Великий Ленин. «Вечно живой» - Владимир Поцелуев

В 1919 г. Троцкий заявил, что в лице наших комиссаров «мы получили новый коммунистический орден самураев»[713]. Через два года Сталин, заимствуя эту идею, охристианизирует ее, многозначительно подчеркнув: «Компартия – своего рода орден меченосцев внутри государства Советского, направляющий органы последнего и одухотворяющий их деятельность»[714].

Подводя итог формированию командно-административной системы государственного управления в годы Гражданской войны, Ленин писал в 1920 г.: «Соотношение вождей – партии – класса – масс… представляется у нас теперь конкретно в следующем виде. Диктатуру осуществляет организованный в Советы пролетариат, которым руководит Коммунистическая партия большевиков, имеющая, по данным последнего партийного съезда (IV. 1920), 611 тыс. членов. Число членов колебалось и до Октябрьской революции, и после нее очень сильно и прежде было значительно меньше, даже в 1918 и 1919 годах. Мы боимся чрезмерного расширения партии, ибо к правительственной партии неминуемо стремятся примазаться карьеристы и проходимцы, которые заслуживают только того, чтобы их расстреливать… Партией, собирающей ежегодные съезды (последний: 1 делегат от 1000 человек), – подчеркивал Ленин, – руководит выбранный на съезде Центральный комитет из 19 человек, причем текущую работу в Москве приходится вести еще более узкими коллегиями, именно так называемым «Оргбюро» (Организационному бюро) и «Политбюро» (Политическому бюро), которые избираются на пленарных заседаниях Цека в составе пяти членов Цека в каждое бюро. Выходит, следовательно, – отмечал вождь большевиков, – самая настоящая «олигархия». Ни один важнейший политический или организационный вопрос не решается ни одним государственным учреждением в нашей республике без руководящих указаний Цека партии»[715].

Политбюро, избранное на пленуме ЦК РКП(б) 25 марта 1919 г. (VIII съезд РКП(б): Л.Б. Каменев, Н.Н. Крестинский, В.И. Ленин, И.В. Сталин, Л.Д. Троцкий и кандидаты в члены: Н.И. Бухарин, Г.Е. Зиновьев, М.И. Калинин) фактически сосредоточило в своих руках всю власть в Советской России.

Первое заседание Политбюро, состоявшееся 16 апреля, на котором присутствовали лишь четверо – Ленин, Каменев, Крестинский и Калинин, рассмотрело вопросы экономического положения рабочих, о возможности преподавания Закона Божия во внеурочное время, о пополнении коллегии Наркомзема, о поездке Калинина на агитпоезде «Октябрьская революция», о предании суду антисоветских групп. Итак, высший партийный орган свою практическую работу начинал с государственных дел. Пленум ЦК РКП(б), избранный IX съездом РКП(б) 5 апреля 1920 г., не изменил состав партийно-государственного руководства страны.

Таким образом, по мнению известного исследователя проблемы Г.А. Трукана: «Рождавшаяся новая система постепенно переплавляла основные кадры революционеров, включенных в партийно-государственный аппарат, в огромную армию бюрократов. Нетерпимость к идейному и политическому плюрализму превращала их в заложников устаревших догм и схем, в упрощенно мыслящих людей»[716].

В 1920 г. Сталин уточнил: «…страной управляют на деле не те, которые выбирают своих делегатов… нет. Страной управляют фактически те, которые овладели на деле исполнительными аппаратами, которые руководят этими аппаратами».

Таким образом, зарождалась особая категория управленцев, партийно-государственная каста руководителей, способная, по мнению Ленина, «держать в повиновении одному классу прочие подчиненные классы», а точнее, подчинить всех партийной диктатуре, ибо ленинизм отождествлял революционную партию и пролетарское государство[717].

«Партия, стоящая у власти», не была однородна. По мнению английского философа Бертрана Рассела, побывавшего в Советской России в мае – июне 1920 г.: «Внутри Коммунистической партии, конечно, есть, как в любом правящем слое, различные фракции, хотя до сих пор внешнее давление удерживало ее от раскола. Мне показалось, что весь правящий слой можно разделить на три группы. Это, во-первых, старая гвардия революционеров, испытанных годами преследований. Эти люди занимают большую часть самых высоких постов. Тюрьмы и ссылки сделали их несгибаемыми и фанатичными и до некоторой степени оторвали их от собственной страны. Это честнейшие люди с глубочайшей верой в то, что коммунизм возродит этот мир. Они считают себя совершенно свободными от сантиментов, но фактически они сентиментальны во всем, что касается коммунизма и того режима, который ими создан; они не могут уяснить того, что создаваемое ими не является полным коммунизмом и что коммунизм – это проклятие для крестьян, желающих собственной земли, и ничего больше. Они безжалостны, преследуя коррупцию или пьянство, когда подобные вещи случаются среди чиновников, но они создали систему, при которой соблазн мелкой коррупции огромен, и их собственная материалистическая теория должна бы убедить их в том, что при такой системе коррупция должна быть безудержной.

Вторая группа правящего слоя, к которой можно отнести людей, занимающих политические посты непосредственно ниже верхушки пирамиды, состоит из карьеристов, ставших ревностными большевиками по причине материального успеха большевизма. Сюда можно отнести армию полицейских, шпионов, секретных агентов… С этой стороны большевизм представлен Чрезвычайной комиссией, органом практически независимым от правительства, обладающим своими собственными вооруженными формированиями, снабженными продовольствием лучше, чем Красная армия. Этот орган правомочен заключать в тюрьму без предварительного следствия любого человека по обвинению в спекуляции или контрреволюционной деятельности… У ВЧК везде шпионы, и обыкновенные смертные испытывают ужас по отношению к ней.

Третья группа правящей бюрократии, – утверждал Бертран Рассел, – состоит из людей, не являющихся ревностными коммунистами, но которые сплотились вокруг правительства, поскольку оно оказалось стабильным…»[718]

Конечно, до стабильности Советскому правительству еще было далеко как по внутреннему положению в России, так и фактом ее международной изоляции. Несомненным было лишь то, что большевики господствовали и управляли, хотя в начале 20-х гг. при переходе от войны к миру в партии наметился кризис.

Фактический переход от войны к мирному строительству социализма наметился в ходе Гражданской войны на VIII съезде РКП(б), который проходил в марте 1919 г. На съезде присутствовали 430 делегатов, представляющих 315 тыс. членов партии, 15 национальностей: 190 русских, 49 евреев, 21 латыш, 10 поляков, 5 литовцев, 4 армянина и др. Съезд принял вторую Программу партии – программу на период перехода от капитализма к социализму. Съезд решил: отныне ЦК не будет больше единственным руководящим органом партии, из своего состава он должен выделить Политбюро и Оргбюро – каждое не более 5 человек плюс секретариат.