Воспоминания - Даниэла Стил

Ванесса кивнула, но колебалась и стояла на месте. После очередного приступа боли Сирина упросила ее взять сумку, найти телефон и позвонить Тэдди не откладывая.

Ванессе пришлось долго уговаривать сестер отдать сумку матери. Когда те поняли, что девочке не на что поесть, то согласились. Ванесса пробралась в телефонную кабину, стоявшую в холле, закрыла дверь и заказала разговор с Тэдди. В Лондоне было семь часов вечера, а в Нью-Йорке всего час дня, и она знала, что застанет его на работе.

– Доктора Фуллертона? – раздался в трубке удивленный голос медсестры. – Да… его племянница? Сейчас позову.

Спустя минуту трубку взял Тэдди, и Ванесса истерически начала рассказывать то, что мать просила передать ему.

– Она вся связанная, дядя Тэдди, ее ноги высоко в воздухе… Я здесь с пяти часов утра, и она говорит… Она говорит… ребенок повернут… что его пытаются повернуть, но не могут, и… – Ванесса расплакалась.

Тэдди старался успокоить ее:

– Все хорошо, дорогая, все хорошо. Что она просила передать?

– Они дадут ей еще несколько часов и потом попытаются повернуть ребенка. Мама хочет, чтобы ты сразу же приехал сюда! Она просила поторопиться!

На другом конце линии Тэдди тоже чуть было не разрыдался. Перевернутый плод за три тысячи миль от него. Даже если успеть на ближайший рейс, пройдет не меньше двенадцати или восемнадцати часов, прежде чем он доберется до нее. Ей необходимо немедленно сделать кесарево сечение, а многочасовые ожидания и попытки повернуть плод означают одно: могут погибнуть и мать, и ребенок.

– Все будет хорошо, дорогая, – сказал он Ванессе, сам желая в это верить. – Ты знаешь, как зовут доктора?

По крайней мере он может позвонить ему, но Ванесса не знала.

– А название госпиталя?

Девочка быстро сказала.

– Я перезвоню, и посмотрим, что можно будет сделать.

– Ты приедешь, дядя Тэдди? – По ее голосу чувствовалось, что Ванесса близка к панике.

– Попробую успеть на следующий рейс, дорогая, и, если повезет, прилечу рано утром, может быть, к тому времени ребенок уже родится.

К тому времени пройдет всего лишь двадцать четыре часа, но для Сирины, привязанной к родильному столу, с перевернутым плодом, положение которого время от времени пытались изменить, более жестокую пытку придумать трудно.

– Ты можешь вернуться к маме, дорогая?

– Попробую. Не знаю, разрешат ли мне.

– Скажи ей, что я вылетаю. Ты знаешь, где Василий?

– Нет, я не хочу, чтобы он приходил. Он сумасшедший.

– Знаю, знаю. Просто я хотел узнать. Вы оставили ему записку, где вы?

– Нет.

– А его брат знает?

– Мама сказала, что он не сможет приехать до конца недели, потому что у него болеет жена.

– Отлично, тигр, тогда охраняй свою маму до моего приезда. Уверен, ты справишься! Эта ночь может показаться долгой, но я обязательно приеду, и скоро все кончится.

Тэдди уже делал пометки для своего секретаря. Он даже не станет заходить домой. Все, что ему потребуется, он сможет купить там, в Лондоне, уже на месте. С собой он возьмет лишь медицинские инструменты и кейс.

– Я очень горжусь тобой, Ванесса, дорогая. Ты молодчина.

– Но мамочка…

– С ней тоже все будет хорошо, обещаю. Иногда родить ребенка немного трудно, но так не всегда, а когда все закончится и появится ребенок, она не станет возражать, что пришлось немного потерпеть. Обещаю.

– У нее такой вид, будто она умирает. – Голос Ванессы сорвался, и Тэдди молил Бога, чтобы она ошибалась. Но это могло оказаться правдой.

Через пять минут после разговора с Ванессой он перезвонил в лондонский госпиталь, поговорил с дежурной сестрой, но с врачом поговорить не смог. У миссис Арбас, по их мнению, дела шли как положено. Плод действительно был перевернут, но пока они не видели необходимости в кесаревом сечении. Они собирались ждать по меньшей мере до завтрашнего утра. До сих пор им не удалось развернуть плод, но они не сомневались, что последующие усилия приведут к успеху. Последующие усилия означали то, что, когда у Сирины будут перерывы между схватками, сестра или же врач попытаются просунуть руки внутрь и развернуть плод.

Из госпиталя Тедди сразу же направился в аэропорт. Ближайший самолет на Лондон вылетал в четыре. Тэдди еще раз позвонил в госпиталь. Никаких перемен, но на этот раз к его звонку отнеслись более внимательно. Не ко всем пациентам госпиталя прилетал врач из Нью-Йорка.

Четырехчасовой рейс прилетал в Лондон в два часа утра, или в восемь по лондонскому времени. Тэдди предположил, что при удачном стечении обстоятельств сумеет добраться до госпиталя часам к девяти – девяти тридцати самое лучшее. Оказавшись на борту самолета, он объяснил стюарду, что летит в Лондон принимать осложненные роды и ему предстоит делать кесарево сечение важной пациентке. Поэтому, чтобы срочно добраться из аэропорта до госпиталя, ему потребуется полицейский эскорт или машина «скорой помощи». Стюард передал просьбу Тэдди командиру лайнера, тот диспетчеру, как только установилась связь с лондонским аэропортом. Когда они прилетели, Тэдди без задержки прошел таможню. Удача была на его стороне, рейс прибыл в Лондон на полчаса раньше расписания. В восемь часов пять минут Тэдди вышел из машины «скорой помощи» около крыльца госпиталя. Он поблагодарил водителя «скорой», дал ему щедрые чаевые и бросился внутрь. Расспросив, где находится родильное отделение, бегом взбежал по лестнице, держа в руке чемоданчик с инструментами, и вошел в комнату ожидания, где увидел Ванессу, спавшую в кресле. Он поспешил к стойке дежурной сестры, которая очень удивилась, увидев его.

– Из Америки? Для миссис Арбас?

Она немедленно отправилась к старшей сестре, которая, в свою очередь, отыскала дежурного врача. Врача, лечившего миссис Арбас, не было в госпитале уже несколько часов. Дежурный врач заявил, что если у доктора Фуллертона имеются с собой все необходимые документы, то он мог бы помочь британским хирургам. Тэдди тут же представил все документы, вымыл руки и попросил показать ему Сирину. С большой свитой, шествовавшей следом, его отвели к двери, за которой тринадцать часов до этого Ванесса отыскала свою мать.

Когда Тэдди приблизился к ней, Сирина находилась в полуобморочном состоянии, вся мокрая от пота и настолько истерзанная болью, что едва дышала. Он внимательно осмотрел ее, померил пульс, прислушался к стуку сердца ребенка. Сирина его не узнала. Ее сердце билось неровно и слабо, пульс ребенка понемногу затихал, давление упало настолько, что Тэдди засомневался, сумеет ли спасти ее. Не раздумывая он отдал быстрые приказания готовить ее к операции. Тэдди был готов убить того, кто не сделал этого двадцать четыре часа назад. Когда, осматривая Сирину, чтобы определить положение плода, он увидел, что с ней сделали, когда пытались повернуть плод, то ужаснулся. Ему хотелось сгрести ее в охапку и унести прочь от кошмара, который ей пришлось пережить. Он освободил ей ноги и нежно переложил на каталку. Когда Сирину везли в операционную, она застонала, открыла глаза и, не узнавая, взглянула на него.