Княжна (СИ) - Кристина Дубравина

— Княжна не нужна больше?

Не курящий, но пьющий «за компанию» Валера переглянулся с Холмогоровым, который и дым пускал, и коньяком баловался. Оба усмехнулись почти синхронно, догадываясь явно, с чем интерес Пчёлы был связан.

Саша, развалившись в кресле, которое ещё десять минут назад занимал Делаж, затянулся и на Витю внимательно посмотрел.

— Сегодня — нет, — он помолчал с секунду, пока Пчёла поднимался на ноги, а Макс шею разминал. Потом сказал, махнув: — Пойдёмте.

— Куда?

— Аньку проводим. Заодно бутылку ещё возьмём.

Бригадиры спорить не стали, разве что чуть поохали в усталости, поднимаясь вслед за Витей и Саней. Сам Белов, не туша сигарету, подошёл к Пчёле и хлопнул его по плечу так, словно это не они совсем в «Курс-Инвесте» поцапались.

Белый спросил негромко:

— Так ты скажешь, чего дарить ей собрался?

Витя поджал губы, с какими-то неясными самому себе мыслями взглянул на руку на своём плече. Он сделал шаг к порогу двойных дверей, которые, будучи открытыми, всех впускали и выпускали.

Пчёла чуть оттянул концы пиджака; коробочка во внутреннем кармане уткнулась бархатными гранями в рубашку.

Кривя душой, губами и взглядом, он усмехнулся:

— Завтра, Белый, узнаешь!

И сразу, как договорил, увидел возле бара две фигуры. Один из силуэтов почти полностью закрывал от чужих взглядов второй, прижимая к стойке.

Он был близок к тому, чтоб взорваться, когда узнал в девушке, зажатой в угол, свою женщину. Свою Анютку-незабудку. Свою Княжну.

Пчёла не сомневался ни миг. Он спустился со ступенек быстрым шагом, едва не переходящим на бег, и направился к «паре».

«Сука, надо было его сразу убить!..»

Бригадир дёрнул Делажа, едва успевшего на шаги обернуться, за воротник и с силой толкнул его от Анны. Лицо у Князевой по цвету ничем почти не отличалось от серо-голубого платья.

Пчёла не рассуждал даже, не думал о только что заключенной «дружбе», когда как следует кулаком по скуле французу дал, вынуждая Амори ахать, хвататься руками за воздух и путаться в собственных ногах. По-русски спросил, срываясь в крик:

— Тебе, блять, ладони прострелить, лягушатник?!

Делаж в ответ только хлопнул глазами, словно вопрос понял, и залепетал что-то на своём, указывая то на себя, то на Анну. На Витю бы, вероятно, Космос кинулся, чтобы Пчёла точно пистолет не выхватил, не пометил голову с излишне высоким лбом пулей, если бы он остался на месте.

Только вот слушать эти липовые объяснения на французском Пчёла не собирался. Понимал, вероятно, что он там себе лепил в оправдания:

«Я ничего не сделал», «Мы просто разговаривали», «Она сама меня спровоцировала!..».

Витю передёрнуло так, словно у него через горло пытались вытянуть какую-то особенно длинную тонкую вену, проходящую нитью чуть ни не через все органы.

Он обернулся на Князеву, когда нагнавший их Макс захватом перехватил локти Делажа. Белый, вытаращив на всю картину поистине охеревший взгляд, громко перебил возмущенно тарахтящего Валеру.

— Сань, да сука он!..

— А-ну кончай базар!!!

А Анна так и стояла возле стойки, не моргая, не отводя взгляда от француза, дергающего в руках Карельского подобно смертнику, не готовому к казни.

И Пчёла, чувствуя, как нервные клетки взрывались алюминиевыми крошками, направился к ней.

Он перехватил девушку так, словно боялся, что Княжна могла на пол осесть, если б не удержал. Пальцы сжались на плечах, на позвонках, в волосах, ловя то там, то сям. Витя не дышал почти; воздух с болью протолкнулся в лёгкие, только когда Анна вдруг что-то неясное ему, вроде, на французском сказала, и сама обняла его за плечи, большими пальцами уткнулась в ключицы.

Князева вдруг вздрогнула у него на груди, переводя дыхание.

Пчёлкину потребовались долгие секунды, чтобы взять себя в руки и не выстрелить, всё-таки, в ногу гандону.

— Он тебя обидел? — спросил тихо Витя, губами уткнулся в волосы своей девушки.

Поцеловал в темечко на выдохе, поцеловал на вдохе. Блять, ещё бы раз сто так сделал.

Фаланги пальцев скрутило, словно кто-то растёр костяшки в крошку, в пыль, когда Аня головой прижалась к груди Пчёлы, как к грёбанному спасательному кругу.

— Я в… норме, — ответила девушка, в паузе короткой фразы перевела опять дыхание, удивляясь частоте своего вранья. Витя крепче вжал ладони в её спину в попытке стать с Анной одним целым телом, и в горле стало до ужаса тесно и больно.

Словно кто-то пропихнул поперёк глотки кусочек раскаленного докрасна угля.

— Девочка моя милая… — шепнул Пчёла так, что Князева не сдержалась. Всхлипнула, и в следующую же секунду мысленно себя отругала.

Как докатилась до такого состояния, что тёплые слова Вити, ставшего обязательной частью её будних и выходных дней, вдруг щекотали диафрагму, точно лезвием ножа, вынуждая или плакать, или слёзы глотать?..

Она приказала себе собраться, взять себя в руки, но по итогу только сжала под пальцами плечи своего мужчины.

Витя обернулся на миг. Кос и Валера стояли за спиной Саши, который, по всей видимости, вдруг за секунды какие-то стал полиглотом и понял каждое слово Делажа, Карельским опущенным на колени. Француз взглядом бегал от лица Белова до фигуры Анны, спрятанной в объятьях Пчёлы, что-то продолжая тараторить.

Самообладание дало трещину, какую не спрятать было, не подлатать подручными материалами, и по секундам эта трещина всё дальше шла, кроша выстроенные Аней стены.

Князева обняла Пчёлкина за талию, хватаясь, как утопающий за соломинку, чувствуя одновременную нужду до объятий Вити и злобу на себя. За проявление слабости своей перед другими бригадирами; она того, чтоб перед Сашей, перед Филом с Космосом слёзы лить, утром и представить не могла.

Ну, что за гадство…

— Малыш, — позвал тихо-тихо Витя, обнимая крепче, что и казалось миг назад невозможным. Рёбра должны были бы захрустеть, сломаться, открытым переломом уродуя грудную клетку. А Аня, слёзы душа, лишь щёки закусывала.

— Я рядом, кончилось всё…

Уверить её пытался, что всё хорошо, но сам себе не верил. Только глубоко вздохнул в попытке успокоиться хоть чуть, чтоб потом же звучать убедительнее. Посчитал до пяти, но уже на «тройке» почувствовал, как кровь закипела, бурля и пузырясь в венах, стоило Анечке перевести дыхание неровно, едва не задыхаясь.

Хватит.

— Пошли, солнце.

Подхватил клатч её, обнял Анну за плечи, позволяя уткнуться в рубашку лицом, на котором от старательно нанесенного макияжа остались лишь воспоминания.

Повёл Княжну в сторону выхода. Она даже не собиралась сопротивляться.

Лёгкие горели адово; больше невозможно тут оставаться.

Свежий воздух на пару с почти что брезгливым взглядом юнца, стоящего с другой стороны входа в VIP-зал, отрезвил немного.