Английский детектив. Лучшее - Артур Дойл

— Господи, нет! Если бы он это сделал, он бы сейчас уже в Бродмуре[53] показания давал. Он просто встал и спросил ее, не осталось ли у нее чего-то из его вещей, и если остались, то он их заберет, чтобы больше не доставлять ей неудобств. Похоже, что, пока он лежал в госпитале, какие-то его вещи послали ей как ближайшей родственнице. Она ответила, что у нее есть кое-что, лежит в тумбочке для обуви. Мисс Смит, компаньонку, послали принести, и она вернулась со старой офицерской сумкой, обожженной с боков и грязной. Миссис Киббер предложила ему заглянуть в сумку и проверить, не обокрала ли она его, что он и сделал. Конечно, среди рваных военных рубашек и старых фотографий он первым делом заметил пистолет и патроны к нему. — Инспектор замолчал и покачал головой. — Не спрашивайте, как он туда попал, вы же знаете, что во время войны в госпиталях творилось. Миссис Киббер продолжала над ним насмехаться, а он в это время стоял и рассматривал пистолет, а потом и стал заряжать, почти не слушая ее. Можете себе эту сцену вообразить?

Кэмпион мог. Ему живо представилась красивая и, возможно, немного тесная комната, он увидел нежный блеск фарфора и гордое, насмешливое лицо женщины.

— После этого становится еще интереснее, — сказал Кенни. — Тут обе версии тоже сходятся. Миссис Киббер рассмеялась и сказала: «Что, застрелить меня хочешь?» Вудраф на это ничего не ответил, только положил пистолет в карман, потом закрыл сумку и сказал «до свидания». — Тут он на секунду задумался. — Обе свидетельницы говорят: после этого он сказал что-то насчет того, что «солнце уже зашло». Не знаю, что это значит. Может быть, обе женщины просто не расслышали. Сам он ничего не объясняет, говорит, не помнит, чтобы такое произносил. Но потом он вдруг взял со стола одну из любимых тетиных фарфоровых ваз и просто уронил ее на пол. Она упала на ковер и не разбилась, но старую миссис Киббер чуть удар не хватил. После этого жена увела его домой.

— С пистолетом?

— С пистолетом. — Кенни пожал тяжелыми плечами. — Как только девушке сказали, что миссис Киббер застрелили, она сразу заявила, что он ушел без оружия, что она якобы тайком вытащила пистолет у него из кармана и положила на подоконник. Представляете? Смех, да и только. Она смела и готова говорить что угодно, чтобы выгородить его, только эта бедная девочка не спасет его. В полночь его видели около дома.

Мистер Кэмпион провел рукой по гладким волосам.

— Ах, это, конечно же, весомый аргумент.

— Да. Нет сомнений, что это его рук дело. Произошло это, очевидно, так. Молодые люди вернулись в свою комнатушку примерно без десяти девять. Они в этом не признаются, но очевидно, что у Вудрафа случился один из тех приступов бешенства, которые делают его опасным для общества. Девушка оставила его (а я должен сказать, что она обладает над ним какой-то феноменальной властью) и, по ее словам, пошла спать, а он остался писать какие-то письма. Потом, уже достаточно поздно, он не помнит (или не хочет вспомнить), в котором часу, он ушел на почту. Сам он это не подтверждает и не опровергает. Не знаю, сумеем ли мы что-нибудь из него выудить — он какой-то странный парень. Зато у нас есть свидетель, который видел его примерно в полночь на Барраклоу-роуд, в том конце улицы, который ближе к Килберну. Вудраф остановил его и спросил, уехал ли уже последний автобус в восточном направлении. Ни у одного из них часов не было, но свидетель готов подтвердить под присягой, что это было сразу после полуночи. И это важно, потому что выстрел был сделан без двух минут двенадцать. Это время мы знаем точно.

Мистер Кэмпион, который делал какие-то записи, посмотрел на инспектора с некоторым удивлением.

— Быстро же вы свидетеля разыскали, — заметил он. — Он сам пришел к вам.

— Дело в том, что это был полицейский в штатском, — спокойно сказал Кенни. — Он живет в том районе и тогда возвращался со встречи одноклассников. Он шел домой пешком, потому что хотел проветриться перед тем, как его увидит жена. Не знаю, почему у него не оказалось часов. — Кенни нахмурился. — По крайней мере, если они и были, то не шли. Однако он хорошо рассмотрел Вудрафа. Вообще-то он парень приметный. Очень высокий, смуглый, к тому же он явно нервничал и был возбужден. Видя это, полицейский решил на всякий случай заявить.

Короткая улыбка Кэмпиона на миг обнажила его зубы.

— Вернее, ему показалось, что этот человек выглядел так, будто только что совершил убийство?

— Нет. — Инспектор остался невозмутим. — Нет, он сказал, что этот человек выглядел так, будто только что сбросил гору с плеч и был очень доволен.

— Понятно. А выстрел был сделан без двух минут двенадцать.

