За серой полосой (дилогия) - Андрей Кайко

А создавать нечто летающее сейчас крайне необходимо. Или мне каждый раз при выезде из баронства заново корчевать эльфийскую лесополосу, вызывая зубовный скрежет мага? Думаете, Мадариэль просто так на меня дуется? Нет, за пенёчки обгорелые переживает. Ладно, сегодня утром, чтобы прорваться на территорию баронства, у меня просто не было другого выхода, кроме как выпустить пару-тройку огнешаров. А дальше-то как? Нет, я понимаю, что лучше всего было бы раз и навсегда разобраться с ушастыми, чтобы в корне решить проблему. Но вот ведь в чём загвоздка: эти древолюбивые снобы понимают или язык силы, или полный игнор. Что ж мне теперь, геноцид эльфам устраивать?! Боюсь, пупок развяжется. А игнорировать их у меня пока возможности нет, увы. Вот если построить летательный аппарат, тогда можно было бы относиться к эльфам наплевательски. Хоть в переносном, хоть в прямом смысле слова. Летать себе в вышине и поплёвывать сверху на остроухих.

За этими раздумьями я даже не заметил, как пролетел отведённый на лечение час. Глянув на часы, я поразился стремительно пролетевшему времени, поснимал с себя амулеты, аккуратной стопочкой сложил их на край стола и, неспешно раздевшись, улёгся в кровать. Стоило телу вольготно растянуться на свежих простынях, как в памяти всплыли воспоминания о недавней ночке в деревеньке на краю Залесского баронства, да о соблазнительно мягких округлостях Леяны. Где-то на задворках сознания даже шевельнулось сожаление об её отсутствии здесь и сейчас. Ну, так ещё бы, кому же будет неприятно, когда о нём заботятся и хлопочут не по обязанности, а искренне, от всего сердца? Причём, не переходя ту грань, когда уход из участливой помощи превращается в назойливую опеку? Потому-то я и не стал возражать против решения своей управляющей "немножко проводить господина барона".

Вот только почему те проводы так резко оборвались? Уехала молча, тишком, даже не попрощавшись, словно я обидел её чем-то. Интересно, чем это я мог её оскорбить, когда день она у меня на руках проспала, а ночью я сам храпака давил? Мы ведь даже почти не разговаривали, и я просто физически не мог ляпнуть что-то обидное. Тогда почему такой таинственный и демонстративный отъезд? Блин, поди, пойми этих женщин…

Взгляд со стороны:

Вовке снился красочный сон, как будто он величаво скользит в синей вышине средь белоснежных облаков на летательном аппарате самого футуристического вида. Эдакой многокрылой этажерке в духе самых первых аэропланов зари авиации, но с парой ультрасовременных реактивных двигателей на пилонах и тремя перемазанными в навозе тележными колёсами в роли шасси. Сам пилот крепко держался за баранку от джипа, утвердив свой зад на узком велосипедном седле и почему-то свесив вниз босые ноги. Счастливая до эйфории Вжика выписывала в воздухе головокружительные кульбиты вокруг Володиного самолёта, порой проносясь в опасной близости от хлипкой конструкции из палок, рогожи и верёвочных растяжек.

"Застоялась девочка! Засиделась на земле, вон как небу радуется!" – умилялся Вовка с отеческой гордостью. А дракона совсем расшалилась, так и норовя на лету куснуть человека за голую пятку словно шкодливый щенок. "Уймись, негодница!" – крикнул ей Вовка и… проснулся.

"Бред. – подумал он. – Приснится же такое!" Но впечатление от сна было настолько ярким и светлым, что Володя невольно разулыбался, потягиваясь в кровати. Ощущение свободного полёта продолжало будоражить кровь, наполняя тело радостной энергией и подталкивая его к немедленному действию. Не в силах продолжать дальше валяться в постели, Вовка встал, оделся и выскочил на крыльцо, едва не сбив дремавшего на ступеньках шорника.

– Дык, эта, вашмлость, усё исполнено, как вы и приказывали. Вот! – подскочил тот, протягивая Володе путанку из кожаных ремней.

– Ну, давай, показывай свою работу.

– Вот, значица, энто охвостник, а энто, сталбыть, подпруга. – шорник принялся расправлять и развешивать новенькую упряжь прямо здесь, на перилах крыльца. – Ну, а туточки ошейник.

– А это что? – спросил Вовка, указывая на толстую подушку из светлой кожи, укреплённую на стыке ошейника и наспинника.

– Дык, эта… седло энто, значица. А ну как вашмлость решится оседлать ту страхолюдину? Вот я и приторочил яво. Ну, чёб вашмлости сидеть удобственнее было. Ось туточки я ышшо притачал две петли к ошейнику, с боков обоих. В их можно ноги як в стремена всунуть, а можно к им же постромки подвязать, коль вашмлость ту зверюгу в повозку впрячь соизволит.

