Наша светлость - Карина Демина

Поплакать?

Тетушка утешать примется, соли нюхательные совать, которых у нее пять флаконов, а Сержант только посмеется. Такой радости Меррон ему не доставит. Или он рассчитывает, что Меррон его умолять станет? На коленях и руки заламывая… да ни в жизни!

— Вот посмотри, до чего ты хорошенькая! — недрогнувшим голосом соврала Бетти.

Ужас! Просто ужас… перламутровая пудра придала коже сияние, но какое-то неестественное, точно лицо Меррон покрыли слоем лака. Волосы, закрученные спиральками и закрепленные сахарной водой, — хорошо, что в замке пчел нет, вот была бы радость, — окаменели. И на этой каменной клумбе прорастали россыпи незабудок. Платье с оборочками и бантиками сидело идеально по фигуре, то есть подчеркивая все ее недостатки.

— Главное, улыбайся, дорогая.

Сунув в руки веер, Бетти смахнула слезинку. Она ведь и вправду расчувствовалась… и потом сляжет с мигренью. Бетти, в отличие от Меррон, хрупкая и нежная. Переживает из-за всякой ерунды.

Ну свадьба. Подумаешь. Свадьба — еще не конец жизни. И разницы особой, от кого сбегать — еще жениха или уже мужа, — нет. Тетушке же приятно будет, что она свой долг всецело исполнила. Бетти вернется домой и станет рассказывать о том, как все удачно получилась. Соврет, конечно. И соседи, которые прежде злословили, обзавидуются… как бы оно потом ни сложилось, Меррон будет тетушке писать только о хорошем.

Чтобы было чем подкармливать зависть.

Нет, с такими мыслями она сейчас и сама разрыдается. Вот, уже и нос зачесался. Или это от пудры?

— Погоди, дорогая, сейчас… — Тетушка достала свои духи, и Меррон передумала плакать.

Только не это!

Сладкий тягучий аромат имел обыкновение привязываться к волосам и коже прочно, не выветриваясь часами. С другой стороны, сегодня тетушкины «Ночные грезы» нюхать придется не только Меррон. Она очень надеялась, что Сержант подобные запахи ненавидит.

— Вот я и дожила до этого дня… — Тетушка все-таки потянулась за солями, веером и страусовым пером, которое полагалось жечь в качестве верного средства борьбы с наступающей дурнотой. — Ты совсем взрослая. Меррон, умоляю, только не зли его! Он не такой плохой человек и будет о тебе заботиться, если ты позволишь…

От этих разговоров у Меррон руки зудеть начинают. И спина, что характерно. Скорей бы уже этот балаган завершился и Меррон оставили в покое. Заботиться… она сама о себе прекрасно позаботится!

Только никто в это не верит.

Гостиную украсили лилиями, розами и цикламенами, и на фоне этого бело-розового великолепия отрадным черным пятном выделялся костюм жениха. А уж россыпь гематом на его физиономии была и вовсе чудесна. Меррон давненько не видела столь обширных и насыщенных по цветовой гамме. И где только успел? Заплывший левый глаз. И челюсть с характерным желтовато-синим отливом… А на лбу и вовсе ссадина, но затянувшаяся. Как-то слишком быстро затянувшаяся. Такая корочка образуется дня через два, но вчера Сержант выглядел вполне целым.

Жаль, поближе посмотреть не позволят… Или позволят?

Меррон предполагала, что лицом дело не ограничивалось и под черным камзолом скрываются другие отметины. Снять бы камзол…

…исключительно в познавательных целях.

— Леди, вы на меня так смотрите, — сказал он шепотом.

И Меррон совершенно искренне ответила:

— Любуюсь.

Чудесный оттенок. Сливового варенья, которое тетушка варит с грецким орехом. Такой вот слегка неестественный… Меррон случалось видеть всяких гематом, в том числе на работниках, которые с ярмарочными силачами в бой пускались.

Или дело в освещении?

— Позже налюбуешься. — Сержант потер челюсть. Болит? Наверняка. Но разговаривает нормально, следовательно, перелома нет. Не то чтобы Меррон хотелось, чтобы Сержанту сломали челюсть, ее неприязнь столь далеко не заходила. Но вживую ей с такими переломами не приходилось сталкиваться. Было бы интересно. — У нас свадьба.

Ага, конечно, дадут ей забыть… свадьба, гости. Откуда только взялись?

Тетушка. Летти в парадном синем платье и полосатом чепце.

Лорд-протектор, которому явно не хватает места на тетушкином диванчике. Вот уж кого Меррон видеть не ожидала. Вблизи он выглядит еще более жутко, чем на расстоянии. А леди рядом с ним кажется неимоверно хрупкой. И не страшно же ей рядом с таким мужем? Но до чего неудобные гости… нет, Меррон-то все равно, а тетушка изведется, думая, что и где сделала неправильно.

Молодой парень в красном жилете и высокой, заломленной налево шапке разглядывает Меррон с явным удивлением. Он открывает и закрывает рот, точно рыбина, из воды вытащенная.

Хочет что-то сказать, но опасается.

Впрочем, Меррон и без слов умеет понимать: не такую невесту он ожидал увидеть.

Второй — мрачный, корпулентного сложения человек с прелюбопытным шрамом на лысой голове. И во взгляде то же недоумение.

Серокожее существо, обряженное в яркие одежды. Его кожу покрывают рубцы, но отнюдь не следами былых ран. Меррон читала о подобном — рисунки из многих надрезов. Рассмотреть бы поближе… или потрогать. Существо встретилось с Меррон взглядом и осклабилось.

— Сержант, — парень стянул шапку, — ты бы это… подумал.

Меррон мысленно присоединилась к просьбе.

— Умолкни. Я, Дар Биссот, беру…

Дар. Все-таки имя у него имеется. Да уж, подарочек на всю жизнь.

Зато тетушка довольна. Платочком слезы смахивает, предательница. Но злиться на Бетти не выходит. Да и вообще, Меррон сама во всем виновата. Знала же, что на балах ничего хорошего случиться не может. Все происходившее дальше она воспринимала как-то отрешенно, задумавшись над тем, переменится ли вообще ее жизнь, и если переменится, то выйдет ли у Меррон приспособиться.

Хотя бы до весны. Чтобы потеплело и снег сошел, грязь просохла. По грязи далеко не убежишь… А если бежать, то куда? И как? Одинокую девушку быстро найдут, но… Меррон не очень похожа на девушку. Если добыть мужскую одежду, то можно будет врать, что она — ученик доктора. Кое-что в лекарском деле Меррон понимает, и… если так, то сумеет на жизнь заработать. Ей ведь не надо много.

…их поздравляли, почти без издевки. И Меррон что-то отвечала, вроде бы вежливо.

…улыбалась, чтобы тетушку не огорчать.

…слушала песни парня — его звали Сиг — и что-то ела, что-то пила. И кажется, в очередной раз позабыла о том, что в обществе не принято есть столько, сколько ест Меррон. Укоризненный взгляд Бетти отрезвил и окончательно расстроил.

Все не так, как должно быть, хотя Меррон слабо представляла, как должно быть.

Не так.

…очнулась уже в чужой, смутно знакомой комнате. Она была здесь в ту ночь, на балу, только свечей тогда было втрое меньше. А пыли больше. И ваза эта, огромная, отсутствовала, цветы — тем более.