— Это мы знаем наверняка. — Кенни просиял и заговорил деловитым тоном: — Один из соседей услышал выстрел и посмотрел на часы. У нас зафиксировано его заявление и показания старой компаньонки. Остальных жителей улицы тоже проверяют, но пока больше ничего не всплыло. Ночь была холодная и сырая, поэтому большинство людей спало с закрытыми окнами. К тому же в комнате, в которой произошло убийство, висели плотные гардины. Пока что это единственные два человека, которые хоть что-то слышали. От звука выстрела сосед пробудился и окликнул жену (она не проснулась), но потом, наверное, опять заснул, поскольку следующее, что он помнит, — это крики о помощи. К тому времени, когда он подошел к окну, компаньонка уже выбежала на улицу в пеньюаре и втиснулась между фонарным столбом и почтовым ящиком, визжа во всю глотку. Дождь лил потоком.

— Во сколько это было?

По словам компаньонки, почти сразу после выстрела. Она уже несколько часов спала в своей комнате на третьем этаже в глубине особняка. Миссис Киббер не поднялась с ней, но осталась сидеть в гостиной за письменным столом. Она часто задерживалась там вечерами. Миссис Киббер была все еще очень расстроена сценой в столовой и не хотела разговаривать. Мисс Смит говорит, что проснулась и услышала хлопок. Она подумала, что это хлопнула входная дверь. Значения этому она не придала, потому что миссис Киббер часто выходила перед сном из дома, чтобы бросить письма в почтовый ящик. Сколько прошло времени с того момента, как она проснулась, до хлопка, она сказать точно не может, но этот звук заставил ее встать с постели. Минуту или две она искала тапочки и халат и после этого сразу пошла вниз. Она говорит, что увидела открытую входную дверь, через которую захлестывал дождь. Дверь в гостиную, которая находится рядом, тоже была широко открыта, в комнате горел свет. — Он опустил взгляд в блокнот и стал читать вслух: — «Я почувствовала гарь (это она так о запахе бездымного пороха) и заглянула в комнату. Бедная миссис Киббер лежала на полу с ужасной дыркой во лбу. Я так испугалась, что не подошла к ней, а выбежала из дома с криками: „Убийство! Воры!“»

— Чудесно, как в старые добрые времена. Она увидела кого-нибудь?

— Говорит, что нет, и я ей верю. Она стояла под единственным фонарем на ближайшие пятьдесят ярдов, к тому же лило как из ведра.

Мистера Кэмпиона такой ответ как будто удовлетворил, но не обрадовал. Когда он заговорил, голос его звучал очень тихо:

— Если я правильно понимаю, вы предполагаете, что Вудраф вернулся, постучался в дверь, был впущен в дом тетей, и после какого-то разговора, который, наверное, проходил шепотом, раз компаньонка его не услышала, он свою тетю застрелил и убежал, оставив все двери открытыми?

— В основном да. Хотя он мог застрелить ее и без разговоров, как только увидел.

— В таком случае ее нашли бы на полу в прихожей.

Кенни прищурился.

— Да, надо полагать, это так. И все равно они не могли разговаривать долго.

— Почему?

Инспектор с отвращением махнул рукой.

— Вот это меня и раздражает больше всего, — сказал он. — Они не могли долго разговаривать, потому что она простила его. Она написала своему адвокату (законченное письмо лежало у нее на столе), что решила отдать весь верхний этаж своего дома племяннику, и спрашивала его, нет ли каких-то ограничений в ее договоре аренды, которые могли бы помешать ей это сделать. К тому же она написала, что хочет сделать это как можно быстрее, что ей понравилась жена племянника и она надеется, что вскоре у них появятся дети. Трогательно, да? Вот это я и называю вспыльчивостью. Она быстро простила его, понимаете? Она не была злой старой каргой, у нее просто был несдержанный характер. Говорю вам, здесь нет никакой загадки. Это всего лишь горькая правда жизни.

Мистер Кэмпион посмотрел в сторону.

— Да, — промолвил он, — это настоящая трагедия. Просто ужас. Чем я могу вам помочь?

Кенни вздохнул:

— Найти пистолет.

Худой человек присвистнул.

— Он вам действительно понадобится, если вы хотите доказать вину. Как он пропал?

— Вудраф его где-то спрятал. И не на Барраклоу-роуд, потому что дома на той улице идут сплошняком и наши ребята там все обыскали. В конце улицы он сел на последний автобус. Вообще-то автобус должен отходить ровно в двенадцать, но я уверен, что той ночью он немного задержался. Водители автобусов потом нагоняют время на прямом участке вдоль парка, но за такое их могут уволить, поэтому никто из них в этом не признается. В автобусе пистолет он не оставил, и в доме, где он живет, оружие не нашли. В доме старухи (Барраклоу-роуд, 81) его тоже нет — я там лично все осмотрел. — Он с надеждой посмотрел на человека в роговых очках. — Где можно в этом городе ночью спрятать пистолет, если рядом нет реки? Это не так-то просто, не так ли? Если бы он избавился от оружия, как это обычно делают, оно бы к этому времени уже нашлось.