Глядя в преданные, красные с недосыпу глаза деревенского спеца, Вовка едва сдержал рвущееся на волю крепкое словцо. Вот же святая простота! А если бы этот бедолага, будучи уверенным, что на драконе действительно собираются возить и ездить, устроил бы презентацию своего творения в присутствии вспыльчивой Вжики?! Да от мужичка бы одни лапти остались, да и те дымящиеся! Наверняка бы и самому Вовке перепало за компанию – в памяти услужливо всплыла сцена буйства разъярённого ящера за алой полосой, после того как Володя намекнул на возможность тому вновь оказаться в ошейнике подчинения. Скрипнув зубами, Володя сгрёб упряжь в охапку и отправился в мастерскую.

"Блин, точь-в-точь по Черномырдину: хотели как лучше, а получилось как всегда!" – пыхтел Вова, закрепляя амулеты в гнёздах. Но злился он не долго. Всё ведь обошлось, так чего переживать на пустом месте? А первоначальное раздражение постепенно отступало, незаметно вытесняемое удовольствием от интересной работы, так что в результате из мастерской Володя вышел в самом благодушном настроении, неся подмышкой полностью готовую к использованию упряжь.

"Эй, красавица! – послал он зов драконе. – Ты как, лететь ещё не передумала? У меня всё готово, дело только за тобой!"

"Неси же! Неси быстрее! Сколько можно ждать?" – донёсся ответ ещё не вполне пробудившейся драконы. Вовка свернул за угол дома, кратчайшим путём направляясь к логову ящера, где нос к носу столкнулся с Ляксеем.

– Доброго утречка, барин!

Он стоял одетый для боя: в кольчуге, с саблей на поясе и арбалетом за плечами. Одна рука Лёшки – сломанная – покоилась на поддерживающей повязке, а в другой он держал под уздцы пару осёдланных коней.

– И тебе с добрым утром! Ты что, на войну собрался? – Вовка вопросительно уставился на друга.

– Так у тебя ж сёдни толковище с ельфами лесными! – Алексей даже подался назад. – Ты что, позабыл, барин?! Сам же им срок назначал!

Вот тут уж Вовка не сдержался и крепко, от души обложил матом себя и собственную дырявую память. Действительно, ну как, как он мог забыть, что сегодня истекает срок выдвинутого эльфам ультиматума?! Он замер, не зная куда бежать и за что хвататься. Первым его побуждением было бросить всё и лететь в дом переодеваться в походное, но… как в таком случае быть с драконой? Извиться, сославшись на занятость, и вновь отложить столь долгожданный для неё полёт? Да отнять у ребёнка конфету – и то будет гораздо милосерднее, чем поступить подобным образом с Вжикой! Особенно сейчас, когда он пообещал. Решив, что полчаса для долгоживущих эльфов особой роли не сыграют, Вова вздохнул, махнул Лёшке, мол, подожди пока, и подался навешивать сбрую на ящера.

Дело продвигалось медленно. Кое-как нацепленная упряжь постоянно перекашивалась, сползала на сторону, а всё потому, что Вовка суетился, то и дело путаясь в пяти ремнях и трёх застёжках. Сказывалась неопытность городского жителя, непривычного к простой сельской работе, да и думы Володю одолевали совершенно не связанные с драконой.

"Отдадут ли ушастые Ленку, или нет? – сновали тревожные мысли по извилинам. – Достаточно ли убедительно я их попросил об этом в прошлый раз? Блин, а теперь в случае чего мне и пригрозить-то остроухим нечем. В наличии остались только жезл да пулемёт, но эти вещи малость не той весовой категории по сравнению с тем же "блошиным" главным калибром. Это словно я как бы вначале приехал на танке, а теперь заявлюсь с рогаткой. Крайне, крайне несерьёзно. Могут Ленку и не отдать…"

Из этого мрачного круговорота Вовку вышиб лоб потерявшей терпение Вжики. Дракона так боднула задумавшегося господина барона в плечо, что тот с трудом устоял на ногах.

"Я могу лететь?"

– Что?.. А, да, сейчас…

Володя пробежался взглядом по застёжкам, ещё раз проверил ремни, и начал подключать к накопителю амулеты. По мере того, как росла создаваемая ими подъёмная сила, полусогнутые лапы ящера выпрямлялись в суставах, и очень скоро Вжика стала напоминать стоящую на пуантах балерину, касаясь земли самыми кончиками изогнутых когтей.

– Всё, теперь лети! Только пока окончательно не окрепнешь, постарайся не покидать пределы баронства. Там я не смогу своевременно оказать тебе помощь, если вдруг с крыльями что-то случится.

Дракона подняла крылья вверх и замерла, откровенно опасаясь сделать первый взмах.