Свора - Зов крови - Юлия Колесникова

— О, нет, Рейн, твои трюки со мной уже не пройдут.

Калеб медленно отодвинул меня в стону и вполне миролюбиво обратился к Прату, если бы не го сверкающие гневом глаза.

— Тебя проводить, или ты еще не закончил?

— Да нет, думаю на сегодня достаточно.

Прат лениво улыбнулся, его поза стала расслабленной, он посмотрел на нас насмешливо, будто бы с сожалением, но страх в его глазах уже не возможно было скрыть от меня. Я чувствовала этот страх, и была сбита с толку. Прат мгновенно исчез из кухни, но я не могла спокойно вздохнуть, пока не услышала, как хлопнула дверь. В доме воцарилась тишина, но это пока я не пришла в себя настолько, чтобы двигаться.

— А что это за дело с Алжиром?

Я села на краешек стола, и обратилась к Калебу, он облокотился на одну из тумбочек. Посмотрев на его футболку, я невольно вспомнила о том, что было днем. И когда Калеб это отметил, так как дыхание и пульс участились, я покраснела, словно меня застали за чем-то постыдным.

Я попыталась незаметно вытереть внезапно вспотевшие ладони об джинсы. Улыбка Калеба при этом стала такой понимающей, что я смутилась еще больше, почувствовав себя развратницей. Он оттолкнулся и последовал ко мне, я тоже встала и попятилась из кухни, сама не понимая, что делаю, и зачем.

— Ты идешь в верном направлении, — он одобрительно и в то же время странно кивнул.

— Это не ответ про Алжир, — заикаясь, отозвалась я, сама же думая о том, что мы творим, ведь Грем и Ева, могут в любое время вернуться.

— Расскажу потом. Не останавливайся.

Он на ходу снял футболку и кинул на столик в холе, в то же время методично подгоняя меня к ванной на первом этаже.

Он потянулся к поясу на джинсах, и это движение было, словно сигнал для меня тоже начать снимать одежду. Я принялась стягивать рубашку, сделать это было проще, так как отсутствие некоторых пуговиц лишь помогало. Под ней ничего не было, как и под джинсами.

Стоило нам зайти в ванную, как Калеб закрыл дверь, и я уже была нагая, а Калеб все еще снимал обувь, но рассматривать его так же откровенно, как и он меня, я не могла.

— У тебя в волосах много травинок, интересно почему никто не заметил, — как бы между прочим сказал Калеб, и когда подошел ближе, то включил воду и потянул меня за собой. Я податливо обернулась к нему спиной, следуя настойчивости его рук, и Калеб прижался ко мне, но всего лишь на миг, чтобы достать с полки шампунь. А может специально, стараясь меня подстегнуть. Но мне и так казалось, что возбуждение, вызванное его неожиданно теплыми от воды руками, не может быть сильнее.

Он плавно вспенивал шампунь на моих волосах, и от этой сладкой истомы и непонятного предчувствия чего-то совершенно незнакомого, я приклонила голову к холодному кафелю на стене.

Когда Калеб начал смывать шампунь, его руки следовали за пеной по моему телу, и это окончательно сделало меня безвольной. Я тихо застонала, и тут же губы Калеба коснулись шеи, спустились к плечу, а от него прошлись к запястью, и, мне казалось, я способна ощущать каждое прикосновение губ, словно они все еще оставались там. В то же время, другой рукой он приподнял меня и прошептал:

— Тебе придется наклониться.

Я сгорала от стыда и все равно понимала, как мне хочется почувствовать все это вновь, и именно так, как предлагал Калеб.

Он не спешил, и не было взрыва чувств такого неожиданного, как на нашем месте, на холме. Ощущение сладости и эйфории накатывало постепенно и, мне казалось, я проваливаюсь в пустоту, при этом оставаясь на месте. Вода, хлеставшая нас, не беспокоила — скорее мешала, она словно отбирала движения Калеба во мне, и все таки я была не способна думать об этом в данный момент. Я безвольно подавалась его ищущим губам и рукам, сама же в ответ не могла дотянуться до Калеба, только обхватить его руку на своей груди. Его пальцы, сжимавшие грудь, сводили меня с ума, и я уже не могла понять, что доставляет большее наслаждение — его движение во мне или же эти руки, сильные и нежные, придерживающие меня с осторожностью.

Все это происходило намного дольше, нежнее, и чувственней чем в прошлые два раза, я получила огромное наслаждение и удовольствие, и все же почему-то оно казалось мне запретным.

Калеб позволил мне прийти в себя, не оставляя и не уходя. Руки его продолжали оставаться все на тех же местах, но кожа словно отупела, и я их почти не ощущала.

Пока Калеб вытирался, я принялась смывать остатки шампуня с себя, но он не заглушал запаха оставленного Калебом на коже. Когда я выбралась из ванны, Калеб исчез из комнатки, но вскоре вернулся уже переодетый, и принес мне стопку чистой одежды: мое белье, наверное из спортивной сумки, которую я оставила здесь, спортивные штаны и свою футболку. Я высушила волосы, время от времени со смущением ловя потемневший взгляд Калеба в зеркале. То же самое происходило, когда я одевалась. От чего мои движения были скованы, а пальцы плохо слушались. Завязав футболку узлом на талии, чтобы не свисала, я накинула сверху спортивную куртку. Но Калеб не позволил мне ее застегнуть а сделал это сам. Его руки ненадолго остановились на горловине, а оттуда перекочевали на лицо. Страстный поцелуй был как довершение всему тому что было между нами каких-то 15 минут назад… или с того времени прошла вечность?

— Ты хорошо пахнешь, — сказал он, и я вспыхнула, вспомнив, как его руки смывали по всему телу шампунь. Смогу ли и я повторить с ним подобное? Такие мысли заставляли забывать о времени.

— Ты пахнешь лучше, — призналась я, пряча лицо на его плече. Все чего бы мне сейчас хотелось, лечь где-нибудь возле него, и чтобы он просто обнимал меня, а может и не только обнимал. Выгнувшись, я посмотрела в его глаза — там было то же желание, но Калеб сказал вовсе не то, что мы двое хотели услышать.

— Нам нужно заехать за Теренсом и Бет.

Калеб успокоился быстрее чем я, а может только хотел чтобы я так думала, потому что мою слабость еще не возможно было скрыть. Сердце так учащенно билось, что не услышать его он не мог.

Я обреченно вздохнула, зная, что продолжения этому сегодня не будет. Но и прикосновение его губ может быть ни чем не хуже. Его поцелуй всегда оставлял намек на что-то большее, словно и он томительно ожидал продолжения.

— Ты расскажешь про Алжир? — сдалась я.

— Ты не сдаешься?

— Нет. А зачем?

Калеб заправил за уши мои растрепанные волосы, которые теперь почти не имели вида, после горячей сушки. Я постаралась их немного пригладить, надеясь, что выгляжу не слишком ужасно. Мне хотелось, чтобы Калеб видел во мне самую красивую в мире девушку, а не растрепанную ведьму. И теперь щеки мои пылали не только от жары и наших соприкосновений, я действительно хотела верить, что нравлюсь ему такой.