Воспоминания - Даниэла Стил

Тэдди бережно проводил их до машины и отвез на квартиру, которую снял для них на месяц. Сирина осмотрела небольшую комнатку, прижимая к себе новорожденную Шарлотту. В квартирке имелась лишь одна спальня, но ее это не волновало. Главное – она находилась в трех тысячах милях от Василия. У Сирины почти не было с собой денег, но она привезла бриллиантовый браслет, который Василий подарил в прошлом месяце, и намеревалась продать его. Сирина надеялась, что у нее таким образом будет достаточно денег, чтобы продержаться до той поры, пока наберет обороты ее работа моделью. Она уже попросила Тэдди позвонить Доротее.

– Ну, как ты себя чувствуешь, вернувшись обратно? – Глядя на нее, Тэдди улыбался, но в его глазах светилось беспокойство. Сирина выглядела измотанной, Ванесса – ничуть не лучше.

– Полагаю, я еще не совсем оправилась, – ответила Сирина, оглядываясь по сторонам. Стены были пусты и белы, мебель в современном датском стиле.

– Извини, это не «Ритц», – с улыбкой извинился Тэдди, и впервые за все время они рассмеялись.

– Тэдди, дорогой, меня это совершенно не волнует. У нас есть крыша над головой, и главное – мы уже не в Лондоне.

Ванесса тоже улыбнулась. Тэдди взял на руки малышку.

– Как поживает моя маленькая подружка?

– Постоянно хочет есть.

– Ничуть не похожа на свою маму, которая выглядит так, словно никогда не ест.

Сирина потеряла вес, что набрала за время беременности, и вдобавок к этому еще пятнадцать фунтов. И все это за шесть недель после родов.

– Если я собираюсь вновь работать моделью, то это как раз то, что нужно. Кстати, что сказала Доротея?

– Что ждет тебя затаив дыхание, так же как все фотографы Нью-Йорка.

Сирина обрадовалась:

– Да, это приятная новость.

Но самое приятное для нее состояло в том, что она уехала от Василия. Были моменты, когда ей казалось, что она никогда не сумеет сделать этого. Но теперь все кончено, и Василий знал это. Она также сообщила об этом Андреасу. Сирина надеялась, что никогда больше не увидит Василия. За последнее время она наслушалась достаточно лжи и пережила много горя.

– Как ты считаешь, он не примчится за тобой сюда? – спросил Тэдди, когда Ванесса уже отправилась спать.

– Какой ему от этого прок, я не стану встречаться с ним.

– А ребенок?

– Не думаю, чтобы дочь его действительно интересовала. Он слишком занят собой и своими наркотиками.

– Не говори так… Судя по тому, что ты рассказала, он без ума от нее.

– Но не настолько, чтобы прекратить колоться.

– Я все еще никак не могу в это поверить.

– Я тоже. Иногда я спрашиваю себя, смогу ли снова стать прежней.

– Конечно. Дай время.

За свою жизнь Сирина пережила столько потрясений, что Тэдди не сомневался, что она справится и с этим. Тэдди благодарил Бога, что она наконец-то рассталась с Василием.

Сирина, вздохнув, повернулась к нему.

– Не знаю, Тэдди. Мне кажется, ты прав: все оказалось таким кошмаром, что трудно понять, что, собственно, произошло. Понимаешь… мне кажется, это зелье делает его безумным.

Сирина сменила тему, и они принялись обсуждать дальнейшую учебу Ванессы. За последние шесть недель бедной девочке пришлось пережить очень многое. Сирина склонялась к мнению дать ей отдохнуть некоторое время от учебы. Все, что интересовало Ванессу, – это забота о сестренке. Она была без ума от своей крошки-сестренки, которую звала Чарли. Сирина с трудом отбирала у нее малышку, когда приходило время ложиться спать.

– Она просто великолепна, – с явной гордостью говорил Тэдди о племяннице, и Сирина радостно смеялась.

Он оставил их одних устраиваться в квартире. Покормив ребенка, Сирина улеглась в постель. Она спала глубоким сном без сновидений и проснулась несколько посвежевшей.

Спустя несколько дней Сирина отправилась в агентство Керр, и Доротея внимательно оглядела ее с головы до ног, уперев руку в бедро.

– Я тебя предупреждала, не так ли? – Она усмехнулась Сирине. – Но я, разумеется, рада твоему возвращению.

– Но не настолько, насколько я рада снова оказаться тут.

Они выпили по чашке кофе, и Доротея рассказала Сирине о последних нью-йоркских слухах. В городе появилась новая девушка, за которой с начала лета фотографы организовали настоящую охоту. Она была родом из Германии, немного походила на Сирину, но Доротея считала, что имелась работа и для Принцессы.

– Они скучали по тебе, в этом нет никакого сомнения.

Доротея также заметила, что после рождения ребенка в лице Сирины появилось что-то необыкновенное. Она стала еще тоньше, чем была до этого, мудрее, в ее глазах появилось больше серьезности. Это-то и подсказало Доротее, что Сирина изрядно натерпелась с Василием.

– А как насчет Василия? Все кончено? Навсегда?

Сирина молча кивнула.

– Хочешь сказать почему?

Но Сирина лишь покачала головой и похлопала подругу по руке:

– Нет, дорогая, не могу. Да и ты вряд ли захочешь знать. Я словно отправилась туда, откуда мне, казалось, никогда не выбраться. И вот теперь я здесь. Я не хочу помнить, не хочу вспоминать, даже думать о возвращении назад. Мое единственное воспоминание о прошлом – Чарли, и она здесь, со мной.

– Слава Богу.

Доротея смотрела на нее с сочувствием. Год, проведенный Сириной с Василием, очевидно, оказался гораздо хуже, чем она думала.

К концу недели Василий начал звонить в агентство, доводя Доротею до белого каления. Он хотел выяснить, где Сирина, как ее отыскать, как ей позвонить. Сирина строго-настрого наказала ничего ему не говорить. Но однажды случилось так, что трубку сняла одна из моделей, и Василий упросил ее дать ему адрес Сирины. Она отыскала телефон и адрес Сирины среди карточек и, ничего не подозревая, назвала ему.

На следующий день он прилетел в Нью-Йорк. Когда Василий подошел к двери ее квартиры, Сирина собиралась выйти в город.

– Сирина…

Она обомлела, увидев его перед собой. По его глазам было заметно, что он продолжал колоться и сейчас, очевидно, был не в себе. Сирина попятилась в квартиру. Дети играли в гостиной с няней. Она попыталась захлопнуть дверь, но Василий отодвинул Сирину в сторону, бормоча, что хочет увидеть свою дочь, что она не может лишить его этого права. Сирина наблюдала, как он смотрит на Чарли. Она почувствовала, как в ней пробуждается страх и злость. Вся грязь последнего года всколыхнулась и заплясала у нее перед глазами, когда Василий повернулся к ней и уставился своими затуманенными и дикими глазами.

– Как, черт тебя подери, ты нашел меня?

Голос ее прозвучал резко, глаза ее сверкали. Она проехала три тысячи миль, чтобы скрыться от него, и вот теперь он опять здесь, опять рядом.