Институт экстремальных проблем - Саша Камских

— Понравился, дядя Саша, так же как и все остальные ребята. Они разные, но у них есть общая черта – они отличные парни, взять и выбрать кого-то невозможно. Я счастлива, что у меня появились такие друзья, — Света улыбнулась. — Они мне очень дороги, я их всех люблю, но как братьев.

— А Вадима ты любишь по-другому? — поинтересовался Новоселов. — Может, напридумывала себе невесть что?

— Нет, дядя Саша. Я давно поняла, что он меня любит, только боится это показать. А про себя я все поняла, когда он умирал, истекая кровью, по дороге в клинику. Только тогда мне стало ясно, что я его тоже люблю! — Света всхлипнула, вспомнив ту страшную поездку через весь город.

— Ну все, расплакалась… Не стоит, Светланка, перестань. — Петрович ласково погладил девушку по голове. — Вот выздоровеет наш командир, я тебя за него замуж отдам. Вместо твоего папы займусь этим делом. Давай, вытри глазки и улыбнись, а то я всю ночь плохо спать буду.

Света слабо улыбнулась.

— Сейчас усыплю, как Саньку, будешь спать крепко до самого утра.

— Спасибо, милая, я уж как-нибудь сам засну, да мне еще и домой нужно позвонить. Герой-то наш спит? — Новоселов внимательно оглядел Меньшикова, тот спал, почти с головой укрывшись одеялом. — Вот еще одна головная боль добавилась – Наташка на него сегодня во все глаза смотрела. Один оболтус у меня в зятьях уже побывал, теперь, похоже, второй на подходе.

— Не привлекает тебя, дядя Саша, такая перспектива?

— Да как-то не очень. Наталье, на мой взгляд, кто-нибудь посерьезнее нужен, она еще сущий ребенок, несмотря на то, что у нее у самой уже дите есть.

— Санька вовсе не такой пустой болтун, каким иногда кажется. Это все маска. Он очень хороший парень, который вообразил, что должен выглядеть развязным, нахальным, прошедшим огонь и воду, иначе его не будут воспринимать всерьез. Это пройдет, по-моему, уже почти прошло. Он очень добрый, готовый все отдать другим, даже пожертвовать собой; он будет терпеть боль и скрывать свои неприятности, только бы не причинить кому-то неудобство. Эгоизма в нем нет ни капли. Я поражаюсь тому, как он заботится о сестре и матери, отдает все деньги в семью, себе оставляет сущие гроши. Практически никогда не обедает, пробавляется бутербродами и растворимой лапшой, рискуя испортить желудок, ходит в форме не потому, что ему так нравится, а чтобы поменьше тратить на одежду. — Щеки у Светланы даже порозовели, с таким жаром она говорила о Сашке. — Он как-то сказал: «Я и в казенном перехожу, я мужчина, а маме со Светкой нужно хорошо одеваться», хотя понятно, что такому молодому парню и куртку хочется модную, и джинсы с кроссовками современные, и мобильник с наворотами. Единственное, что он себе купил на премию за летние пожары – это компьютер.

— Ты прямо как сваха его расхваливаешь, — удивился Петрович. — Сама-то не влюблена в него?

— Он мне как младший брат, — улыбнулась Светлана. — Саня иногда со мной делится такими проблемами, о каких никогда не скажет своей маме, потому что боится, что та будет слишком сильно переживать. У него, к сожалению, нет близких друзей, которым можно довериться без оглядки, он слишком домашний мальчик, очень ранимый, хотя на первый взгляд этого не скажешь.

— А недостатки-то у него есть? Я теперь буду заниматься только тем, что выискивать у него тайные пороки.

— Кто же без недостатков? — усмехнулась Света. — Он очень обидчивый, но легко прощает обиды и не помнит зла, упрямый, но не до такой степени, чтобы уж совсем никого не слушать. Может сутки просидеть за компьютерной игрой, потому что в виртуальном мире он себя чувствует лучше, чем в реальном, тот мир он может подстроить под себя, туда он уходит от одиночества. Это тоже пройдет, когда он полюбит, а главное, когда его полюбят.

Новоселов все еще с сомнением покачал головой. Его мнение о Меньшикове стало меняться еще летом, когда в Каменском полевом лагере он, пожалуй, впервые увидел не приблатненного пацана, нередко вызывавшего раздражение своей пустой болтовней, а толкового парня, к мнению которого прислушивались даже специалисты. То, что сейчас рассказала ему Светлана, снова заставило его по-другому взглянуть на Сашку, но все-таки он никак не мог представить его в роли потенциального зятя. Когда она ушла, Новоселов долго разглядывал спящего, думал о Светиных словах, о ней самой, о Медведеве и поражался тому, как усердно люди создают порой о себе нелестное мнение, стараясь выглядеть хуже, чем они есть на самом деле.

