«Химия и жизнь». Фантастика и детектив. 1985-1994 - Борис Гедальевич Штерн

Сэнди огляделась.

— А почему их не видно?

— В том-то и дело. Самки перед родами крайне осторожны, ведь они не в состоянии быстро бегать. Из-за этого наш друг петраформ и стал таким, каков он есть.

Сэнди брезгливо поморщилась.

— Пожалуйста, не называй этих тварей нашими друзьями.

— Тем не менее они принесут нам кучу денег, — улыбаясь, возразил Харбен. — А это самое лучшее, что может сделать друг.

— Они отвратительны!

— В природе нет ничего отвратительного.

Харбен поднес к глазам компакт-бинокль и осмотрел ровную местность. Угол наблюдения был слишком острым, мешали булыжники и растительность, но все же ему удалось разглядеть по меньшей мере три серые каменистые подковы. Они походили на незавершенные копии Стонхенджа, только меньшего размера, метров пяти в диаметре. Харбен пересчитал камни и убедился, что их по семь в каждом кольце. А главное, что проем — то разомкнутое место кольца, где недоставало восьмого камня, — обращен к северу, откуда каждой весной в поисках обильных пастбищ шли квазиантилопы.

— В саду господнем все чудесно, — произнес Харбен.

— Что ты имеешь в виду?

— Кажется, нам повезло с первого раза. Идем, я голоден.

Приблизившись к кольцам, Харбен обнаружил, что местность как нельзя лучше отвечает его целям. Сразу нашлись удобные точки съемки вблизи камней и деревьев, где можно укрыть четыре автоматические камеры, ждущие своего часа у него в рюкзаке. А небольшая, облизанная ветром скала позволяла снимать происходящее сверху, в плане. Харбен с головой погрузился в изучение ракурсов съемки и пришел в себя, лишь когда осознал, что Сэнди беззаботно двинулась вперед.

— Сэнди! Куда это ты собралась?

Она замерла, почувствовав в его голосе предостережение.

— А что случилось?

— Ничего. Но от меня не отходи. — Харбен подождал, пока она не оказалась у него за спиной, затем указал на три кольца. — Именно их мы и приехали снимать.

Сэнди непонимающе смотрела на голую землю. Потом она все же разглядела неясные формы среди разбросанных камней. Она побледнела еще сильнее, но, к радости Харбена, не утратила самообладания.

— Я думала, они будут похожи на пауков. Или на осьминогов.

Он покачал головой.

— Если б они хоть немного отличались от обыкновенных камней, то погибли бы с голоду. Если жертва что-то заподозрит, она не попадет к ним в объятья.

— Значит, эти камни не настоящие?

— Нет. Это конечности, которые в точности имитируют камни. Полагаю, что можно постучать по ним молотком и не заметить никакой разницы — пока стоишь вне круга.

— А если войти внутрь?

— То попадешь в восьмую руку.

Продолжая урок по внеземной зоологии, Харбен показал Сэнди небольшое углубление у входа в подкову. Там, прикрываясь камнями и травой, таилась свернутая в спираль рука, готовая затянуться вокруг любого существа, которое осмелится ступить внутрь.

Сэнди на секунду затихла.

— Что же потом?

— Вот это нам и предстоит выяснить, — сказал Харбен. — Очевидно, у петраформа то же строение, что у других головоногих, значит, рот должен находиться в центре. Мы не знаем, как быстро погибает жертва и сколько длится процесс пищеварения. Возможно, хищник просто держит зверька, пока тот не умрет.

Харбен перевел дыхание. Что ни говори, местность на редкость хороша для съемки.

— Знаешь, Сэнди, именно это я и искал — что-то такое, что обеспечит меня на всю жизнь. Представляю, как ухватятся телекомпании!

— Я бы выпила чего-нибудь горячего, — сказала Сэнди. — Давай поставим палатку.

— Да, конечно.

Харбен нашел ровное место, расстелил полотнище, открыл баллончик с газом, и вскоре поднялась сферическая крыша. Люди высокорослые, — а Харбен был из их числа, — не любят обычно тесноту, однако шесть ночей, которые предстояло провести в крошечной палатке, его не тревожили. Награда, судя по всему, окажется столь большой, что следующее путешествие, если, конечно, ему вздумается поехать, можно будет обставить с роскошью. Харбен достал двенадцать автотермических лотков, каждый на два приема горячей пищи, и передал Сэнди. Она присоединила их к собственным запасам. Пока Сэнди разогревала банки с кофе, он отошел на достаточное расстояние и соорудил древнейшее, но непревзойденное по дешевизне устройство для утилизации отходов — вырыл выгребную яму.

Харбен уже складывал лопатку, когда до него донесся тихий звук. С замиранием сердца он понял, что Сэнди с кем-то тихо разговаривает. Харбен рванул к ней, но тут же остановился, увидев, что она одна. Сэнди стояла на коленях спиной к нему; похоже, она открывала банки с кофе.

— Сэнди! — закричал он, не понимая причин тревоги. — С тобой все в порядке?

Она изумленно повернулась.

— Что ты там делаешь, Бернард? Я думала…

Он подошел и взял кофе.

— Большинству людей требуются годы такой жизни, чтобы сойти с ума.

— Я думала, ты стоишь прямо за мной. — Сэнди сделала маленький глоток. Она ухитрялась оставаться женственной даже в серебристо-сером полевом костюме. Ее взгляд скользил по ровной местности и задержался на каменных кольцах. — Бернард, почему там нет костей?

— Они перевариваются. Кости могли бы отпугнуть других животных. Кроме того, они служат петраформам источником минеральных веществ. В геохимии Хассана IV есть странные пробелы, особенно в части металлов.

— Ну и местечко!

— Всего лишь частица пестрого узора природы, любимая, — сказал Харбен, допивая кофе. — Пойду поставлю камеры, чтобы не прозевать чего-нибудь.

— А я сделаю наброски для статьи. — Сэнди вымученно улыбнулась. — Мне бы тоже не мешало заработать.

Харбен кивнул.

— Да, тебе не надо отлучаться. Чем меньше мы будем оставлять следов и запахов, тем лучше.

Он достал из рюкзака четыре автоматические камеры, забросил за плечо винтовку и пошел к кольцам. Облака опустились так низко, что закрывали верхушки деревьев, но у поверхности воздух оставался прозрачным как стекло. Харбен не отрывал взгляда от безобразных камней. Интересно, чувствуют ли эти затаившиеся под землей создания его шаги, предвкушают ли добычу, приближающуюся к ловушке? «Тебе не повезло, камнесьминог, — подумал он. — Не я тебя буду кормить, а ты меня».

С обеих сторон участка росло по дереву, и Харбен укрепил камеры на их стволах. Третью камеру, ту, что на севере, он установил на вершине небольшой скалы — сзади на нее легко можно было взобраться. С юга удачно располагались два больших валуна. Он остановил выбор на том, что поближе к озерцу, — квазиантилопы могли подойти к воде, а это превосходный материал для фильма. Голографическая система не ограничивала глубины резкости и угла съемки, значит, общие и крупные планы можно будет монтировать позже, когда это понадобится. Харбен прислонился к валуну, закрепляя присоску штатива, когда почувствовал, что рядом стоит Сэнди.

— Что ты ходишь за мной? — не скрывая раздражения, спросил он. Ответа не последовало. Харбен повернулся, чтобы отчитать ее