Путешествие на Запад. Том 3 - У Чэн-энь

– Благочестивые отцы наши! – стали кричать они еще издали. – Искатели священных книг! Подождите нас! Не спешите! Мы вам еду принесли!

Танский монах услышал их и сказал:

– Вот уж поистине добрые, верующие люди!

Затем он велел Чжу Ба-цзе остановиться и поесть, чтобы набраться сил.

Дурень, поработавший рылом два дня, уже начал испытывать голод. Жители навезли больше семи даней еды. Чжу Ба-цзе опять, не разбираясь, что перед ним: вареный ли рис, или лапша, – все подряд заглатывал, сбивая в кучу. Наевшись досыта, он снова принялся прокладывать дорогу. Тут Танский монах с Сунь У-куном и Ша-сэном еще раз поблагодарили гостеприимных жителей и распростились с ними.

Вот уж, право:

Все провожавшие идут домой;Им Чжу Ба-цзе дорогу пролагает;Спокойны все: повержен дьявол злой,И путникам никто не помешает.Сам Сюань-цзан и прост и чист душой,Его благие духи защищают,Пред Сунь У-куном никнет враг любой, –Такой он дивной силой обладает.Отныне может всяк пройти горой,Ход вновь открытый взоры привлекает…Плодов гнилых завал стовековойЕго уж боле не загромождает.Презрев мирских желаний праздный рой,Опять друзья путь продолжают свой,И всяк из них по-прежнему стремитсяПеред престолом Будды преклониться.

Много ли осталось путникам пройти и какие еще злые духи встретились им, обо всем этом вы узнаете, читатель, из следующих глав.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ,

в которой рассказывается о том, как в Пурпурном царстве Танский монах изложил историю прежних китайских династий, а также о том, как Сунь У-кун проявил себя искусным врачевателем

Коль справедлив ты и добро творишь,И с суетой мирскою порываешь,То славу праведника обретаешьИ в человеческих сердцах царишьКоль беспристрастный твой рассудок чист,То счастье ты великое постигнешь!На легком облаке, под ветра вой и свист,Ты берега блаженного достигнешь,Где бесконечна жизнь во всей ее красе,Где праведника дружбы удостоятТам обитающие Будды всеИ в честь его чудесный пир устроят.На яшмовый престол воссев по их веленью,Освободясь от бренности мирской,От суетных забот, подобных сновиденьюО мотыльке, – ты обретешь покой.Себя очистив от земного праха,Ты будешь жить без горя и без страха.

Вы уже знаете о том, что Танский монах и его ученики прочистили загрязненный проход через гору. Выйдя на дорогу, они отправились вперед радостные и довольные. Время шло очень быстро, и снова наступили знойные дни лета.

На гибких ветвях наливались,Словно пламенем жарким объяты,В ризах пурпурных гранаты.Листья лотоса вширь раздавались,Закруглялись, как яркие блюдаЦвета дивного изумруда,В тополях придорожных скрывалисьИ там щебетали пугливоПтенцы ласточки легкокрылой.Пешеходы от зноя спасалисьЛегким веяньем опахала,По дороге шагая устало.

Продвигаясь вперед, наши монахи вдруг увидели какой-то город, к которому они приближались. Танский монах остановил коня и спросил:

– Братья! Взгляните, что за город перед нами?

– Да ты, оказывается, неграмотный, – отвечал Сунь У-кун. – Как же тебе посчастливилось получить повеление Танского императора отправиться на Запад?

– Я с малых лет учился, чтоб стать монахом, выучил наизусть тысячи сутр и десятки тысяч песнопений. Как же ты можешь говорить, что я неграмотный! – возмутился Танский монах.

– Если ты грамотный, – продолжал Сунь У-кун, – то почему не можешь прочесть три четко написанных крупных иероглифа на флаге абрикосового цвета, который развевается над городской стеной, и спрашиваешь нас, что это за город?

– Несносная обезьяна! – рассердился Танский монах. – Чего ты чепуху болтаешь? Разве не видишь, что от ветра флаг колышется и на нем ничего нельзя разглядеть, а иероглифы и подавно.

– Почему же я их вижу? – не унимался Сунь У-кун.

Тут вмешались Чжу Ба-цзе и Ша-сэн.

– Наставник! Не слушай ты его грубостей! До города еще так далеко, что даже стен не видно. Как же можно на таком расстоянии разглядеть иероглифы на флаге?

– А я все-таки прочел! – злорадно сказал Сунь У-кун. – Разве не видите вы три иероглифа «Чжу», «Цзы» и «Го»?

– Чжуцзыго! – повторил Танский монах. – Так это значит, Пурпурное царство, расположенное на Западе. Здесь нам надо будет предъявить проходное свидетельство и получить пропуск.

– Нечего объяснять! И так понятно, – пробурчал Сунь У-кун.

Прошло немного времени, и монахи достигли городских ворот. Наставник слез с коня и вместе с учениками, пройдя через мост и через трое ворот, вошел в город. Их поразил величественный вид, открывшийся перед ними.

Вот уж, право:

Тысячеоки стены городские –Глядят на мир во все свои бойницы;Вкруг них вода проточная струитсяИ отражает камни вековые,И горы голубые отражает,Что город тот чудесный окружают.Коль ты пройдешь через его ворота,Увенчанные башнями витыми,Расстелется пред взорами твоимиКартиною прелестной и пригляднойВесь город в пестроте своей нарядной,Пленяя очи дивными дворцами,Тенистыми прохладными садами,Раздольем площадей своих базарных,Своих мощеных улиц широтою,Раскраской яркой пагод светозарныхИ зданий величавой простотою.До поздней ночи здесь открыты лавки,В них продают заморские новинки;Под разной снедью ломятся прилавкиНа переполненном народом рынке.Засовами надежными заставыОт беспорядков город замыкают;Оберегая честь его и славу,Покой гостей и граждан охраняют.Краса империи – ее столица,Недаром всяк в ней побывать стремится!

Путники шли по главной улице города и поражались замечательному виду не только зданий, но и прохожих, великолепно одетых, говоривших изысканным языком, право, ничуть не хуже, чем в столице великого Танского государства. Но как только продавцы и покупатели, толпившиеся по обеим сторонам улицы, увидели безобразнейшего Чжу Ба-цзе, высоченного Ша-сэна с черным лицом и Сунь У-куна с волосатой мордой и низким лбом, так сейчас же прекратили торговлю и стали глазеть на них. Танский монах, обращаясь к своим ученикам, все приговаривал:

– Только бы не случилось беды! Идите, опустив голову!

Выполняя распоряжение наставника, Чжу Ба-цзе уткнул рыло за пазуху; Ша-сэн не осмеливался поднять головы, и только один Сунь У-кун смотрел по сторонам, держась совсем близко от Танского монаха. Но жители города оказались воспитанными и спокойно расходились, наглядевшись на диковинных прохожих. Однако нашлись праздные зеваки, любители разных происшествий, а также уличные мальчишки, которые с улюлюканьем и смехом сопровождали путников, забегали вперед и кидали в них осколками кирпичей и черепицы, потешаясь больше всего над Чжу Ба-цзе. От волнения Танского монаха бросало в пот, и он непрестанно твердил:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});