использовал презерватив, но на сей раз решил обойтись без него. Он рисковал здоровьем – но как иначе он потом смог бы доказать, что не имел понятия, чем она занимается? И как он смог бы подтвердить алиби?

Когда Полина осмелилась ему сопротивляться, он ударил ее наотмашь. И больше она не трепыхалась, только хлопала серыми глазами, хлюпала носом и гнусаво мычала что-то невнятное…

Потом он сломал ампулу и стал набирать в шприц фентанил.

– Не был я у Андрея, – ее глаза мгновенно наполнились нечеловеческой болью, а он продолжил: – Он сейчас через стенку от тебя – с Катрин. На хрен ты ему сдалась, пустоголовая шлюха! – Он перехватил ее руку резиновым жгутом и точным движением всадил иглу в вену. Боль от его жестоких слов угасла в ней навсегда.

Олег неторопливо собрал сумку. Долго шарил под диваном в поисках использованного кондома и упаковки от него. Слава богу, вспомнил про пятьсот евро – на купюре остались его следы. Потом взялся за роскошный мобильник Полины. Вынул сим-карту и микросхему, а потом раздавил его каблуком.

Можно было приступать к делу. Он разделся и аккуратно сложил одежду у противоположной стены бескрайней гостиной. На нем остались только перчатки и носки – чтобы не оставлять следов на полу. Любой недочет стоил бы ему свободы, а, возможно, и жизни – на ошибку он не имел права.

Он бросил ее еще живую, трепещущую, испускающую дух. Но ему так захотелось напомнить Орлову о Кэтрин Маккларен, что он, обмакнув палец в еще теплую кровь, написал на стене: «Rappelle-toi Cathrine…» Пусть Орлов попрактикует свой безнадежный французский… Смыл с себя кровь, вытерся привезенным с собой полотенцем, зашел на кухню. Оставил орловский мобильник на краю стола. Растоптал ампулу среди осколков венецианского стекла и прихватил с собой в гостиную стакан. Кто из него пил – Орлов или Катрин – неважно. Обоим теперь мало не покажется. Ах да! Отпечатки Полины на внутренней ручке и на замке входной двери!

«Я не убийца, – думал он, сбегая вниз по лестнице, – я каратель. Я очищу мир от этой лживой и грязной скотины. И Катрин будет моей. Куда она денется!» Он гнал по пустым утренним улицам, упиваясь тем, что сделал, гордый собой, предвкушая последствия… Скотч, содранный с губ Полины, сим-карту, презерватив и перчатки он выкинул в окно машины на каком-то светофоре. Поливальная машина смоет все к обочине, а местный дворник-гастарбайтер уничтожит улики.

Через несколько дней, обдумывая дальнейшую месть ненавистному другу, он следил за Катрин. Она разговаривала с девушкой лет двадцати – двадцати двух в сквере Гоголевской библиотеки. Похоже, Катрин жаловалась на этого подонка Орлова, так как под конец даже сняла с себя платок и продемонстрировала той синяки и ссадины на лице. Ему показалось забавным использовать подругу Катрин как прикрытие. Он последовал за ней, узнал, где она работает и спустя несколько дней заказал столик в дорогом китайском ресторане.

В тот день он купил отличную рубашку в Corneliani, элегантном итальянском бутике на первой линии ГУМа. А потом, еще не очень представляя, что он ей скажет, отправился в бутик, где работала Оксана. Встал около столика с красиво разложенными галстуками и начал наблюдать за ней, изнывающей от жары и безделья в наглухо застегнутом темном жакетике. Что ж, весьма недурна – молодая, стройная, только какая-то излишне строгая. Или это иллюзия униформы? Сейчас проверим, подумал он…

21 июня 2010 года, Москва, 32°C

…Один из кондиционеров накрылся еще накануне, а второй выбивался из сил на последнем издыхании. Оксана грустно стояла посреди роскошного бутика, и струйки пота текли по ее спине под униформой. Истинный садист придумал эти нелепые костюмчики, а другой садист заказал пошить их из ткани, совершенно не пропускавшей воздух. Гадкий костюм был совсем мокрый, равно как и лицо, и волосы – особенно густая русая челка.