Летняя королева - Элизабет Чедвик (США)

Он отстранил камердинера и еще раз преклонил колени, чтобы помолиться за умершего. Завтра он отслужит мессу и позвонит в колокола в честь кончины Рауля. Он чувствовал себя деревом в лесу, где все деревья, росшие рядом, укрывавшие и дававшие ему поддержку, падали одно за другим, оставляя его одного нести все тяготы бури.

– Как умер де Вермандуа? – Тетя Алиеноры, Агнес, настоятельница Нотр-Дам-де-Сент, окинула племянницу сочувственным, но пытливым взглядом. Ее глаза были настолько светло-карими, что казались почти бледно-золотистыми, и они ничего не упускали.

Алиеноре принесли кубок вина и тарелку с восхитительными каштанами, засахаренными в меду, которые она любила, но сейчас была слишком погружена в свои мысли, чтобы ими наслаждаться. Она приехала повидать Петрониллу, навестить тетю и рассказать о своем новом браке.

– Он был нездоров и отошел от дел, но в постели с новой женой у него случился припадок, хотя его предупредили о необходимости воздержания. – Алиенора помрачнела. – Им всегда управляли страсти. Пусть Петронилла и приписывала ему больше похождений, чем было на самом деле.

Агнес покачала головой:

– Да помилует Господь его душу.

– Не стоит сестре знать, как он умер, – тихо сказала Алиенора.

– Конечно, нет, – согласилась Агнес. – Такие новости принесут больше вреда, чем пользы.

– Как она?

Агнес на мгновение задумалась.

– Ее ум значительно прояснился. Службы и ежедневные молитвы принесли большую пользу. Я не могу сказать, что она счастлива, но она больше не расстроена. Я не думаю, что она готова покинуть нас – возможно, никогда не будет готова, но я также не верю, что она принесет обеты. Я отведу тебя к ней.

Алиенора знала, что ее ждет. Агнес хотела выспросить все подробности о женитьбе Генриха на Алиеноре на в обмен на заботу о Петронилле. Она рассказала тете обо всем сдержанно, но честно.

– И ты довольна?

Алиенора разгладила платье на коленях и посмотрела на свое обручальное кольцо.

– Мне не на что жаловаться, впрочем, я его толком не знаю. Он почти сразу уехал в Нормандию.

– Насколько я слышала, он умен и хорошо образован.

Алиенора улыбнулась.

– Он впитывает знания, как мох воду, и жаждет еще. Он никогда не сидит на месте, разве что когда спит, и в такие моменты он так тих, что его дыхание едва колышет одеяло.

Ее лицо порозовело. Когда Генрих спал, то выглядел таким юным и уязвимым, что она почувствовала к нему огромную нежность, отчасти материнскую, отчасти любовную.

– Вам предстоит многое узнать друг о друге. Вы оба рискуете.

– Но он более привлекателен, чем другие. И способен управлять империей. – Она подняла подбородок. – Мы оба способны.

– Да, племянница, это так. Я всегда так думала, с тех пор как ты была маленьким ребенком. Ты всех нас обводила вокруг пальца.

Покончив с вином и каштанами, Агнес повела Алиенору в тихий, залитый солнцем монастырский дворик, где сидели две женщины и вышивали, одна из них была монахиней, другая – Петронилла, одетая в темно-синее платье. Ее голову покрывал простой белый платок.

– Петра? – Алиенора подошла к ней, протянув руки.

Петронилла подняла голову от шитья и посмотрела на сестру. Ее лицо было напряжено, но глаза сияли.

– Я так рада тебя видеть! – Алиенора расцеловала сестру в обе щеки и тепло обняла ее. – Я слышала, что у тебя все хорошо!

Петронилла обняла ее в ответ.

– Так мне говорят. – Когда они разомкнули объятия, Петронилла взмахнула рукой. – При таком свете мало места для тьмы, и когда она приходит, я молю Святую Деву помочь мне – и она помогает.

– Я рада.

Петронилла снова взялась за шитье и начала работать уверенно и аккуратно.

– Я не хотела приезжать сюда, – сказала она. – Но теперь понимаю, что ты была права. Если бы я вернулась ко двору, все вокруг меня разлетелось бы в клочья. Здесь я в безопасности.

Агнес и монахиня тихо удалились, оставив сестер наедине. Алиенора помолчала, а потом глубоко вздохнула.

– Мне так много нужно рассказать тебе, что я едва знаю, с чего начать. Две недели назад я снова вышла замуж, за Генриха, графа Анжуйского.

Петронилла перестала шить и посмотрела на нее своим знакомым, многозначительным взглядом.

– Ты планировала это, не так ли? Когда они пришли ко двору в Париже. Я так и знала! Я догадалась: ты что-то задумала!

– Я думала об этом, но приняла решение только после того, как аннулирование брака было объявлено, – защищаясь, сказала Алиенора. – Это хорошее политическое решение, и у меня не было другого выбора, кроме как снова выйти замуж, потому что с момента расторжения брака меня стали преследовать честолюбцы.

Петронилла снова взялась за иглу.

– Конечно, – согласилась она. – Не в монастырь же тебе уходить. – В ее голосе прозвучала почти обвинительная нотка.

– Я не буду в безопасности, даже если удалюсь в один из них – какой-нибудь жаждущий власти дурак похитит меня и заставит выйти замуж, и что тогда будет с Аквитанией? Возможно, когда-нибудь я обрету покой в одном из монастырей, но не сейчас. – Она прикусила губу. – Петра… Я должна рассказать тебе кое-что о Рауле.

Петронилла стиснула губы.

– Я не хочу этого слышать, – сказала она. – Я изгнала его от себя, как дьявола. Он был причиной моей болезни. Я любила его до безумия, а потом возненавидела. Теперь он ничто.

– Петра, он… я… он умер. Он был нездоров некоторое время. – Алиенора с трепетом посмотрела на сестру.

Петронилла укололась, и яркая капля крови упала на тонкую белую ткань. Она смотрела, как она впитывается.

– Ты всегда приходишь и говоришь, что кто-то умер, – сказала она дрожащим голосом. – Сначала наш отец, а теперь мой муж. Мне надо бежать прочь, едва тебя завидев.

Алиенора почувствовала, что ее сестра убита горем.

– Я бы не хотела приносить такие вести, но кто-то должен был сказать тебе, и ответственность лежит на мне. Я могла бы послать тебе письмо и попросить тетю Агнес прочитать его, но так поступают трусы.

Петронилла посмотрела в сторону монастыря.

– Мне все равно, – сказала она. – Мне все равно. – Она перевела взгляд на уколотый палец. – Он заставил меня истечь кровью в последний раз. – Оставив шитье на скамье, она поднялась на ноги и прошла несколько шагов, после чего внезапно рухнула на землю, ударила кулаками в пыль и завыла. Алиенора бросилась ее поднимать, а с другой стороны прибежали тетя Агнес и монахиня.

– Да, – сказала Алиенора, обнимая и укачивая Петрониллу. – Он обидел тебя в последний раз. Тише, сестра, тише. Теперь ты можешь быть спокойна.

Неделю спустя Алиенора прибыла в аббатство