История с продолжением - Екатерина Белецкая

– Да пока без изменений, – заметила Валентина, – плохо ему, дай Бог, чтобы всё интенсивной обошлось, Вадим-то его и в реанимацию сгоряча может сунуть.

– Не должен, – Пятый вдавил педаль газа в пол и пожаловался, – не люблю за грузовиками ездить, всё стекло грязное и не видно сквозь него ни фига… Лена!

– Да, – откликнулась та, – что?

– Хотел спросить – как же так вышло, что ты вообще сюда попала? Я имею в виду предприятие. По-моему, это место не годиться для такой девушки, как ты…

Валентина с изумлением посмотрела на него. Пятый, не отрываясь, следил за дорогой, руки его спокойно лежали на руле и он умудрялся выжимать из дряхлого “Уаза” под сотню, лихо лавируя между машинами, подрезая и обгоняя.

– Пятый, поосторожнее, – предостерегла Валентина, – ты уставший, не гони так, слышишь?

– Всё будет в полном порядке, – заверил её Пятый, – следите не за мной, а за Лином. Тут и так всё будет хорошо.

– Ну-ну, – Валентина скептически покачала головой, – хоть по городу так лихо не носись. Не ровен час, нарвемся ещё на гаишника – что делать будем?

– Ехать осталось пять минут, успокойтесь, Валентина Николаевна. Кстати, мне в машине сидеть, пока вы все вопросы с Лином решать будете, или с вами идти? Нужен я там?

– Ни ты, ни Лена там ни на фиг не нужны. Да! Вот что я забыла-то! Склероз – болезнь века, ей Богу… У нас с Олегом гости сегодня, так что ко мне ехать нельзя. Лен, пустишь его переночевать, ладно? У меня просто не получается…

– Да о чем речь, конечно, пущу, – Лена повернулась к Пятому и спросила, – ты-то сам как – ко мне ехать хочешь?

– Спасибо, Лена, но мне как-то неудобно… – Пятый на секунду замялся, – может, я лучше в подвал?

– Ну вот ещё! – возмутились в один голос Лена и Валентина.

– И думать забудь, – строго произнесла Лена и для острастки даже погрозила Пятому пальцем, – сегодня ночуешь у меня – и точка.

Между тем они подъехали к больнице. Лена помогла Валентине отыскать Гаяровского; Лина отправили в интенсивную, где ему предстояло пробыть четыре дня, Пятый переоделся в нормальную городскую одежду, сходил проведать Лина, который не преминул облить его очередным потоком брани и, наконец, он и Лена сели в машину и поехали к Лене домой. По дороге Пятый молчал – у него не шло из головы то, о чём, не переставая, твердил Лин. Он видел перед своими глазами рыжего, говорящего одно и тоже: «всё из-за тебя, это ты виноват в том, что мне так плохо». Рыжему и вправду было худо – клетка являлась одним из самых страшных испытаний предприятия, и Лина вполне можно было понять. Он не хотел чего-то экстраординарного. Он просто хотел жить. И чтобы не было больно…

– Пятый, мы сейчас поворот проедем, – предупредила Лена, – не отвлекайся, пожалуйста…

– Что?… А, да, конечно… прости, я немного задумался… – Пятый загнал машину во двор. – Рыжий из головы не идет, как же я допустил, что его… его же чуть не убили! И всё из-за меня, Лин прав, наверное. Хотя не знаю, не знаю…

Лифт, как всегда, не работал, и Лене с Пятым пришлось подниматься пешком на четвертый этаж по грязной заплеванной лестнице. Половина лампочек не горела и скудное освещение не добавляло лестнице очарования. Череда подъездных запахов – начиная с прокисших щей и жареной картошки, заканчивая кошачьей вездесущей вонью, преследовала неотвязно и заставляла невольно ускорять шаги. Неожиданно Пятый с удивлением почувствовал, что ему делается всё тяжелее и тяжелее идти, ноги словно налились свинцом. Лена ушла вперед, а он брел всё медленнее. Уже на подходах к нужному этажу он вдруг почувствовал где-то за грудиной секундное неудобство, которое в мгновенье ока обернулось такой сильной болью, что колени его враз подогнулись и он с размаху сел на ступеньки. Боль была подобна яркому внезапному лучу света, прорезавшего тьму и ослепившего Пятого. Он вцепился правой рукой в ткань рубашки, чувствуя, как она рвется под его пальцами. Одновременно он старался судорожно нащупать левой рукой перила – ему показалось, что он вот-вот упадет. Боль согнула его пополам, он прижался лбом к коленям, еле дыша и боясь пошевелиться, чтобы не спровоцировать новый приступ.

– Ты слушаешь? – спросила Лена, возясь одновременно с замком. – Эй, ты где?

Пятый не ответил. Только тут Лена заметила, что с ним происходит что-то не то. Она бросилась к нему и опустилась рядом с ним на корточки.

– Пятый, что такое? – испуганно спросила она. – Что с тобой?

– Ни… ни… чего… – прохрипел тот с трудом, сдавленным голосом. – Посижу… секунду… вот только… перестанет болеть…

– Пойдем в квартиру, – умоляла Лена, помогая ему подняться на ноги, – ну вставай, ну ради Бога… ну пошли… ой, мамочки… Господи… Пятый, капельку пройди – и полежишь на кровати… Только не умирай, пожалуйста…

Лена провела Пятого в комнату и помогла ему лечь, а сама бросилась к телефону, одновременно стараясь не выпускать его из поля зрения. Он страшно побледнел, губы стали совсем синими. Когда Лена тащила его к двери. Она обратила внимание на то, что руки его холодны, как металлические перила лестницы, которые он так не хотел отпускать.

– Кому ты… звонишь?… – голос Пятого прерывался.

– Валентине, – откликнулась Лена, – полежи пока, она сейчас приедет…

– Лена… не надо… у неё гости… не трепи ей нервы… у меня всё и так пройдет… я только отдохну… всё нормально…

– Валентина Николаевна! – от волнения и переживаний Ленин голос дрожал, она с трудом сдерживала слёзы. – С Пятым плохо!… сердце… нет, он в сознании…

– Лена, не морочь мне голову, – спокойно говорила Валентина, – не устраивай трагедий. Что у тебя дома есть из лекарств?

– Мало совсем… ну, нитроглицерин… корвалол…

– Прежде всего, просто помоги ему согреться. Положи его на правый бок, получше укрой, если есть грелка – то к ногам грелку. Горчичники есть?

– Да…

– На область сердца поставь, как учили. Любое обезболивающее пусть примет, хоть анальгин, хоть аспирин, что найдешь. Пока ищешь лекарства, дай ему трубку, я с ним поговорю, успокою немножко. И ты не переживай, всё будет хорошо, он быстро отходит, я-то знаю. Сколько раз такое бывало, я уж со счета сбилась. Сознание не терял?

– Нет, но…

– Тогда всё в полном порядке, и не стоит так переживать. Дай ему трубку… Пятый?

– Да… я же просил её не звонить вам… всё нормально, Валентина Николаевна, просто Лена…

– Ты мне лучше скажи, – перебила его Валентина, – судя по ощущениям – сам справишься? Или мне приехать? Только честно.

– Я же сказал – всё нормально… Немного прихватило, но уже отпускает… только в первый момент было по-настоящему больно, а сейчас… слабость, а так…