Больше всего Петрович размышлял о той метаморфозе, которая произошла с Вадимом с момента появления в институте Светланы. Он знал его много лет и всегда ценил за легкий характер, доброту, умение общаться с людьми, находить с ними общий язык. Когда встал вопрос о новом командире группы, ни у ребят, ни у начальства не было сомнений, что им должен стать только Медведев, альтернативы не видел никто, хотя кадровик довольно резко высказался по поводу отношений Вадима с женским полом. Новоселов не мог понять, почему их командир так переменился, стал злым, раздражительным и говорил Светлане такие грубости, каких от него никто никогда не слышал. Петрович переживал за Свету, заступался за нее, одергивал Вадима и временами жалел, что именно по его настоянию девушку взяли психологом в группу Медведева, у Марата, Артема или Артура таких проблем не возникло бы.

Уже после пожаров Светлана рассказала об их детских перепалках, и Новоселов изумился еще больше – он никогда бы не заподозрил Вадима в злопамятности. Петрович начал пристально приглядываться к командиру и заметил тоскливое выражение его глаз, когда тот смотрел на девушку. «Да он же влюбился! И ведет себя как первоклассник! Дергает понравившуюся девочку за косички, чтобы та обратила на него внимание! — Новоселов поразился тогда своему открытию и решил не вмешиваться. — Пусть сами друг с другом разбираются!»

«Разобрались, да поздновато, чуть не опоздали, — мрачно подумал Петрович, вспомнив об этом. — Оба старше моей Натальи, но не умнее. Вадим чуть на тот свет не отправился, Светланка все бросила, от него не отходит, а чем это кончится – неизвестно».

Светлана вернулась в блок интенсивной терапии и до самого утра, почти не отлучаясь, просидела с Вадимом. Похоже, он чувствовал ее присутствие даже сквозь сон, потому что временами на секунду открывал глаза, чуть улыбался, увидев в полумраке силуэт девушки, и спокойно засыпал вновь. В ее присутствии он чувствовал себя намного лучше.

Когда Светланы рядом не было, настроение у Медведева становилось хуже некуда. Он не хотел ни с кем разговаривать, соглашался поесть только после долгих уговоров и отказывался от еды после нескольких ложек. Даже Олег Худяков не мог вывести его из этого мрачно-раздраженного состояния и начал думать, что Светлана была права, испытывая опасения насчет психологического настроя Вадима.

Оксана все утро не оставляла Медведева в покое. Анализы, умывание и прочие процедуры, завтрак – все это вымотало его не столько физически, сколько морально. Римма была неприятна Вадиму, но она все делала молча, как робот, ограничиваясь за весь день десятком необходимых по работе слов. Оксана же просто не умолкала, каждое свое действие она сопровождала подробнейшими комментариями, иногда весьма интимного характера.

— Я в свое время думала, что ты более волосатым будешь, — сообщила она однажды Медведеву, обтирая того влажным полотенцем, — а у тебя кожа осталась гладкая, чистая, почти как у мальчика. Мне почему-то кажется, что Светочке такой хлопчик должен нравиться больше, чем косматый мужик.

— Тебе делать больше нечего, кроме того, как меня разглядывать? — рассердился Вадим и с подозрением и затаенным страхом спросил: — Обсуждаешь со Светланой, каким я был и каким стал?

— Да неужели ты думаешь, что я буду что-нибудь о нас с тобой Светочке рассказывать? — рассмеялась Оксана. — Зачем ей это знать? Я только с тобой могу маленько поболтать, хочется иногда вспомнить что-нибудь хорошее, ты уж не сердись.

— Отвяжись, я уже устал от тебя. Иди к другим больным, — кое-как Медведев прогнал ее.

— Давай-ка я тебя побрею. — Не прошло и получаса, как Оксана пришла с новым предложением. — Женский праздник на носу, а такой видный мужчина зарос до безобразия.

— Не приставай ко мне, — огрызнулся на нее Вадим. — Я бороду решил отпустить, от мужчины только это во мне и осталось.

— А Света что по поводу бороды думает? С ней советовался?

— Какое тебе дело?! — Медведев еле удержался от того, чтобы не обругать ее. — Пристрой мне за ухо гарнитуру, дай телефон и оставь в покое.

В новостях, как всегда, не было ничего хорошего: упал очередной вертолет – есть жертвы, произошел пожар – опять жертвы, взорвался газопровод – жертвы, две банды делили сферы влияния, устроили стрельбу на рынке – жертвы, в Китае произошло сильное землетрясение – тысячи жертв. Казалось, весь мир катится в пропасть, настают последние времена, но после таких трагических известий диктор бодро переходил к спорту и погоде, а затем начиналась бесконечная реклама, обещавшая исцеление от всех болезней чудодейственными приборами и препаратами, отдых в райских уголках земного шара, услуги магов и колдуний, банков, страховых компаний и всего прочего. Слушать такую смесь было невыносимо, и Вадим удивлялся, как раньше не обращал на это внимания.