Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс

Сесиль взглядом приказала ему замолчать.

Лара низко склонилась к земле, задыхаясь.

– Нет. О нет, пожалуйста.

Ощущение было, словно её выпотрошили заживо. Альтаказр предал её, обманул. Но чего она ожидала от демона.

– Бен, – позвала Одри. – Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что будешь рядом с ней.

Он кивнул.

Одри присела рядом с Ларой: та стояла на коленях на краю поля, наклонившись в сторону, словно не могла удержать тело ровно.

– Вы с Джейсоном со всем разберётесь, Лара. Я всегда хотела для тебя нормальной жизни. Раз цена такова, меня устраивает это решение.

– А меня нет! – сказала Лара. – Это он во всём виноват!

Она с яростью уставилась на Альтаказра.

– Нет, – сказала Одри. – Он предоставил мне выбор. Я знала правила.

Сесиль шагнула ближе.

– Мне очень жаль, но мы с Эсме не должны были появляться на свет, Лара. Даже то, что мы здесь, – большая удача. Каждый день счастья – это уже больше, чем нам было отпущено. – Сесиль протянула Ларе руку и помогла ей подняться. – Ты знаешь, как много все мы страдали. Печаль, магия и цирк – всё это наша судьба. Мне жаль, что это наследие, которое я передала тебе. – Она убрала волосы Лары с лица.

Лара повернулась к Одри.

– Я пойду вместо тебя. Это же я умирала. Ты не хотела иметь ничего общего с магией.

– Лара, – одёрнула её Одри уже более категорично. – Я не могу представить себе лучшей доли, чем провести вечность, катаясь на лошадях в цирке, – и ждать, что когда-нибудь ты присоединишься ко мне.

Лара крепко обняла мать, обе рыдали. Наконец Сесиль мягко разделила их. Бен поднял трясущуюся Лару на руки и пошёл с ней на холм. Всю дорогу она сопротивлялась. Оджоб и Манипенни, как будто чувствовали, завыли в сарае – низкий скорбный звук, продолжавшийся до утра.

Прежде чем раствориться в ночи, Сесиль обернулась.

– Мы увидимся снова, дорогая моя. Мы твоя судьба.

Одри шла рука об руку с Сесиль, не оглядываясь, словно один взгляд назад разрушил бы её безвозвратно.

Эпилог

Керриган Фоллз, штат Вирджиния

10 октября 2006 года

Бен, после того как кости убрали из его сада, а мать Лары ушла, обустроил каменный дворик и выставил свой дом на продажу. «Один из великолепнейших домов в Керриган Фоллз», гласило объявление. Покупатель нашёлся в течение дня. Марла жила в этом доме с 1938 года, сначала в качестве своей бабушки Виктории, затем – своей матери Вивиан. Долгие поездки, продолжительные болезни – никто не замечал никаких странностей, когда Марла превращалась из матери в дочь. И сейчас никто ничего не заметил. Этому поспособствовала Лара. Хотя она была менее талантливой иллюзионисткой, чем Эсме, она сделала корректировку, и «Марла» появилась подписать бумаги о продаже дома. Фактически, время от времени «Марла» продолжала мелькать в поле зрения горожан, пока наконец не вернулась в Лос-Анджелес навсегда, чтобы продолжить карьеру фотографа.

К сожалению, Лара и Бен вынуждены были сфабриковать не только эту историю. Им также пришлось изобрести внезапную поездку Одри в Испанию для покупки лошади. Через месяц, когда Джейсон и Гастон не получали от неё никаких известий, Бен начал настаивать, чтобы Лара сделала то, что необходимо – о чём знали они оба. Лара не могла принять это, но Одри не возвращалась. Так что под давлением Бена они придумали фальшивую аварию, и Лара использовала зачарованный документ как подтверждение того, что её мать умерла, для Гастона и Джейсона.

На поминальной службе по Одри Лара и Джейсон сидели на скамейке на старом кладбище Керриган Фоллз.

– Ты должна знать, где он похоронен.

Джейсон взял её за руку и отвёл за часовню к могиле Питера Нортона Бомонта. Это был единственный признак того, что он знал правду всё это время. И ещё то, что он отдал Ларе старую гитару Питера, «Фендер Санбёрст». Когда они глядела на надгробный камень, Лара очень хотела сказать Джейсону, что его друг Питер Бомонт погребён на фермах Кабо, но чувствовала, что нужно поберечь его. С него и так было довольно.

Гастон Буше также стал их близким другом. Лара знала, что он питал надежды на совсем другую жизнь вместе с Одри. Они с Беном оставались рядом, приглашали его поужинать на фермы Кабо и всегда оставляли за столом пустое место – для Одри.

Лара продала свой дом и переехала обратно на фермы Кабо вместе с Беном, чтобы вести там спокойную жизнь, если, конечно, так можно назвать выращивание адских гончих. Хотя Лара считала, что они довольно ленивы, и их устраивает даже просто сидеть у огня.

Как может человек вернуться к нормальной жизни после всего, что случилось? Теперь, когда Лара знала, что в ней течёт кровь демона, какой могла быть для неё нормальная жизнь? Так Лара обнаружила, что просто движется день за днём, как ходячий мертвец. Первое лето было самым тяжёлым. Она сидела в поле и ждала его. Только он мог это исправить. Щурясь на солнце, Лара желала, чтобы он пришёл. Разве она была лишь сосудом для Сесиль? Когда он так и не появился, она подумала, что получила ответ.

Тем не менее Лара отказывалась принимать вещи такими, как они были, и продолжала практиковаться: запускать машины, запирать двери, открывать ящики, гасить уличные фонари, крутить пластинки, пока магия не стала для неё такой же привычной, как дыхание. Её мать отвернулась от заклинаний, но Лара поняла, что сама она не хочет поступить так же. Это было таким же её свойством, как светлые волосы. Она почувствовала струящуюся по её жилам магию, прыгнув с трапеции, – и в этом была невероятная свобода, какой она не ощущала никогда в жизни. Когда Лара пыталась всё рассказать Бену, она обнаружила, что невозможно описать словами Главную Аллею, карусель, арену. Да, это был Ад, но такой захватывающий и причудливый. И разве она сама была сделана не из того же теста?

Всё, что Бен, по его мнению, знал, также было поставлено под сомнение. Они оба неловко кружили друг вокруг друга год, тяжело переживая свою боль, как солдаты, вернувшиеся с войны. По тому, как Бен колебался, Лара понимала, что его беспокоит пустота, оставшаяся в их жизнях после Тодда, Марлы, Одри – даже Питера Бомонта, потому что в конце концов она рассказала ему и о Питере. Их пара сложилась из отсутствия остальных. Хотя Бен никогда не говорил об этом вслух, Лара думала, что он переживает, будто тех, кто остался, включая его, не хватит, чтобы заполнить эту пустоту. И временами он не ошибался. Лара