Княжна (СИ) - Кристина Дубравина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Князева глотнула вина, уверенная, что стук чьих-то ботинок ей почудился. Только вот не могла ослышаться, когда девушке сказали, почти мурлыча:
— Надеюсь, мадмуазель Князева, вы позволяете себе пить только хорошее вино.
Когда Анна услышала картавость во французских словах, от которых у неё к десятому часу уже заметно дёргался глаз, то сердце рухнуло вниз, ударяясь и качая кровь где-то в районе кишок.
Она позволила себе моргнуть глазами в надежде замедлить пульс. Потом отставила бокал и думала обернуться на каблуках, с каких, к собственному счастью, не падала даже после изматывающего дня.
Но раньше, чем взглянула на подошедшего к ней мсье Делажа, почувствовала его руку на спине — прямо там, где лопатки оголялись. Самый край платья.
Француз посмотрел на неё с каким-то странным вниманием — так разглядывали вещи одновременно интересные и равнодушные. Князева серых глаз Амори перед собой не видела; все органы чувств, от осязания до слуха, обратились на руку мсье Делажа, покоящуюся на верхних позвонках.
Анна была уверена: ещё пара-тройка секунд этого касания — и на спине останется уродливый шрам, повторяющий очертания пятерни криминального авторитета из Парижа.
Она не знала, заметил ли мужчина на её лице какое-либо недовольство или отвращение. Делаж всё тем же взором поверхностного интереса взглянул на тонкую серебряную цепочку Князевой, а потом повернулся к бармену, с таким же поверхностным интересом натирающим бокалы, и по-французски указал ему налить стакан виски.
Юный мальчишка, услышав незнакомый язык, на Анну взглянул практически с мольбой. Она подсказала:
— Виски, сто, — и почувствовала, как язык потяжелел, отказываясь шевелиться и воплощать мысли в слова.
Решила списать это на руку, прикосновение которой могло по тяжести сравниться лишь с крыльями горгулий, сидящих на вершинах собора Парижской Богоматери, и снова взялась за ножку своего бокала.
Делаж держал ладонь вопиюще долго и отпустил лопатку Князевой, только когда бармен с бейджиком на имя «Василий» налил французу стакан виски. Она же сама обернулась через плечо в надежде встретить взгляд кого-либо из бригадиров или охраны Белова, но жест своего беспокойства ловко спрятала за поправлением локонов.
Из-за дверей приоткрытого зала слышались голоса двоюродного брата, Макса и Космоса.
«Дьявол»
— Где ваши сопровождающие, мсье Делаж? — спросила Князева и через миг только от своего вопроса поняла, что поинтересовалась вещью, которая её никак не касалась. Она обернулась обратно и на взгляд француза, прикованного к запястьям своим, наткнулась.
По спине и, в особенности, на месте, где лежала рука Амори, выступила бусинками испарина.
— Я их отпустил до завтрашнего утра. Они изъявили о желании посмотреть Москву.
Князева дёрнула уголком губ, давя усмешку; как-то нескладно получается. Отчего же Делажу такая охрана, за которую он не держится особо? Раз бугаи так его «берегут», то, может, Амори вообще в Хименесе и де Фарсеас необходимости не видит? А с собой их взял только для вида, статуса?
Амори её усмешку растолковал иначе и, чуть наклонив голову вбок, спросил:
— Думаете, не стоило?
— Думаю, что это не моё дело.
Делаж расхохотался низко, как не смеялся ни один злодей из фильмов ужасов, и протянул излишне тягуче:
— Откуда такая уверенность, Анна, в том, что всё, происходящее вокруг вас, конкретно к вам никакого отношения не имеет? — и чуть отодвинул от себя бокал, обходя девушку слева, присел на стул напротив Князевой. Она лицом к нему не обернулась, вдруг побоявшись вздохнуть слишком громко от такого вопроса.
А в голове, как произносимый в рупор, приказ: «Держи лицо равнодушным, не позволяй себе эмоций!..»
— Я же не просто так вас спрашиваю обо всём… — протянул снова Делаж, но, не получив от Князевой ни взгляда, вдруг ушёл в рассуждения: — Всё пытаюсь с вами поговорить, а вы уверяете меня, что не ваше дело… Может, вы просто в себе не уверены?
Анне показалось, что где-то что-то взорвалось. Отчего иначе у неё дыхание спёрло в груди так сильно, словно воздух ночного клуба стал казаться сухим и затхлым?
Очень захотелось обернуться и в возмущении французу залепить пощечину. Потом процокать каблуками к выходу, не боясь, что за ней кинутся, дабы кости пересчитать, и поймать такси до Скаковой, заканчивая тем самым тяжелый день своего рождения.
Да, в конце концов, что он себе только позволяет!..
Но Амори вскинул быстро руки:
— Не в обиду вам, мадмуазель Князева. Мне кажется, что в этом нет вашей вины. Зерно неуверенности было посеяно другими людьми, а теперь пустило корни. Или даже дало плоды.
Она тяжело вздохнула, ощущая, как сердце с тягостью сокращалось в груди в попытке снести рёбра тараном. В голове Анны мелькнула мысль, что если бы сейчас Князева в зеркало посмотрела, то в глазах своих не увидела зрачка — вот как сильно сузился бы он от злобы.
— Когда кажется, креститься надо, — по-русски кинула сквозь плотно сжатые зубы.
Делаж продолжал, внимательно следя за дрожанием фаланг пальцев Князевой, исправно собирающихся в кулаки:
— Возможно, с вами не делились семейными хлопотами в детстве?
Анна качнула головой, хотя и не желала отвечать.
— Или ваше мнение не учитывалось при разговорах с родителями?
Князева снова качнула в отрицании головой, хотя и чувствовала, что врала. Но Амори Делаж, криминальный авторитет из столицы Франции, явно не был тем человеком, с которым Ане хотелось бы делиться детскими травмами. Тем более, делиться не на трезвую голову!..
Мсье Делаж чуть наклонился, словно в лицо Анны пытался заглянуть, и её взгляд снова кинулся к дверям зала.
Все ещё никого.
«Позову, если он опять попытается меня коснуться», — решила Князева.
Пальцы на ножке бокала от вина крепче сжались, но не поднесли фужера к губам.
— Тогда, может, дело в образовании? В его закостенелой системе, вынуждающей думать так, как угодно большинству?
— Нет, — снова кинула Князева, уже не лгала. — У меня прекрасное образование.
— Охотно верю, — поддакнул Амори. Анна вдруг услышала в его голосе какой-то щелчок, вспышку. Отчего-то у неё сразу возникла в голове ассоциация с вампиром, почувствовавшим поблизости каплю свежей, ещё не опробованной крови, до которой сразу задушила дикая жажда.
«В руках, Анна, держи себя в руках…»
— Вы обучались французскому языку в университете? Или знаете его со школьной скамьи?
— В высшем учебном заведении. В Латвии.
— Помнится, летом там была война? — скорбно уточнил Амори.
Князева чуть ли не впервые ощутила, что имел в виду Пчёла, когда говорил, что
