BRONZA - Ли Майерс

Искрясь слезой матери, по бархатной щеке ночи скатилась одинокая звезда…» Книга 12-ти Лун, глава девятая

Громкие, азартные реплики спортивного комментатора, проникнув в сознание, окончательно разбудили его. Проснувшись, Оуэн слегка удивился, что брат не ушел, пока он крепко спал. Он застал его в гостиной, возле телевизора. Марк увлеченно смотрел какую-то спортивную передачу и, кажется, уже позавтракал: на журнальном столике стояло большое блюдо с остатками торта, креманка из-под мороженого и две пустые чашки от какао. Пахло ванилью и шоколадом. У него потеплело на душе, но потом он вспомнил: «Ну, да… у святоши же миссия…» И настроение тут же испортилось.

Увидев его, Марк выключил телевизор. Молчал, смотрел сердито, искал слова, способные заставить это чудовище перестать швыряться трупами. На лице явно читалось: поскорее закончить со всем этим и уйти отсюда.

– Тебе стоило только попросить… – помог ему Оуэн.

Марк в ответ рассмеялся. «Как же, только попросить… Если небеса обрушатся на голову, и тогда эта сволочь не сделает ничего без личной выгоды…» – не поверил он его словам.

Оуэн усмехнулся.

– Ты угадал, – заметил он, – я солгал. Но ты можешь выкупить у меня жизнь следующей жертвы…

Выкупить? На лице Марка отразилось легкое замешательство, а смутное подозрение заставило покраснеть.

– Расслабься, мне не нужно, чтобы ты, спасая несчастную, предложил мне взамен свое тело!

От прозвучавших с такой иронией слов щеки Марка залило густым румянцем стыда. Он как раз подумал, что даже ради всех невинных не согласится пойти на такое. И хотя на Оуэна сейчас не смотрел, все равно чувствовал, как тот усмехается.

– Я хочу поцеловать родинку, что у тебя на шее, над ключицей!

Услышав желание Оуэна, Марк удивленно поднял голову.

– Ты шутишь?

– А когда это я шутил с тобой?

– Но…

– Торгуешься? – сузил глаза Оуэн.

– Нет, просто я не верю тебе! – нахмурился Марк. – Поклянись ослепляющим заклинанием! По крайней мере, лет триста будешь бродить по свету, натыкаясь на предметы… если нарушишь свое слово! – потребовал он, уверенный, что тот откажется.

Оуэн сложил ладони и вокруг него появился Заклинающий Круг.

– Клянусь, ради тебя убивать не буду! – разомкнул он ладони.

Яркая вспышка, Круг исчез, а глаза Оуэна сделались фиолетовыми. Он моргнул, возвращая им прежний цвет. Формулировка была не та, но Марка и это порадовало: знать, что не ты причина чьей-то смерти, тоже было неплохо. На повелительно-ждущий взгляд зажмурился, ослабил узел галстука, оттянул воротник рубашки и отвернулся.

«Святоша… думаешь, приносишь себя в жертву?» Лицо Оуэна вдруг сделалось злым, он шагнул к брату с таким видом, будто собрался перегрызть ему горло, а не поцеловать, из вредности оставив на видном месте след от засоса.

«Да что же это…» – подумал Марк, приходя в смятение, стоило теплым губам коснуться его шеи. Непонятная слабость в коленях заставила ухватиться за отвороты махрового халата на груди Оуэна. Тот обнял его и, словно защищая, прижал голову Марка к своему плечу.

– Ивама, ты…

– Ш-шш… Просто будь моим братом… Просто будь моим…

Марк с силой оттолкнул Оуэна. Отшатнулся. Смотрел растерянно. «У него столько власти надо мной… Почему я хочу, чтобы эти руки продолжали обнимать меня? Почему я… Почему мне…» – в нем нарастало отчаяние. Он не заметил, как в фигуре напротив появилось что-то зыбкое, меняющее облик. Не заметил глаз, полыхнувших багрянцем. Не почувствовал, как под смуглой кожей на несколько мгновений с невероятной силой напряглись все мускулы, а пальцы скрючились, уже готовые оторвать ему голову.

На лице Оуэна появилось выражение ласковой задумчивости.

– Приезжай в Нью-Йорк, как-нибудь осенью… – на губах мелькнула, но тут же погасла улыбка. – Я раскрою тебе тайну твоего оруженосца. Ты ведь опять с ним, не так ли?

– Он мне не оруженосец! – снова нахмурился Марк.

– Да какая разница… – пожал плечами Оуэн. Его холодный взгляд дал понять, что брат волен идти на все четыре стороны.

«Отлично! Может, повезет… и не увижу эту самодовольную буддистскую скотину лет сто…» – Марк презрительно фыркнул, направившись к дверям.

– Стой! – услышал он резкий окрик. Оборачиваясь, хотел было сказать: «Ну, что тебе… еще?» Удар Силы был не смертелен, но и он сложил его пополам. Перед глазами неожиданно выключили свет.

С вежливым стуком на пороге возник Ши. Закрыл за собой дверь, переступил через тряпичной куклой лежащее на полу тело, прошел к столу.

– Он снова надерзил вам, милорд? – спросил, ставя на стол блюдо, накрытое колпаком.

– Терпеть не могу пренебрежения… – отозвался Оуэн.

Ши понимающе кивнул. «Этот засранец так и не научился хорошим манерам…» – подумал он, без всякой жалости глянув на бесчувственного Марка.

– Я приготовил вам ланч. Вы же еще не завтракали! – с этими словами он стал накрывать на стол. Заметил в руках хозяина толстую книгу в богатом переплете, прочитал название: «Демон Кайя, или как я стал добычей греха» и скривился.

– Как вы можете читать подобную чушь, милорд?! Смесь третьесортного дешевого чтива и заумной теософии.

– Нет, Ши… вы не понимаете, – лукаво покачал головой Оуэн, – это любовные письма. Не будем же судить автора слишком строго!

Рассмеявшись, он перевернул книгу. С обложки на него смотрел седой, красиво состарившийся мужчина в одеждах католического священнослужителя. В белых, с золотом. Узкая аристократическая ладонь старика лежала между ушей немецкой овчарки, сидевшей рядом с креслом хозяина.

– Вы были великодушны к нему, милорд… – заметил Ши, раскладывая столовые приборы, и добавил: – Люди – такие эгоистичные существа. Они неверно, в свою пользу, истолковывают ваши поступки…

Оуэн саркастично хмыкнул.

– Хочешь сказать, я настолько добродетелен, что своим мягкосердечием ввожу людей во искушение?

– Да, милорд, что-то в этом роде… – кивнул Ши. – Человеческий эгоизм порой доходит до абсурда, иначе… – он скептически покосился на снимок на обложке, – вам не пришлось бы утруждать себя чтением подобных эпистолярных экзерсисов.

Оуэн отложил книгу в сторону.

– Забавный, правда…

– Чересчур забавный.

– Да-да, вы правы, – согласился с ним Оуэн. – Сначала не хотел оставаться, после – уходить. Помните, как, отказываясь, он твердил, что все это мерзость, задыхающимся от наслаждения голосом?

Ши даже не улыбнулся в ответ.

– Зря вы не позволили нам убить его.

– Не мог же я оставить вечный город без Божьего пастыря! – лукаво заметил Оуэн, расстилая на коленях салфетку.

– С такой иступленной верой, как у него, ему вполне подошла бы и роль мученика, – в голосе Ши прозвучали нотки плотоядного сожаления. – Он посмел взять себе ваше имя!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});