Память сердца - Рустам Мамин

Через несколько часов с подветренной стороны от прибывшей базы стала отходить большая шлюпка с тремя матросами в оранжевых спасательных жилетах. На каждого из нас напялили такие же. Шлюпка долго не могла приблизиться к нашему судну… Рев взбесившегося моря, оскал высоких волн, готовых проглотить скорлупку с моряками, тревожили и настораживали. А пререкания моряков с базы и траулера просто пугали: ничего нельзя было понять. Казалось, в бессилии они не знают, что с нами делать… На траулере гадали:

– Шторм пять-шесть баллов?

– Да тут все восемь!..

Шлюпке все никак не удавалось пришвартоваться к нашему борту. Огромные озлобленные волны упорно, будто проверяя суденышко на прочность, не подпускали ее, безвольную, к нам; мотали, кидали, остервенело швыряли то вправо, то влево. Низвергали куда-то глубоко вниз, где она на глазах уменьшалась в два-три раза, а потом вскидывали почти на уровень палубы траулера. Пожилые, видавшие виды рыбаки качали головами:

– На хрена вам это нужно, молодежь? Родителей не жалко? Так детей пожалейте!.. Куда в такую озверелую пасть? Переждите, сынки.

Но отступать некуда. Нам наконец объяснили технологию эвакуации:

– Когда волна подымает шлюпку вверх, ни в коем случае не прыгай! Без ног останешься!.. Понял?!

– Понял…

– А вот когда шлюпка от самой верхней точки начнет уходить, не зевай. Прыгай! Следи… Во-от, во-от пошла… Вот в самый такой момент и прыгай!..

Легко сказать! На море такой раздергай – жизнь не мила! И действительно, на кой хрен нам производственный план, эта эвакуация?.. Будь она… Волны, как сплошная бушующая масса, что-то похожее на мыслящую субстанцию с Соляриса, пугают, угрожают, предупреждают о смертельной опасности. Вверх – почти на уровень палубы, вниз – в пучину. Вправо, влево… Оступись, один неверный шаг, – и все!..

Вот шлюпка опять наверху – можно прыгать!.. Прыгать-то можно, но… но шлюпчонку, мгновенно ставшую крохотной, уносит в сторону. Ноги напряжены, тело как струна. Уже глаза болят от напряжения. А матросы-рыбаки за спиной переговариваются:

– Вон тот мужик, что чаек кормил…

– Приручал…

– Ну, может, и приручал! Так он говорил, в этом районе плохие шторма бывают! По техбезопасности передавать людей при такой погоде нельзя! Сгинуть могут!

– Надо же, а капитан говорил, «в исключительных случаях можно»…

Сейчас я уж и не помню, как мы все-таки очутились в шлюпке. Как? Ка-а-ак?! До сих пор не понимаю. Когда пытались передать на шлюпку осветительную аппаратуру, утопили один негабаритный ящик с перекалками, стихия с жадностью заглотила его. Показалось даже, океан стал тише, будто принял жертву. Вдруг с какой-то легкостью нырнул в волны тяжелый операторский штатив. Бульк… – скользнул из рук матроса.

– Все! Осветительные приборы перегружать нельзя – утопим. Нас на студии не поймут… – решили мы с директором Володей Кариным. – Придется Мелёхину плавать до конца рейса…

Наш бедный осветитель, кстати один из лучших на Киностудии МО, опытный бригадир, хлебнул приключений из рыбацкой чаши в полной мере: у берегов Испании наш БМРТ «Грибоедов» якобы за незаконный лов арестовали, долго держали моряков на судне, не позволяя выйти на берег; а для пополнения припасов валютных средств уже не осталось. И пока шло разбирательство, команда, по рассказам нашего осветителя, голодала. Питались блюдами из мороженой рыбы (собственного улова), чаем и леденцами, все прочее было съедено, так как корабль давно уже должен быть дома.

Итак, мы в шлюпке. Плывем по океану. Наш консультант, со звучной, кстати, морской фамилией Бартенев, сидит на корме и поет:

Будет буря,

Мы поспорим

И помужествуем с ней…

Ему кажется, что он демонстрирует нам чудеса храбрости и самообладания. А у самого – лицо белое… глаза шальные. Вдруг он видит за моей спиной что-то страшное: лицо исказилось, рот полуоткрыт… Мне показалось, он крикнул: «Мама!..» Весь сжался, съежился, лицо помертвело. Взор безумно метнулся куда-то вверх… Я обернулся: на нас катил огромный вал! Намного выше нас! Вот-вот всех раздавит!.. Инстинктивно я прикрыл голову руками, зажмурился… Ну, думаю, все! Конец!.. Вот…

– Рустам Бекарыч!.. – слышу вдруг голос Бартенева.

Смотрю – улыбается:

– Испугались?..

А за кормой, за спиной нашего консультанта, смертельная волна уже уходит дальше – вниз. Обернулся, – невероятного вала нет и в помине! И я понял: в шторм можно избежать беды, если править лодкой или шлюпкой – на волну. Хотелось мне в ответ «подколоть» Бартенева, бывалого моряка: «Я больше испугался, увидев ужас на твоем лице… А волна… тут уж я ко всему был готов…» Но я ничего не сказал. Пожалел. Парень он был хороший, все мы люди, и никто ни от чего не огражден.

Ну а когда мы наконец ступили на палубу базы, будто попали на другую планету… Удивительное дело. Тишина. Недалеко парень с девушкой мирно беседуют, на палубе лужи, как зеркала, не шелохнутся… Ну да ладно. Все кончено, идем по Атлантике домой.

Изнывая от ничегонеделания, пошел я в судовую библиотеку и нашел там тома «Истории государства Российского» Карамзина. И увлекся. Не то слово – загорелся! Сначала – проектом научно-популярного фильма. Но, когда производственная загруженность мне этого не позволила (об этом рассказ пойдет дальше), я увлекся идеей написания сценария художественного фильма. Так и началась работа над сценарием «Русь моя святая…»

Не делай добра

Говорят: «Не делай человеку добра, не получишь зла!» Пожив так долго на свете и повидав много, ох как много всяких и разных людей, я частенько вспоминаю эту поговорку: «Не делай добра!» Да…

Наверное, небезосновательно она засела в памяти поколений, наверное, многие и многие корили себя за проявленную заботу, щедрость, гостеприимство, обернувшиеся потом от одáренного злобой, несправедливостью и даже подлостью. Отчего так? Не знаю… Но хочу возразить – добра в людях больше, несоизмеримо больше! Вспомним Великую Отечественную: люди несли в Фонд обороны все свои сбережения, драгоценности, делились с беженцами кровом, последней картофелиной или краюхой хлеба. А сейчас?.. Где-то неизвестные перевели деньги, и немалые, на медицинскую операцию совершенно незнакомым людям, здесь – усыновили малыша-инвалида, ставшего пятым, десятым ребенком в их семье, еще где-то – ветеран афганской войны, инвалид, всю свою пенсию вкладывает в строительство храма в родном селе… А последние события в Южной Осетии? Люди из разных концов России несли для отправки пострадавшим от грузинской агрессии всё, чем могли помочь, не считаясь с затратами, – лекарства, одежду, обувь, одеяла, игрушки, книги – и прочая, и прочая. Что руководит этими людьми? Великая сила добра! И, казалось бы, никакие обстоятельства не должны, не могут обратить его во зло.