Воспоминания - Даниэла Стил

– Они загубят ребенка. Ты же отлично понимаешь, не так ли?

– Это не касается ни меня, ни тебя.

– Как же, черт подери, она ведь твоя внучка и моя племянница!

– Она дочь проститутки. – Голос матери прозвучал ровно и злобно.

– Суди тебя Бог. – Глаза Тэдди наполнились слезами, он сделал жест, словно собирался ударить мать. Сила пробудившихся в нем чувств поразила его самого, он отвернулся, дрожа от напряжения.

– Ты все сказал? – спросила мать. Тэдди молчал.

– Полагаю, тебе лучше уйти и не возвращаться, пока не придешь в себя. Твоя непонятная страсть к этой женщине, вне всякого сомнения, поразила твой разум. Всего хорошего. Тэдди.

Тэдди вышел не говоря ни слова, дверь за ним тихо закрылась.

Глава 48

День слушания в суде протеста, поданного Тэдди, казалось, никогда не наступит. Процесс начался через неделю после Рождества и длился две недели. Тэдди и его адвокат собрали и представили суду все мыслимые и немыслимые доказательства, какие только могли придумать.. В свою очередь, Пэтти и Грег привели в суд друзей Пэтти, готовых засвидетельствовать то, как супруги любили Брэда и как сильно добивались его дочери. Пэтти заявила, что Сирина ревновала ее к мужу и поэтому «не разрешала» видеться с ребенком. Свидетельства противников Тэдди сопровождались всяческими махинациями и даже прямыми подтасовками фактов. Тэдди изо всех сил старался убедить суд, что у него девочке будет гораздо лучше. Он пообещал приобрести квартиру большего размера, нанять женщину-экономку и медсестру-сиделку для Ванессы. Приводил людей, которые на протяжении многих лет видели его вместе с Ванессой. И все оказалось напрасно. В последний день заслушивания свидетелей судья попросил привести ребенка. Ванесса была слишком мала, чтобы иметь слово в решении собственной судьбы, но судье хотелось услышать ответы девочки на некоторые вопросы. В зал суда Ванессу ввела матрона и усадила в кресло для свидетелей. Девочка была в серой плиссированной юбочке и белой блузке, в блестящих туфельках а-ля Мэри Джейнс и белых носках, белокурые волосы заплетены в косички.

Мать Тэдди тоже присутствовала на процессе. Она не выступала – просто сидела и наблюдала. Большую часть времени она наблюдала за Грегом. Удивительно, но на протяжении всего слушания дела в суде он оставался трезвым, и мать часто обращала внимание Тэдди на это обстоятельство, говоря, что если бы он был настоящим алкоголиком, то не смог бы этого сделать. Тэдди же возражал ей, утверждая, что это не так. Как бы там ни было, оба они отлично знали, что уже через десять минут после окончания заседания суда и выхода из зала Грег напьется до такой степени, что с трудом доберется до машины. Но мать настаивала на своем, утверждая, что в этом повинно нервное напряжение. Тэдди предпочитал не спорить с ней по этому поводу, хотя он и его адвокат заявили суду о имеющихся у мистера Грегори Фуллертона проблемах с алкоголем. Пэтти категорически и клятвенно отвергла подобные обвинения, а семейный врач Фуллертонов отвечал на вопросы судьи настолько уклончиво, отстаивая интересы семьи, что дело кончилось тем, что Тэдди, обвинивший брата в пьянстве, выглядел полным дураком.

Когда в зал ввели Ванессу, она села так же, как и в прошлые разы: руки бессильно опущены вдоль тела, глаза устремлены вдаль… Тэдди больше не давали возможности побыть с ней с глазу на глаз, и у него сложилось впечатление, что девочка все больше и больше замыкалась в себе. Глаза ее потухли, ребенок, который совсем недавно был полон сил, жизненной энергии и очарования, угасал.

Прежде чем приступить к расспросам девочки, судья пристально посмотрел на Ванессу. Он не хотел, чтобы ей задавали вопросы адвокаты сторон. Стороны предварительно договорились, что судья сам будет задавать вопросы Ванессе. Когда он заговорил, Ванесса будто не слышала обращенных к ней вопросов. И лишь когда судья назвал ее по имени, она повернулась к нему.

– Ванесса? – Голос судьи звучал сурово, но глаза его смотрели с добротой. Судья был крупным и массивным мужчиной, у него имелись собственные внуки, и он испытывал симпатию к этому ребенку с потухшим взором, глаза которого взирали на мир, как мертвые поля зимой. Внезапно ему захотелось взять девочку на руки и приласкать. – Тебе известно, почему ты здесь?

Девочка кивнула. Широко раскрытыми глазами она смотрела в зал.

– Скажи нам, почему?

– Потому что дядя Тэдди хочет, чтобы я жила у него.

Ванесса поглядела на Тэдди, но взгляд у нее был скорее напуганный, чем довольный. Вся процедура и обстановка в суде пугали ее, явно напоминая ей что-то, но вот что именно, этого она никак не могла вспомнить. Она знала, что воспоминание было не из приятных, так же как и происходившее сейчас.

– Тебе нравится дядя Тэдди, милая?

Ванесса кивнула и на этот раз улыбнулась:

– Он всегда приходил помогать нам… Играл со мной в интересные игры.

Судья кивнул.

– Ты сказала, что он приходил помогать вам. Что это значит, Ванесса?

– Ну, когда случалось что-нибудь плохое… – Девочка понемногу стала оживляться. – Однажды, когда… – Ванесса вдруг встревожилась, и взгляд ее сделался отсутствующим, словно она унеслась куда-то далеко-далеко. – Когда моя мамочка болела… он пришел к нам… не помню…

Ванесса растерянно посмотрела по сторонам, словно забыла, о чем только что хотела рассказать. Тэдди, прищурившись, внимательно смотрел на девочку. Она хотела рассказать о том, как Сирина рожала Шарлотту. Действительно ли Ванесса забыла или же боялась рассказать об этом? Он не понимал.

– Не помню. – Ванесса снова начала затравленно озираться по сторонам, затем замерла на месте и уставилась на свои ладошки.

– Ничего, ничего, все в порядке, милая. Как ты считаешь, ты могла бы жить с дядей Тэдди?

Она кивнула и отыскала Тэдди взглядом. Однако на ее испуганном лице не отразилось почти никаких чувств. Тэдди показалось, что со смертью Сирины жизнь ушла и из Ванессы.

– Ты счастлива сейчас, когда живешь в доме у своих дяди и тети?

Ванесса молча кивнула.

– Они хорошо с тобой обращаются?

Она вновь кивнула и печально посмотрела на судью.

– Они покупают мне много кукол.

– Это хорошо. У тебя хорошие отношения с твоей тетей, миссис Фуллертон?

Долгое время Ванесса молчала, затем сказала:

– Да…

Тэдди стало ужасно жаль девочку. Она сидела такая сломленная и одинокая. Ясно, ей не хватало материнской любви, которая могла бы согреть и успокоить ее.

– Ты сильно скучаешь по маме и по своей сестренке?

Судья спросил ее очень нежно, болея за нее душой. Но Ванесса посмотрела на него с удивлением: