Закрой глаза (СИ) - Кононова Ксения "MidnightLady"

Макс возвращается на кухню и, открыв форточку, подкуривает сигарету. У него по большому счету ни с кем не складывается сейчас. Он и не пытается. Правда, справедливости ради, стоит признать, что о «маятниковых подвесках» он думает все-таки чаще, чем о «развал-схождении». Максим делает вдох. Это была еще одна самая долгая и холодная зима в его жизни и единственное, что по каким-то не до конца понятным причинам «согревало» — ночные звонки и чтения «мамы Анастасии». Именно так она значится в списке контактов его телефона. Она даже позвонила в час ночи с седьмого на восьмое декабря, чтобы поздравить его с днем рождения. Ничего сложного в запоминании этой даты по ее словам не было, учитывая, что у Жени день рождения 12.08, а у Макса 08.12. Другие члены семьи от поздравлений воздержались. Максим удивился бы больше, если бы было иначе.

Он несколько раз — несколько десятков раз, если быть до конца откровенным — собирался с мыслями, чтобы наплевав на все, позвонить самому и сказать, что невыносимо соскучился. Услышать уверенные и спокойные интонации негромкого и мягкого голоса. Просто поговорить. Узнать, как дела. Может быть извиниться… Максим непроизвольно качает головой. Но, бля, как же трудно это оказалось сделать. И это ведь ничего уже не изменит. Они привыкли друг без друга за это время. Наверное.

Макс вздрагивает, отвлекаясь на звонок своего мобильного телефона. Берет его с кухонного стола, непроизвольно поглаживая заднюю панель пальцами. Там до сих пор есть шероховатая царапина, оставленная когда-то Женей. Такая же как и внутри Макса. На память. На мигающем дисплее высвечивается «мама Анастасия».

***

— Она плачет? — Женя снимает обувь в прихожей родительской квартиры, но на миг замирает, слыша приглушенные всхлипы.

— Десять минут назад смеялась. — Отмахивается отец. — Творческий процесс. — Философски пожимает плечами.

— Мама начала новую книгу? — Удивленно переспрашивает Евгений. — Творческий кризис закончился?

— Обычно, я об этом узнаю от тебя, а не наоборот. — Замечает тот. — Ты не знал?

Женя отрицательно качает головой, улавливая обрывки фраз.

— И давно мама сама с собой разговаривает? — Он явно многое пропустил, пока жил своей работой.

— Она по телефону говорит. — Хмыкает отец. — Так что пока еще рано бить тревогу.

Евгений хмыкает и качает головой. Такое историческое событие, как основание семейной сети ресторанов, не могло пройти бесследно без традиционного неофициального ужина дома. Официальная часть будет после того, как санэпидемстанция даст разрешение на открытие «Керкинитиды» и именно там отец планирует устроить празднество, чтобы привлечь интерес прессы и само собой, новых посетителей. А в понедельник Женя обязался съездить в банк и закрыть счет с той ссудой, которую взял. По словам отца, они справятся своими силами. После того периода агонии, который пережил Женя, это кажется одним из маминых фэнтезийных сюжетов. Он подходит к двери кабинета и негромко постучав, заглядывает внутрь. Мама увлеченно считывает вслух что-то с монитора кому-то в мобильный телефон. Редактору?

— Нет? Думаешь лучше это слово заменить? А как бы он тогда ответил? Ну нет. — Смеется она.

Женя замирает на пороге, приваливаясь к дверному косяку и ожидая, пока его заметят. Этого не происходит еще около минуты, пока она не заканчивает говорить. Отложив телефон, бросает взгляд на дверь и улыбается.

— Здравствуй, Женечка. Как дела?

Женя подходит ближе и целует мать.

— Все хорошо. С кем разговаривала?

— С Максимом. — Рассеянно. Пальцы быстро и ритмично бьют по клавиатуре. — Извини, милый, мне нужно записать, пока мысль не убежала.

Крохотная едва уловимая пульсация в области сердца и секундная цепная реакция по всем венам.

— Каким… Максимом? — Уточняет Евгений.

— Женя, ты иногда такой рассеянный бываешь. С твоим другом Максимом. Я начала новую книгу, еще осенью. Здесь некое переплетение реальности и фэнтези. Не совсем обычное. Большая часть уже готова. Редактор в восторге от главного героя.

Отлично. И теперь мы уже звоним не ему, а Максу, а сам Женя даже не в курсе, что они общаются все это время.

— Кстати, было бы неплохо, если бы ты снова привез его к нам в гости. Как думаешь? Я несколько раз уже приглашала, но он постоянно… «соскакивает с темы». Очаровательное словосочетание, правда? — Улыбается она, бросая на него быстрый взгляд.

— Да, мам. Очаровательное.

По каким-то только ему понятным мазохистским причинам, мозг Жени самопроизвольно блокируется на этой информации и на протяжении всего вечера он, как ни старается, не может переключить мысли в другое русло. Из всех щелей сознания, памяти и воображения лезут навязчивые картинки. Будто кто-то подобрал верный пароль к секретным файлам, и они все в одно мгновение оказались в открытом доступе.

Женя возвращается домой, впервые за долгое время вновь чувствуя пустоту своей квартиры. Макс общается с его матерью, но так ни разу и не дал о себе знать за все это время. Женя привык к длительным разрывам, когда еще какое-то время по инерции продолжаются звонки и сообщения. Случайные встречи. Общие знакомые. С Максом же все по-другому. С ним вообще все было совершено по-другому. Наверное, именно поэтому Женя до сих пор не может выбросить это из головы. Он смотрит на часы — еще не слишком поздно, можно было бы поехать к Олегу. Но эта мысль так и остается на уровне зачаточной, пока он принимает душ и забирается в собственную постель.

«… «соскакивает с темы». Очаровательное словосочетание, правда?»

Да. Именно их Жене, оказывается, и не хватает. Тех самых специй, горьковато-пряных. Он по привычке обнимает одеяло и, подгребая его под себя, закрывает глаза. Ему снятся россыпи родинок на светлой коже, насмешливый тон голоса, стебные улыбки, судорожные вдохи и стоны, рассеянный и беззащитный взгляд почти черных глаз… Цвета маренго. Весеннее обострение? Клиническое?

Рабочий понедельник для Жени проходит в том же режиме, что и обычно, но он физически ощущает, насколько легче ему стало дышать. Необходимо подготовить документы вместе с бухгалтерией для полной отчетности отцу. После обеда он едет в банк, чтобы решить вопрос со ссудой. Эта процедура занимает около часа и когда он выходит из здания, на его наручных часах уже начало пятого. В кармане брюк звонит телефон, и Женя успевает вытащить его за миг до того, как слышит знакомый голос за спиной.

— Да, освободился. Не, Колич, фонарь. Сегодня уже не получится, давай завтра…

Женя оборачивается раньше, чем его мозг дает эту команду телу, натыкаясь взглядом на Макса в паре метров от него у входа рядом с банком. Большой палец самопроизвольно нажимает на кнопку сброса вызова, и телефон оказывается снова в кармане. Максим выбрасывает окурок в урну, тоже оборачивается, секунда и они встречаются взглядами. Маленькие солнечные зайчики отражаются от стеклянных витрин, рассыпаясь осколками света на асфальт у их ног. Отсветами попадают на лицо, заставляя сужаться и расширяться зрачки. Макс чувствует, как оглушительно несется кровь по венам с каждым новым ударом сердца, пока взгляд непроизвольно успевает скользнуть по серой приталенной рубашке, массивным наручным часам на запястье, кожаному ремню, узким черным брюкам.

— Привет. Как дела? — Делает он несколько шагов навстречу, протягивая руку.

— Привет. Нормально. — Кивает Женя. — У тебя?

Рукопожатие не откладывается в сознании. Первый диалог за долгие месяцы молчания кажется неестественным и шаблонным. Макс помнит эту интонацию — спокойное равнодушие. Когда-то он стал свидетелем практически таких же реплик, адресованных тогда Жениному бывшему. Можно ответить очередной стандартной заготовкой и снова разойтись, но Макс вдруг испытывает отчаянное желание диалога. Не пары вежливых фраз, потому что деваться некуда, а живого диалога. С Женей. У него столько всего накопилось, он столько всего хотел бы рассказать, он так… соскучился…