История с продолжением - Екатерина Белецкая

– Наверное, – в голосе его послышалось сомнение, – нет… Что за ерунда?…

– Обопрись на меня, – посоветовала Лена, – ты устал, вот и всё. Сейчас поспишь, через минутку.

Пятый заснул мгновенно, едва донеся голову до подушки. Лена устроила его поудобнее, поправила одеяло, приоткрыла форточку и подсела к нему. До этого дня у неё не было возможности рассмотреть Пятого получше, и она теперь пристально вглядывалась в его лицо, стремясь понять – что же это за человек? Почему он произвел на неё столь сильное впечатление в момент встречи и почему оно со временем не ослабевало, а наоборот, усиливалось? Пятый спал на спине, положив под голову исхудалую руку и вытянувшись. Его бледное лицо приобрело спокойное, умиротворенное выражение. “Странный он какой-то, – подумалось Лене, – а вот волосы у него и вправду очень красивые”. Она погладила Пятого по волосам, но очень осторожно, стараясь не разбудить. “И лицо необычное, не то, чтобы красивое, а именно интересное. Ну ни на кого не похож, даже сравнить не с кем”. Хотя у Пятого не росли усы и борода, а выглядел он от силы лет на двадцать пять, если не обращать внимания на кажущуюся хрупкость, только добавляющую ощущения, что человек этот молод, в его поведение, манере говорить, держаться, действовать чувствовался уверенный мужской ум, незаурядная смелость и достоинство. Именно мужские, отнюдь не безрассудные юношеские, качества. Когда-то Валентина говорила, что Пятому и Лину уже далеко за тридцать, Лена этому верила с большим трудом – ей казалось, что Валентина ошибается, что они моложе. Тем более, Лин своими шуточками подливал масла в огонь. Если бы не сегодняшняя ситуация, Лена ещё долго оставалась бы при своем неверном мнение, но то, что произошло, изменило её взгляды…

Пятый застонал во сне, на лицо набежала тень, оно исказилось гримасой страдания. Одновременно с этим в прихожей зазвонил телефон. Лена робко потрясла Пятого за плечо, он не проснулся, но стонать перестал. Лена побежала в прихожую к заливающемуся аппарату. Звонила Валентина.

– Привет, Ленок! Ну, как дела? Оклемался?

– Да, кажется. Я всё сделала, как вы велели, он даже поужинать смог.

– Вот видишь, – уверенно произнесла Валентина, – а ты боялась. Теперь – спать, и завтра он будет в норме.

– Валентина Николаевна, знаете, он спит так неспокойно, стонет, мечется… ну вот, опять! Мне что, всю ночь с ним сидеть? Я боюсь, как бы он себя не покалечил, вдруг дернется или удариться обо что-нибудь…

– Ну, дорогая, а что ты хотела? – удивилась Валентина. – И рыжий спит точно также, если не хуже, привыкай, раз уж ввязалась в это дело. Кошмары – это у нас в порядке вещей. Попробуй сделать вот как. Валерьянка в таблетках есть?

– Да, была.

– Возьми таблеток десять, растолки их в порошок, долей пару ложек воды, размешай получше и дай ему выпить. Иногда помогает.

– Я если он не проснется? – спросила Лена.

– А и не надо, он и в полусне может. Ты и не пробуй его будить, всё равно ничего у тебя не выйдет. Его как-то надсмотрщики избили до полусмерти, поднять пытались, а он проснулся только через день. Ты всё поняла?

– Да. Вы ещё позвоните?

– Завтра. Так, пока не забыла! Этого спящего красавца рекомендую пару раз чувствительно съездить по морде, иначе ты вообще никакой реакции на своё присутствие не получишь. Он, небось, ещё и на спине там валяется?

– Да, но он сам лег, я и решила его не трогать…

– Таблетки дашь – и переверни на бок. Всё, бывай, Ленок. До завтрево…

Лена пошла в кухню, приготовила валерьянку так, как ей велела Валентина, и вернулась к Пятому, в комнату. Он снова стонал, дышал неровно. Одеяло, которым заботлив укрыла его Лена, сбилось в какой-то неопрятный ком у него в ногах… Веки его беспокойно вздрагивали, он дергал головой, словно стараясь освободиться от невесть чего, руки сжимались в кулаки так, что костяшки пальцев белели. Ему, вероятно, снилось что-то плохое, может, его снова били, может, он от кого-то бежал… сие Лене было неведомо. Но она отчетливо понимала одно – помощь ему была необходима, ведь отдых для него превратился в нескончаемую серию ночных кошмаров. Она снова села на кровать и отвела ему волосы со лба. Неожиданно она обратила внимание на то, что под волосами у него прощупывается что-то, похожее на шов. Она раздвинула волосы. Так и есть, шов. Видимо, делали трепанацию. И не больше двух-трех лет назад. “У Валентины потом спрошу, – подумала Лена, – бедный, сколько же ему доставалось…”. Лена похлопала его по щекам, но он никак не отреагировал. Лена немного рассердилась и ударила посильнее. Опять впустую. Тут Лена последовала совету опытной Валентины – треснула его по щеке что есть силы. Пятый приоткрыл мутные глаза, но лишь на секунду.

– А ну не спать! – рявкнула Лена. – Пей давай!

Она приподняла Пятому голову и тот, не открывая глаз, проглотил лекарство. Вид у него снова был совершенно измученным, как утром. Лена сжалилась.

– Эй, милый, оно же горькое, чаем хоть запей… ага, умница. Теперь на бок, как Валентина сказала – и спать. Только, может, хоть рубашку снимем, мешает же… ну, всё, спи. Спокойной ночи.

Лена выключила настольную лампу, стоящую в изголовье кровати, но Пятый вдруг прошептал:

– Не надо… оставь свет…

– Хорошо, – Лена вновь включила лампу и тихонько вышла из комнаты.

Пятый проснулся около семи утра. Несколько минут он лежа неподвижно, приходя в себя. Он вспомнил вчерашний день и вечер. И Лену. Он открыл глаза. В комнате горела оставленная лампа, сквозь узкую щель между плотно задернутых штор видны были струи холодного октябрьского дождя. Мокрый бурый лист на секунду присел на стекло и исчез, смытый водой. “Ну, признайся себе, – подумал он с ожесточением, – признайся, идиот. Ведь она и есть та самая, которая… правда? Я же никому здесь не верил раньше… а ей… У Лина была Жанна, у меня тогда никого не было. А сейчас я, наконец, нашел… и для чего? Чтобы потерять. Со мной по-другому не бывает. Ладно, черт с этим всем! Главное, не дать ей понять того, что осознал я. Не хочу делать никого несчастным. Ни себя, ни, тем более, её. А я… может, это и к лучшему. Всё, пора вставать, и так я сплю возмутительно долго”.

Он легко вскочил с кровати, потянулся, хрустнув суставами и, тихо ступая, прошел на кухню. Лена ещё спала, положив маленький кулачек под щеку. Пятый несколько секунд смотрел на неё пристальным, долгим взглядом. Словно старался запомнить всё – и черты полудетского лица, и мягкие русые волосы, рассыпавшиеся по подушке, и милую фигурку, спрятанную под одеялом. Затем он вернулся в комнату, быстро оделся и, не утруждая себя поисками ключей, вышел из квартиры, не захлопнув, а лишь притворив дверь.