Огни возмездия - Эван Уинтер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Зачем ты это делаешь? – спросила она.
– Моя королева?
– Зачем ты это делаешь, Тау?
Он не знал, что ей ответить.
Она остановилась – и ему тоже пришлось остановиться.
– Столь многое висит на волоске, и ничто столь несущественное не должно иметь значения. – Она указала взмахом руки на себя и на него. – И все же, кажется, имеет. Мы хотели бы перестать так себя чувствовать, но не уверены, что нам удастся, и от этого… неуютно. – Она замолчала, и у нее перехватило дыхание.
Тау заставил себя признаться:
– Я чувствую то же самое, – сказал он.
– Тогда… тогда, почему бы не поговорить об этом?
– Потому что я чувствую себя предателем, – ответил он, думая о Зури.
– Предателем…
Он почувствовал себя ничтожеством, когда увидел, как ей больно. Словно все, что Вельможи говорили о его касте, было правдой.
– Прости, Тау, – сказала королева. – Я прошу слишком многого.
– Нет… я просто не знаю, смогу ли… – Он попытался распутать узел внутри себя, надеясь, что это ему хоть немного удастся. – Я не смогу жить, если потеряю тебя, и в этом мире осталось не так много того, что пугало бы меня так сильно, как эта мысль.
Он увидел, как глаза Циоры расширились при этих словах, но время на разговоры подошло к концу. На тропе показалась Асет, а за ней тяжело шагала Рамия.
– Я не могу идти медленнее, – пожаловалась Асет. – Правда, не могу. – Она всмотрелась в лица Циоры и Тау, покачала головой и крикнула Рамии:
– Они еще не закончили!
– Я же тебе говорила, – сказала Рамия, ни на кого не глядя.
Все четверо застыли в молчании.
– Ладно, если никто не разговаривает, мы можем все-таки добраться до смотровой площадки? – спросила Асет. – Тут уже недалеко.
Циора не сводила глаз с Тау, а он не знал, как понять то, что видел в ее взгляде.
– Чемпион? – напомнила Асет.
– Конечно, – ответил он. Ему нужно было время, чтобы разобраться с тем, что он сказал Циоре. Ему нужно было время подумать. – Может, останетесь с королевой? А я сам пока поднимусь.
Асет хмыкнула, рассматривая свои ногти и вычищая грязь под одним из них тонкой щепочкой.
Тау поклонился Циоре, которая не добавила ни слова к их разговору. И чувствуя спиной ее пристальный взгляд, он побрел в гору.
Подъем быстро стал крутым, и последние несколько шагов по отвесной скале потребовали нешуточных усилий.
– Надеюсь, это того стоит, Хадит, – пробормотал Тау, выбираясь наконец на выступ смотровой площадки.
От открывшегося вида у него перехватило дыхание. Тау вырос в гористой местности, но то, что он увидел с уступа в Центральных горах, было полно совершенно нового очарования. Это была не мощь Ревов, не бесконечный пляж, тянущийся вдоль побережья – с места, где он стоял, были видны верхушки башен Пальма, над которым высились Центральные горы, терявшиеся в облаках. Глядя вдаль, он охватывал взглядом весь простор до Северного хребта, равнины внизу уступали желто-зеленым холмам, и там, отделяя Центральную провинцию от Северной, струилась река Аманзи Амансинси, чьи воды искрились, словно небесно-голубые чешуйки неимоверно длинной иньоки.
Он глубоко вдохнул прохладный горный воздух, словно пробуя его на вкус и восхищаясь этим краем – родным ему и всему его народу, если все-таки удастся его сохранить.
Отрезвленный этой мыслью, Тау присмотрелся к долине внизу и сразу согласился с решением именно здесь. Долина могла послужить идеальным полем битвы для небольшой армии, которой требовалось остановить более многочисленную.
Северная сторона долины заканчивалась крутым подъемом, была труднопроходимой и почти не годной для ведения боя. Южный край долины тоже уходил прямо в горы, и, учитывая эти естественные препятствия на севере и на юге, оставалось лишь два разумных способа перебросить солдат в долину.
Войско могло прийти с запада, как его армия, либо с востока, как ярость Биси и как собирались сделать ксиддины под командованием Каны. У спустившейся в долину армии не было иного пути вперед кроме дороги через узкое каменистое ущелье. Тау видел в нем самой природой созданное место для убийства.
Он поднял глаза, переводя взгляд на восток – туда, откуда подступал враг. Ксиддины были еще слишком далеко, чтобы их рассмотреть, но и того, что Тау увидел, хватило, чтобы его охватил трепет.
Как его и предупреждали, армия Каны была во много раз больше их армии, и он видел ксиддинов, скакавших верхом на их знаменитых боевых ящерах. Ему казалось, что он видит и других, еще более крупных, боевых животных, у которых было больше четырех лап, хотя, возможно, расстояние сыграло с его зрением злую шутку.
Одно было ясно: бой будет нелегким. Более того, даже при том, что драконы и ландшафт снижали значение численного преимущества, Тау не взялся бы утверждать, что в такой битве можно победить.
Чувствуя, что тревога прочно обосновалась в его душе, Тау постарался подметить все, что могло бы быть полезным Хадиту, наконец найдя применение знаниям, полученным на утомительных военных советах. Примерно через половину промежутка он решил, что больше не получит ничего, кроме головной боли.
Все это время он сидел на корточках, а когда встал размять больную ногу, услышал, как за спиной хрустнула ветка. Он повернулся, думая, что Асет пришла узнать, почему он так надолго задержался. Но увидел горбатого демона и, отшатнувшись от неожиданности, едва не свалился в пропасть.
Выругавшись, Тау вернул равновесие и выхватил мечи. Чудовище с длинной мордой и острыми зубами, бивнями и заостренными ушами подбиралось к нему на четвереньках, скалясь и щелкая похожим на хлыст хвостом. Тау знал, что оно готовилось к прыжку, и если в самом деле решится напасть, то отступать ему будет некуда.
Не дожидаясь, пока тварь атакует, и они оба полетят в пропасть, Тау издал боевой клич и прыгнул на чудовище. Демон взревел и бросился навстречу. Противники столкнулись в воздухе, и Тау отбросило назад.
Не стоило ему прыгать. Как только его ноги оторвались от земли, он уже не мог ни увернуться, ни изменить направление. К счастью, Тау спасла сила инерции, он не сорвался вниз, но демон прижал его к скале, выбив воздух из легких. Голова Тау загудела от удара спиной о камень, но он попытался сбросить с себя навалившуюся сверху тварь. Демон щелкал зубами прямо у его лица, капая мерзкой слюной Тау в рот.
Но вцепиться в Тау зубами твари пока не удавалось. Тау ткнул ее рукоятью меча под
